ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Дни 64-65 от начала описания — 16-17 сентября по новому стилю и 3-4 сентября по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 3-4 сентября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Туркестанский край, Семиреченская область
Ровно 100 лет назад – 3 сентября 1916 года 30 летний выпускник Санкт-Петербургского университета Григорий Бройдо, отбывающий в Пишпеке административную ссылку за революционную деятельность, перед отправкой в штрафную роту дал показания Прокурору как свидетель по делу восстании.
Это показание, естественно, тогда не было опубликовано, но спустя 9 лет вышло в СССР отдельной книжкой. Все, кто интересуется, может его прочесть, например, вот здесь (принимая во внимание, что в публикуемом тексте есть опечатки).
Пару дней назад – 13 сентября 2016 года – информацию о Г.И.Бройдо представила на своей странице Facebook уважаемая Зульфия Марат. В этом сообщении автор включила и фрагмент “Показаний”, который вызывает наиболее яростное неприятие у современных “официальных историков”, как российских, так и киргизстанских.
Процитируем его здесь, хотя повторяю, читать нужно текст “Показаний…” полностью.
Остается одно: восстание было результатом провокационной работы всей администрации, не исключая высшей (Ташкент и Семиречье), направленное к тому, чтобы вырезать киргизское население и очистить земли для дальнейшей колонизационной деятельности правительства. Нелепые и провокационные приказы, ложные разъяснения чинов администрации, натравливание русских поселенцев, организация из них отрядов, безнаказанность массовых убийств и бесчинств – все это было основание к массовому “уничтожению” киргиз. Действиями воинских отрядов и крестьянских дружин, вооруженных и организованных полицией, администрация края искусно расширяла район и остроту волнений, все более превращая киргизское население в неприятеля в глазах приходящих войск.
В этом тексте Г.И.Бройдо называет истинную, замалчиваемую или игнорируемую многими советскими и – с большим негодованием открыто отвергаемую современными историками, цель заранее обреченного на поражение “восстания киргизов Пишпекского и Пржевальского уездов”. Согласно Г.И.Бройдо этой целью был… захват тех участков киргизских земель, которые долгие годы не удавалось “русифицировать” исключительно потому, что они принадлежали тем манапам, которые, как сказал Генерал-лейтенант А.Н.Куропаткин, были “самыми верными слугами русских”, и на этом основании их нельзя было внаглую согнать, как всех прочих. Таким образом, само “восстание” было спровоцировано русской администрацией Семиречья (а по Г.И.Бройдо – и администрацией Туркестанского края) для того, чтобы достичь этой цели.
Именно это – центральное в Показаниях утверждение Г.И.Бройдо – и отвергается официальной исторической наукой. А поскольку веских аргументов для отрицания у историков нет, то в последние время “отрицается” сам Г.И.Бройдо. В частности, в последнее время его имя иначе как с кличкой “политический авантюрист” и не скажут. Оно и понятно: ведь все современные “историки” вышли из “сталинской шинели”, как русские писатели – вышли из “гоголевской “Шинели”. И.В.Сталин, как известно, тоже тех, кто говорил неприятные для него вещи, обязательно как-нибудь обзывал…
Про то, каких взглядов на самом деле придерживался Григорий Бройдо, в частности про то, какие его идеи В.И.Ленин отметил ремаркой “Правильно!”, очень доходчиво (чувствуется советская историческая школа!) написано в статье В.А.Германова “Новый документ по истории советского Туркестана начала 20-х годов”, опубликованной в № 4 журнала “Общественные науки в Узбекистане” за 1991 г.
Скажу сразу: после прочтения и анализа массы документов по истории туркестанских событий 1916 года, для меня сейчас удивительно вовсе не то, что историки “всех времен и народов” столь яростно поносят Г.И.Бройдо, а то… почему они “накинулись” только на него одного? Ведь та же самая причина называется и многими другими деятелями того времени. Причем – исключительно современниками и участниками событий.
