ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Дни 112 и 113 от начала описания: 3-4 ноября по новому стилю и 21-22 октября по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. ТОЛЬКО НА ОСНОВЕ ДОКУМЕНТОВ.
Настоящий документальный триллер! Сколько денег было ассигновано генералом Куропаткиным на поимку братьев Шабдановых? Почему и кем полностью разработанная операция по их захвату и депортации из Китая на виселицу была остановлена в последний момент?
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 21-22 октября 1916 года, пятница-суббота
Место действия: Туркестанский край
21 октября Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин еще находился в пути из Аулие-Ата в Ташкент, и поэтому подписать ежедневную телеграмму Военному министру должен был его помощник, но в архиве имеется копия телеграммы от 21 октября, на которой значится, что ее подписал сам Генерал-Губернатор (РГВИА ф.2000, оп.1, д.7678, л.214)
Дополнение телеграммы 8281
[В] Красноводском уезде в 17 верстах от поста Курбаниаз [в] сторону Караташ линии Атрека вооруженная толпа иомудов напав на направленный конвоем [из] Курбан Каза в Чатлы транспорт отбила 7 верблюдов и скрылась вместе [с] вожаками иомудами, подробности выясняются.
[В] прочих местах края без перемен, из Астрабадского района новых донесений не поступило.8318
Куропаткин
В субботу – 22 октября – Генерал-губернатор Туркестанского края А.Н.Куропаткин вернулся в Ташкент из 10-дневной поездки в Семиреченскую область. Следует полагать, что в этот субботний день к работе он не приступил и в текущие дела не вошел, так что в Петрограде получили очередное “перемен не произошло”, но теперь за подписью “Куропаткин” (РГВИА ф.2000, оп.1, д.7678, л.217)
Дополнение телеграммы 8318
[В] областях края перемен не произошло, из Астрабадского района новых донесений не поступило.8360
Куропаткин
Но может быть причина этой несвойственной генерал-адъютанту А.Н.Куропаткину краткости вызвана не усталостью, а совсем другим. Потому что вечером того же дня Главный Начальник края А.Н.Куропаткин должен был получить из Верного шокирующее известие – Семиреченский военный губернатор, командующий войсками Семиреченской области и Наказной атаман Семиреченского казачьего войска генерал-лейтенант Михаил Александрович Соколов-Соколинский, больше известный под прежней фамилией – Фольбаум, скончался.
К сожалению, в РГВИА в деле № 7678 фонда 400 Главного Управления Генерального Штаба имеется только копия телеграммы № 8360 из Ташкента в Петроград, по которой установить время ее отправки невозможно. Но большая часть таких телеграмм отправлялась в конце дня, и потому весть о смерти военного губернатора Семиречья на момент отправки телеграммы уже была известна. Но в сводку событий она вошла… Возможно, что эта новость была сообщена в Петроград по другим каналам, но в изученных мною в РГВИА документах ни за 22 октября, ни за последующие даты, об этом нет ни одного упоминания. Поэтому, несмотря на то, что смерть семиреченского губернатора наступила именно 22 октября1916 года, то есть в день, когда М.А.Фольбауму, чуть больше месяца носившему фамилию Соколов-Соколинский, исполнилось ровно 50 лет, подробный анализ этого события мы представим в обзоре следующих дней, когда эта новость стала известна всем.
Дата: 21-22 октября 1916 года, пятница-суббота
Место действия: Ташкент
К возвращению Генерал-губернатора из Семиреченской области ему, естественно, было подготовлено на подпись множество документов. В том числе одно, казалось бы ничтожное дело… ходатайство на перечисление в консульство в Кашгаре каких-то жалких 400 (прописью четыреста) рублей.