Вот этим-то историческим свидетельствам, обнаруженным мною при работе с документами, и будет посвящен вступительная часть сегодняшнего обзора, который я посвящаю, конечно же, Григорию Исааковичу Бройдо, который сказал правду про виновных в семиреченской трагедии не только первым, но и наиболее внятно и однозначно.
Первый, кто дает точно тот же ответ на вопрос о главной причине “восстания”, что и Г.Бройдо, – это Депутат Государственной Думы 2-го созыва, инженер-железнодорожник Мухамеджан Тынышпаев. При этом надо помнить, что М.Тынышпаев – политик, “либерал и демократ”, и потому он не может, как пламенный революционер Г.И.Бройдо, называть вещи своими именами, в частности сказать прямо – это была “провокация отдельных лиц русской администрации”. М.Тынышпаев говорит это завуалировано, называя имена конкретных исполнителей из туземной администрации и лишь намекая на тех, кто за ними стоит в русской администрации Семиречеснкой области
… обирала Исабаев не был никем тронут в то время, когда киргизы стали позволять себе убийства русских и т. д., то я склонен предполагать, что Исабаев давал разрешение на эти дикости и даже подстрекал народ (от Исабаева можно ожидать решительно всего).
Напомним, что Закир Исабаев, которого М.Тынышпаев открыто обвиняет в подстрекательстве на убийство русских переселенцев, – правая рука и “серый кардинал” верненского полицмейстера Ф.А.Поротикова, который, в свою очередь, – самый надежный советчик военного губернатора М.А.Фольбаума.
Кстати о полицмейстере города Верного штабс-капитане Ф.А.Поротикове в письме М.Тынышпаева тоже есть весьма недвусмысленные строки
Считаю нужным, кстати, упомянуть о действиях агентов полицеймейстера Поротникова перед событиями в Верненском, Пишпекском и Пржевальском уездах.
Задолго до означенных событий (13 июля) агентами Поротикова были арестованы киргизы Джамышенской волости Верненского уезда Сять Ниязбеков, Танеке и другие; агенты перевалили через горы, побывали в дунганском поселке Каракугза (по соседству с волостями Атекинской и Сарыбагышевской), арестовали волостного Булара Магуева, не пожелавшего дать выкупа; агенты в июле и в начале августа побывали в Пржевальском уезде, откуда сам Исабаев вернулся с дорогими вещами, нагруженными на 2 лошадях, 2 пудами опиума, проданными им в Нарыне по 35 руб. за фунт (см. прошение Курбан-Ходжинова).
Во всех 3 указанных местах или вблизи них впоследствии возникли серьезнейшие события.
Невольно спрашиваешь себя, почему печальные события произошли именно в тех местах, где перед тем побывали агенты Поротикова? Чем вообще занимался полицеймейстер Поротиков и его сотрудники, известно киргизам Верненского, Капальского, Пишпекского и Пржевальского уездов (см. прилагаемое прошение Измайлова).
Ну, так что, господа “современные историки”, инженер М.Тынышпаев, будущий лидер “Алаш-Орды” и противник большевиков – тоже “авантюрист”? Ладно…
Тогда придется напомнить, в части оценки роли Ф.А.Поротикова и З.Исабаева в провоцировании киргизов на мятеж, с М.Тынышпаевым (а значит и с Г.И.Бройдо) полностью солидарен В.Ф.Железняков – заведующий Верненским розыскным пунктом, ротмистр Отдельного корпуса жандармов. Это поразительно, но этот жандарм-контрразведчик к своему “Докладу…” прилагает те самые “прошения” Курбан-Ходжиева и Измайлова, на которые ссылается казахский инженер М.Тынышпаев! Еще один “авантюрист”, да? На сей раз – жандарм из охранки? Не много ли?
Казалось бы, уже этих утверждений со стороны трех высокообразованных, хорошо информированных и ответственных персон, – участников и современников тех событий (не историков с дипломами к.и.н. и д.и.н. постсоветского розлива), вполне достаточно для того, чтобы признать провокационную и подстрекательскую деятельность русской администрации в качестве одной из важнейших причин восстания. Но для полноты картины приведем еще мнения по этому поводу представителей самой администрации.
В последних числах августа – первой декаде сентября 1916 года произошло несколько кровавых инцидентов в районе русских поселений Мерке, Ново-Троицкое, в Аулие-Атинском уезде, относящемся к Сыр-Дарьинской области, но территориально и социально близком к Пишпекскому уезду (документальные сводки о них – ниже и в обзорах предыдущих дней). Подавлением этих выступлений киргизов, занимались войсковые отряды, направляемые из Пишпека, а руководил карательными мероприятиями начальник пишпекского гарнизона (комендант города Пишпека) полковник В.П.Писаржевский. Они и направляли ежедневные рапорты в Ташкент о действиях бунтовщиков и войск.
А в ноябре 1916 года, когда Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин, желая разобраться во всех деталях происшедшего в июле-августе в Туркестане, обязал всех начальников уездов и областей представить детальные отчеты с описанием событий и указанием их причин военный начальник Аулие-Атинского уезда полковник С.Н.Кастальский представил военному губернатору Сыр-Дарьинской области А.С.Мадритову рапорт, в котором в значительной степени вынужден был касаться событий, произошедших на территории Семиреченской области.
Поскольку полковник С.Н.Кастальский не являлся прямым подчиненным семиреченского военного губернатора, его отстраненная и независимая оценка причин жестокого кровопролития в соседней области особенно ценна. Поэтому, каждому, кому интересен спокойный и взвешенный взгляд на киргизско-русское противостояние 1916 года, будет интересно и познавательно прочесть этот рапорт в полном объеме (документ № 204 Сборника 1960 г.). А по обсуждаемому вопросу о “провокации” следует привести два небольших фрагмента из этого рапорта – начальный и заключительный.
Свой рапорт, датируемый 29 ноября 1916 года, полковник С.Н.Кастальский начинает с описания событий, предшествующих мятежу:
На предписание от 14 ноября 1916 г. за № 1021 доношу; еще в конце мая в население проникли слухи о каком-то предстоящем наборе туземцев, источника которых никто не знал, но надо полагать, что это были отголоски петроградских канцелярских тайн по подготовке высочайшего указа.
В июне эти слухи стали упорнее и стали комментироваться в широкой публике. Администрация считала их нелепостью, так как не было, предварительных запросов, туземцы же считали, что их хотят привлечь к отбыванию воинской повинности, и когда указ состоялся, то не верили его букве и считали, что их хотят взять на войну обманным путем.
Более детальная подготовка умов мусульманского населения со стороны эмиссаров Турции и Германии шла, очевидно, в Семиречье, до уезда же она достигла путем народной молвы, но создавшееся в умах убеждение было настолько упрочнено, что никакие разубеждения администрации уже не могли подействовать.
Отношение русского населения к мусульманскому было местами холодное, местами враждебное и редко где сносное. Некоторые крестьяне из озорства стали поддразнивать мусульман, что их ведут на убой, а другие рассчитывали, что если мусульмане не станут давать рабочих, то у них в наказание отымут землю и наградят ею русских, но никто из них не ожидал вооруженного бунта. Если бы не было вооруженных беспорядков в Семиречье, то и в уезде туземцы оказали бы самое большее пассивное сопротивление, и, в конце концов, нелепость слухов была бы рассеяна местной администрацией.
Слухи о вооружении в Семиречье, а затем и первоначальные успехи мятежников этой области, как зараза подействовали на киргизов Причуйских волостей (север уезда), имевших близкие сношения с киргизами Пишпекского уезда, и затем она распространилась к югу и на волости, прилежащие к сел. Мерке и г. Аулие-Ата. Хотя киргизы волновались и в Асинском участке и в Горном, но уже значительно меньше, так как были далее от очага заразы, и в этих участках вооружения и самостоятельных выступлений не было.