Но предыстория у этого ходатайства была весьма интересная и имеет прямое отношение к событиям в Семиречье. Все началось с телеграммы, направленной военным губернатором Семиреченской области на имя Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина 6 октября 1916 года, то есть еще до того, как тот выехал из Ташкента (РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.418, документ № 56 в томе III Сборника КРСУ 2016)
Из Верного
Подл. Ген[ерал-]г[убернато]ру
Шестого утром. Полковник Колосовский командирован мною [в] Нарын, с ним выехал помощник заведывающего переселенческим делом Корсак для землеустройства изъявляющих покорность мятежных каракиргизских волостей в связи [со] смещением некоторых из них из запретных районов. Схематические карты подобного землеустройства уже [есть], но работа Колосовского и Корсака должна согласовать их с будущей действительностью. Поэтому прошу не представлять этих карт [в] Ташкент, а доложить их Вашему Высокопревосходительству [в] Верном.
Не доверяя сведениям об уходе в Китай большинства волостей, приказал полковнику Слинко и Колосовскому установить точно, кто именно ушел, кто остался. Всю конницу отряда Слинко и часть пехоты приказал для этого спешно двинуть [в] Нарын и оттуда на разведку к юго-востоку и югу.
Столыпино занято особым гарнизоном, телеграф [в] Нарын восстановлен.
Прошу приказать князю Мещерскому арестовать [в] Кашгаре главнейших виновников всех Семиреченских беспорядков киргиз Сарыбагишевской волости Пишпекского уезда сыновей покойного майора милиции Шабдана Джантаева, а именно Мокуша Шабданова, Кемаля Шабданова, Хисамедина и Амана Шабдановых и особливо киргиза Абальдинской волости Канаата Абукина и Сусамырской волости Чулока Курман Ходжиева.
От себя посылаю [в] Кашгар надежных агентов.
Соколов-Соколинский
В этой телеграмме все интересно. Например, то обстоятельство, что губернатор Семиречья начал реализовывать план переселения киргизов Пишпекского уезда в Нарынский район еще задолго до того, как этот план был утвержден Главным Начальников области.
Но сейчас нас интересует заключительная часть этой телеграммы с просьбой “приказать князю Мещерскому” арестовать шестерых “главнейших виновников всех Семиреченских беспорядков”. По поводу этого обращения на телеграмме имеется мемория начальника Штаба Туркестанского военного округа генерал-майора Сиверса (РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.418)
К[омандую]щий войсками приказал просить Мещерского арестовать указанных лиц, если признает это возможным. Указать, что об этом просит Соколов-Соколинский
7-X-[1916] С[иверс]
Напомню, генерал-лейтенант М.А.Соколов-Соколинский просил Командующего войсками Туркестанского округа генерал-адъютанта А.Н.Куропаткина, чтобы тот “приказал” Императорскому консулу в Кашгаре князю Мещерскому арестовать киргизских “главарей”, ускользнувших от уже заготовленных для них виселиц. А генерал-адъютант вместо этого приказывает “просить” консула об этом, если тот сочтет такое занятие “возможным”, и, самое примечательное, специально оговаривает, что обращается к консулу только потому, что “об этом просит Соколов-Соколинский”.
В любой бюрократической системе просьба в такой формулировке означает только одно “можете не выполнять”. Потому что, если высший начальник, подписывая отношение к равному по статусу чиновнику другого ведомства, желает исполнения своих просьб, то он никогда не будет указывать, что делает это только потому, что так захотелось его подчиненному. При этом, формально, генерал-губернатор А.Н.Куропаткин, направляя такое письмо в Кашгар, защищает себя от доноса, что он “препятствует аресту главарей”.
В результате 8 октября 1916 года в Китай отправляется следующая телеграмма (РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.417)
Кашгар
Российскому консулу
Командующий войсками Семиреченской области телеграммой 2573 просит распоряжения командующего войсками округа [осуществить] арест укрывшихся Кашгаре главнейших виновников Семиреченских беспорядков: киргиз[ов] Сарыбагишевской волости Пишпекского уезда сыновей покойного майора милиции Шабдана Джантаева, а именно Мокуша Шабданова, Кемаля Шабданова Хисамедина и Амана Шабдановых и особливо киргиза Абальдинской волости Канаата Абукина и Сусамырской волости Чулока Курман Ходжиева.