Таким образом, начальник Аулие-Атинского уезда считает, что провокации со стороны русского населения были повсеместно, но в подчиненном ему уезде, в отличие от Семиречья, администрация боролась с ними и потому, если бы не было бунта в соседнем Пишпекском уезде, то и в Аулие-Атинском все обошлось бы спокойно. Таким образом, истинные причины открытого бунта киргиз, по мнению полковника С.Н.Кастальского, – в поведении русских переселенцев и действиях русской администрации, а не в настроении или “вражде” киргизов к русским.
Разве не то же самое утверждает административно-ссыльный социал-демократ Г.И.Бройдо?
Мысль о том, что у киргизов не было активной неприязни к русским, совершенно однозначно выражена в двух заключительных абзацах отчета военного начальника Аулие-Атинского уезда
Известно несколько случаев, когда из числа нападавших некоторые киргизы давали возможность бежать женщинам и детям, а также случаи, когда киргизы охраняли русское имущество. Это указывает, что среди вооруженных скопищ было много не сочувствующих движению, но увлеченных главарями помимо желания.
Добровольная и быстрая выдача виновных также является доказательством этого. Ввиду изложенного, можно прийти к заключению, что среди мусульманского населения уезда закореневшей внутренней вражды к русским не было. Эксплуатация киргизского труда, недобросовестные сделки, презрительное отношение к киргизу со стороны крестьянского населения существуют, но они не дошли до такой степени развития, как в Семиречье, как о том свидетельствуют очевидцы семиреченских беспорядков.
Такое однозначное возложение вины за начало кровопролития на русских совершенно нехарактерно для туркестанских военных. Нечто подобное есть у ротмистра В.Ф.Железнякова, но даже Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин не был столь резок, как полковник С.Н.Кастальский. Кстати, в дневниках генерал-адъютанта А.Н.Куропаткина есть запись об этом полковнике, причем очень одобрительная
Кастальский хорошо знает уезд. Рассудителен. С подчиненными авторитетен.
С губернатором Романовым не ладил. Здоровья непрочного.
Можно быть уверенным, что С.Н.Кастальский, сопровождавший Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина в его октябрьской поездке по Туркестанскому краю, имел возможность изложить свою точку зрения на причины мятежа. И коль военный начальник Аулие-Атинского уезда излагает их в ноябрьском рапорте, значит, высший туркестанский начальник эти идеи одобрил.
Ну, а если и этого недостаточно, то приведем мнение еще одного человека.
Кроме названных выше лиц туркестанского истеблишмента – М.Т.Тынышпаева, В.Ф.Железнякова, С.Н.Кастальского и самого А.Н.Куропаткина, есть еще один заметный деятель тех времен, слова которого тоже подтверждают прямую и откровенную заинтересованность русской администрации Семиречья в том, чтобы киргизы освободили свои земли.
В сборнике 2016 года “Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии (сборник документов и материалов)” опубликован интересный документ под названием “Свод соображений и заключений начальников областей Туркестанского края по вопросу о призыве инородцев к исполнению воинской повинности” (документ №7 в Сборнике МГУ 2016 г. стр.124-143- первоисточник – РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 4297. Л. 35–41.). Этот документ представляет собой аналитическую записку, составленную аналитиками Азиатской части Генерального Штаба на основе ответов военных губернаторов областей Туркестанского края на 19 блоков вопросов. Документ не датирован, и автор – к.и.н. Т.В.Котюкова снабжает его примечанием “Дата составления документа не указана. По ряду косвенных признаков его можно датировать 1914 г.” С этой датой можно согласиться, прибавив, что, скорее всего документ составлен в первой половине 1914 года, то есть до начала Первой мировой войны.
В документе, найденном и опубликованном к.и.н Т.В.Котюковой, безусловно, много интересного, Рекомендую его прочитать всем, кому интересно, что предшествовало событиям 1916 года. Но для нас, в контексте обсуждаемого вопроса об обоснованности взгляда Г.Бройдо на наличие “шкурной” заинтересованности русской администрации в том, чтобы “освободить” некоторые территории Семиречья от коренного населения, наиболее интересен пункт 12 этого документа. В частности, для нашей темы очень показательно отличие ответа на 12‑й пункт, который дал Семиреченский военный губернатор, от ответов его коллег из других областей.
Пункт 12 включал следующий блок взаимосвязанных вопросов
- Следует ли опасаться значительного уклонения инородцев от отбывания воинской повинности? Не поведет ли такое уклонение к групповому или даже массовому уходу их за границы России? Можно ли предвидеть неблагоприятные для нас последствия оставления инородцами пределов империи? Есть ли специальные способы борьбы с указанным уклонением?
Сыр-Дарьинский, Самаркандский и Ферганский военные губернаторы абсолютно единодушны в ответе на первый вопрос: “Да, этого следует опасаться, уклонение возможно”. На второй вопрос ответы трех губернаторов коренных областей также близки:
Генерал-лейтенант А.С.Галкин (Сыр-Дарьинская область):
…можно ожидать, что кочевое население передвинется к границам и за границу империи, к Китаю, но уход за границу возможен только кочевников зажиточных, занимающихся скотоводством, а не хлебопашеством. Уклонение от исполнения воинской повинности должно караться более строгими законами, ибо при этом условии только и возможно бороться с этим преступлением. В карательном законе должно быть предусмотрено и выселение за границу с целью избежание воинской повинности.
Генерал-майор Н.С.Лыкошин (Самаркандская область):
…массового уклонения ожидать нельзя. Тем более нельзя ожидать массового ухода за границу, [потому] что уход этот был [бы] связан с потерею для оседлого туземца единственного средства к существованию – своего участка земли, а для кочевника – пастбищ для его скота.
Генерал-лейтенант А.С.Гиппиус (Ферганская область):
…уклонения от воинской повинности можно ожидать со стороны более фанатично настроенных лиц из среды казиев, муфтиев, мулл и т. д., которые, вероятно, предпочтут выход для своих детей из России в соседние мусульманские ханства или в Турцию службе в христианском войске; но ожидать массового ухода нельзя по крайней трудности его осуществления. Неблагоприятные последствия от этого могут заключаться в том, что ушедшие составят готовые кадры для введения из-за границы враждебной нам политической пропаганды.
Как видим, мнение всех трех генерала сводится к тому, что
1) бегство от призыва за границу массовым не будет;
2) на это преступление (по сути – дезертирство), если кто-то и пойдет, то только зажиточная или особо религиозная часть мусульманского населения;
3) к борьбе с этим безусловном злом можно и нужно быть готовым, причем одна из форм наказания за него… безвозвратное изгнание за пределы Российской империи (А.С.Галкин).
Вот это голоса патриотов!
А теперь смотрим, что отвечает на поставленный блок вопросов генерал-лейтенант М.А.Фольбаум (Семиреченская область):
… при введении общей воинской повинности среди инородческого населения, пока последнее не свыкнется с новшеством, можно ожидать значительных уклонений и групповых уходов киргиз в китайские пределы. Но когда мысль об обязательном исполнении воинской повинности будет усвоена, когда население узнает, что военная служба не грозит его вере и обычаям, и наконец, когда инородческое население, особенно кочевое, получит правильное землеустройство и вместе с тем прочно осядет на отведенных участках земли, тогда уклонения будут единичными.
Вроде бы в этой части ответы Военного губернатора Семиреченской области звучат практически в унисон с хором других губернаторов. Но вот, что он пишет дальше:
Опасаться группового или даже массового откочевания инородческого населения в Китай не следует: в результате явится лишь освобождение занятых им земель, на которых немедленно и при том с большою пользою для края, возможно, будет разместить русских переселенцев. Во избежание же переписки с китайским правительством, необходимо при введении воинской повинности предварить инородческое население, что в случае откочевок за границу ушедшие не будут приняты обратно в русские пределы даже в том случае, если последних будет удалять китайское правительство. Других способов борьбы с указанным явлением в распоряжении местной администрации не имеется.
Ну вот – “Приехали!” Оказывается генерал-лейтенант М.А.Фольбаум (мечтающий именоваться Соколовым-Соколинским) еще за два года до “восстания” считал за благо то, что генералы императорской армии А.С.Гиппиус, Н.С.Лыкошин и А.С.Галкин считают преступлением по отношении к России, на которое способны только “шибко умные туземцы” и которое надо заранее пресекать. А генерал-лейтенант М.А.Фольбаум скорее сожалеет, что такое “предательство” со стороны инородцев маловероятно!
И глупо было бы этому удивляться: ни в Ферганской, ни в Самаркандской, ни в Сыр-Дарьинской, ни в Закаспийской областях нет казачьих войск, нет казачьих станиц, и губернаторы этих областей не являются наказными атаманами. Вот они и думают о том, как бы усилить русскую армию за счет иноверцев. А у Семиреченского атамана, – простите, губернатора – другая забота: ему, прежде всего, нужно для казачков красивую жизнь устроить, а не о защите “Престола и Отечества” печалиться…
Обращаю еще раз внимание читателей: это было сказано открытым текстом, и направлено в адрес Военного министерства еще в 1914 году! Так что – неужели кто-то полагает, что за два года земельные аппетиты семиреков и их главного лоббиста-атамана поубавились? Конечно же, нет! И все Семиреченское казачье войско и их наказной атаман как в 1914, так и в 1916 году только и мечтали найти повод, чтобы заставить киргизов бежать с их земель.
Напомню, что еще раньше о том, что казаки “претендуют” на те киргизские земли, которые захватили “самоселы”, писал предшественник генерал-лейтенанта М.А.Фольбаума на посту наказного атамана Семиреченского войска генерал от кавалерии В.И.Покотило (см. обзор за 26 августа).
Так что, не надо обзывать Г.И.Бройдо “авантюристом”. Уж кто заслуживает такой характеристики так скорее сам генерал-лейтенант М.А.Фольбаум, заваривший все это “восстание”, будучи подталкиваемым под локоть старожилами и казаками (которые, кстати, всегда были склонны к захватническим авантюрам). Также можно назвать этим словом и главное доверенное лицо генерал-губернатора М.А.Фольбаума – отъявленного коррупционера и взяточника – полицмейстера города Верного Ф.А.Поротикова – выходца из небогатой семьи уральских казаков.
Потому и закончилась жизнь многодетного отца и доброго семьянина М.А.Фольбаума наложением на себя рук. Да и после смерти ему не было покоя – вынесли неблагодарные казаки семиреки тело своего атамана из храма… А он для них так старался… честь генеральскую замарал…
Кстати, такая посмертная судьба как раз свойственна авантюристам неудачникам…
А теперь, отдав должное памяти Григория Исааковича Бройдо, который был первым, кто не только увидел, но сказал открыто, “под протокол”, правду о главной причине беспрецедентной жестокости событий в Семиречье, вернемся к другим событиям вековой давности
Дата: 3-4 сентября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Сыр-Дарьинская область, Аулие-Атинский уезд
В докладе начальника Аулие-Атинского уезда С.Н.Кастальского (документ № 204 Сборника 1960 г.):, вступительные и заключительные абзацы которого приведены выше, основное внимание уделено описанию событий конца августа – начала сентября во вверенном ему уезде. Согласно этому докладу, практически все нападения киргизов на русских переселенцев в районе населенных пунктов Мерке, Ново-Троицкое, начались в один день – 29 сентября 1916 года. Описание событий этого дня из доклада полковника С.Н.Кастальского были в приведены в соответствующем обзоре. Телеграммы Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина в Петербург, касающиеся этих событий, также были приведены в обзорах за период с 30 августа по 2 сентября.
3 августа комендант Пишпека полковник В.Н.Писаржевский рапортовал Генерал-губернатору Туркестанского края А.Н.Куропаткину о ситуации в соседнем Аулие-Атинском уезде (документ № 247 Сборника 1960 г.):
Штабс-капитан Полторацкий, высланный мною из Пишпека в Ново-Троицкое Аулие-Атинского уезда, 29 августа [в] составе 50 ружей доносит 1 сентября: Новотроицкое окружено киргизами, есть много жертв, сегодня имели две стычки с киргизами. Вся масса киргиз [ов] собралась верстах [в] 40 от Ново-Троицкого.
Пристав Зачуйских волостей от 2 сентября из Вознесенского доносит: все киргизские волости на левом берегу р. Чу восстали. Новотроицкое обложено, собралось киргиз[ов] до 4000. На окраинах поселка виден дым, [в] нескольких местах есть жертвы, слышна единичная и залповая стрельба.
Киргизам оказывают содействие немецкие колонисты, доставляют им провиант, фамилия одного из сочувствующих колонистов Иван Слепой; в числе киргизов есть турецкий мулла и аулие-атинские и ташкентские сарты.
Киргизы производят массовую покупку хлеба, ценой не стесняются. 470. Писаржевский
Но есть и другие документы. В частности, в Центральном государственном архиве Киргизской Республики есть два тома дело “О нападении на селение Ново-Троицкое”, в первом из которых более 500 страниц, а во втором – около 150. К сожалению, я не имею физической возможности привести все, что там описано. Скажу только, что, к сожалению, проведенное следствие показало, что полковник С.Н.Кастальский категорически неправильно описал в своем рапорте то, что происходило на восточной окраине его уезда 29-30 августа 1916 года. Скорее всего, это объясняется тем, что в это время там, по сути, распоряжались руководители Пишпекского уезда, и они по известной армейской традиции не спешили информировать соседа обо всем, что знали сами.
Приведу только первую страницу из дела (ЦГА КР ф. И-75, о.3, д.14, л.2)
Постановление
1916 года Сентября 26 дня Мировой судья 6 участка Аулие-Атинского уезда в камере своей в сел. Мерке рассмотрел дело о нападении киргиз на крестьян сел. Новотроицкого, возникшее по предложению Товарища Прокурора Аулие-Атинского участка от 15 сентября 1916 года и, приняв во внимание, что в данном деле усматривается несколько преступных деяний, предусмотренных общей для них всех 2694 ст. Ул[ожения] о Нак[азаниях]: /6 происшествий/
1) нападение киргиз на семейство сарта Наманхана Саидханова на Кум-Сарае в Аминской волости
2) нападение киргиз на крестьян и сартов в Камыш-Сарае в Ачинской волости
3) похищение и истребление киргизами имущества лесообъездчика Иосифа Ильина [Ильича] Фетисова
4) убийство киргизами на пашне около сел.Новотроицкого Петра Хижниченко, Николая и Макара Сергеевых;
5) о нападении киргиз на крестьян сел. Новотроицкого и похищении и истреблении их имущества
6) о похищении и истреблении киргизами имущества Александра Тихонов(ич) а Полынина и заимки около сел. Новотроицкого
что события эти произошли за разное время и совершены разными людьми,
что в целях наиболее удобного ведения следствия представляется целесообразным разделить данное производство на шесть указанных выше производств,
ПОСТАНОВИЛ
дело о нападении киргиз на крестьян сел. Новотроицкого разделить путем выделения соответствующих актов и снятия копий на 6 перечисленных выше самостоятельных производств
Мировой Судья Зыков
Вот такие дела, уважаемые читатели. Поскольку в ближайшие месяц-полтора я не буду иметь возможности посещать замечательный ЦГА КР, то все детали этих дел я обязательно опишу по возвращении в Бишкек. А пока, поверьте на слово – в Камыш-Сарае и вправду было совершено жестокое убийство нескольких десятков русских крестьян, в том числе малых детей. Но никаких “новобранцев» там не убивали. Откуда это взял полковник С.Н.Кастальский (а потом с его слов пересказал в своем дневнике генерал-адъютант А.Н.Куропаткин) – не понятно.
Дата: 3-4 сентября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Семиреченская область, Пржевальский и Джаркентский уезды, приграничные районы с Китаем
Начиная с первых чисел сентября, в переписке военных администраторов Семиреченской области и Туркестанского края появляется и постепенно начинает доминировать тема бегства киргизов за пределы Российской империи, прежде всего в Китай. Упоминания о том, что отдельные, иногда значительные – в несколько сотен юрт, группы киргизов бежали на китайскую территорию были и в августовских сообщениях. Для того, чтобы составить общую картину этих перемещений, начиная с сегодняшнем обзора, будем приводить хронику пересечения российско-китайской границы, по имеющимся в доступных документах сообщениях на эту тему в хронологическом порядке.
Выдержки из документов будут расположены не по датам, когда тот или иной документ был написан, а по датировке событий, описываемых в этом документе.
Итак, начинаем собственно хронику Уркюна.
В протоколе показаний, составленным 21 сентября 1916 года во время допроса письменного переводчика Пржевальского уездного управления Тулембая Дюсебаева, говорится следующее (документ № 247 Сборника 1960 г.):
Начальник Пржевальского уезда полковник Иванов 12 или 13 июля с. г. объявил представителям ближайших к г. Пржевальску волостей высочайшее повеление о призыве киргиз[ов] для работ в тылу армии. Представители ближайших волостей просили его, полковника Иванова, разрешить или обождать прибытия в г. Пржевальск представителей волостей Пржевальского участка, которые также вызываются, по прибытии которых они обещали переговорить и доложить ему, полковнику Иванову, о результатах переговоров. Мне было известно от киргиз[ов] Заукинской волости Байгазы Исабекова и Керука Джанаева, из Джеты-Огузовской волости Абдуллы Сарипа о том, что из Мариинской, Консульской, Тюпской, Тургенской и Бикарской волостей начались побеги в китайские пределы лиц призывного возраста. Я об этом тогда же доложил полковнику Иванову, и мой доклад был подтвержден Исамбековым, Джаносовым и Сариным.
Июля 14 дня я, узнав от канцелярского служителя уездного управления Джумабека Корексизова, временно исправляющего обязанность сарт-калмыкского волостного писаря, сведения о том, что дунгане Мариинской волости берут свой скот, находящийся на ножном корму на наделе сарт-калмыков, и спешно продают на Пржевальском городском базаре, доложил об этом того же числа полковнику Иванову, так как такая поспешность продажи скота казалась для меня подозрительной. Начальник уезда полковник Иванов по вышеуказанным моим докладам вызвал к себе во двор представителей вышеуказанных волостей и Мариинского волостного управления и предлагал им не допускать побегов в китайские пределы лиц их волостей.
Я, узнав, что из Мариинской волости из рода «Малый Хазрет» бежало в Китай более 50 чел., об этом 14 или 15 июля доложил полковнику Иванову, который вызвал мариинского волостного управителя Маджина Марафу и совместно с ним без моего участия у себя во дворе приступил к составлению списка беглецов.
Таким образом, первые переходы через российско-китайскую границу российских подданных мусульманского вероисповедания, начались буквально через неделю после объявления Высочайшего повеления о наборе инородцев на тыловые работы. Естественно, что раньше всех ушли те, кто жил ближе всего к границе, имел опыт перемещения в Китай и обратно, и при этом подпадал под действие царского указа.
Поэтому первыми побежали через границу молодые пржевальские дунгане – этнические китайцы. Заметим сразу, что такие действия потенциальных тыловых рабочих озаботили уездную пржевальскую администрацию, и она стала предпринимать меры по их пресечению. И второе, что надо заметить, судя по приведенной информации, мариинские дунгане убегали без семей, то есть по сути, они не убегали, а “прятались” от призыва в надежде вернуться домой, как только угроза исчезнет.