[По] приказанию командующего войсками прошу исполнения изложенной просьбы, если признаете это возможным, мерами, которые найдете соответственными. Последующем прошу телеграфировать.
Сиверс 7967/1770
Как известно (см. обзор событий 7-8 октября), Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин выехал из Ташкента в воскресенье 9 октября, то есть 8-го он еще вполне мог сам подписать столь серьезное послание консулу в Кашгаре. И, тем не менее, телеграмму подписывает начальник Штаба Туркестанского округа, а не его Командующий. Все эти, кажущиеся на первый взгляд незначительными, бюрократические мелочи говорят только об одном: Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин, как минимум, не уверен в необходимости срочной поимки братьев Шабдановых и других манапов, заочно обвиненных в организации беспорядков.
И, тем не менее, просьбе губернатора М.А.Соколова-Соколинского дается ход, и 21 октября 1916 года в Ташкенте получают ответ от князя Мещерского, который в это время сам находится не в кашгарской резиденции, а в командировке в Иркештаме, то есть непосредственно у китайско-российской границы, в том районе, где происходило бегство в Китай киргизских волостей, приписанных к Ошскому уезду Ферганской области. Консул телеграфирует на имя начальника Штаба Туркестанского округа генерал-майора Н.Н.Сиверса [РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.392об, опубликован в Сборнике КРСУ том III док № 67]
Ташкент Начальнику штаба округа 21/X нач[ало] дня
Из Иркиштама
7967 [По] Донесению нашего аксакала [в] Уч-Турфане некоторые из разыскиваемых преступников и их родственники находятся [в] Северной Кашгарии, для задержания коих необходимо командировать [в] город Уч-Турфан надежных туземцев.
Расходы [по] командировке исчисляются [в] 400 руб. [О] Своем согласии телеграфируйте.
Мещерский 350
Как видим, несмотря на все оговорки, сделанные ташкентскими руководителями Штаба Туркестанского округа, консул в Кашгаре активно включается в действия по поимке Шабдановых и иже с ними. Почему? Не будем забывать, что генерал-лейтенант М.А. Соколов-Соколинский был еще и наказным атаманом Семиреченского казачьего войска, сотня которого была прикомандирована к консульству в Кашгаре. Также надо принимать во внимание, что, согласно телеграмме от 6 октября, в Кашгарию из Верного уже были отправлены “надежные агенты”.
Реакция начальника Штаба Туркестанского округа Н.Н.Сиверса на эту информацию из Кашгара говорит сама за себя. Первая резолюция генерал-майора Н.Н.Сиверса – следующая [РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.392об,]
- Прошу подложить наш № 7967 и дать мне 21/X -[1916 г.]
Требование присоединить к телеграмме князя Д.В.Мещерского исходящую телеграмму говорит о том, что генерал-майор Н.Н.Сиверс, готовясь к докладу этого вопроса Командующему округа А.Н.Куропаткина, хотел иметь под рукой документ, подтверждающий, что он в точности исполнил указание начальника по формулировке обращения к консулу.
Дело об аресте братьев Шабдановых было доложено Генерал-губернатору А.Н.Куропаткину 24 октября, то есть уже после того, как стало известно о смерти инициатора этого ареста – семиреченского губернатора М.А.Соколова-Соколинского. Решение Главного начальника Туркестанского края было выражено в следующей мемории [РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.392об,]
- К[омандую]щий войсками разрешил расход 400 р. из реквизиционных сумм, Сообщите к исполнению по ассигнованию денег в канцелярию, а консулу заготовить ответ от меня. 24/X .
Подпись: С[иверс]
Как видим, опытный, осторожный и дальновидный генерал-адъютант А.Н.Куропаткин, хоть и разрешил профинансировать нелегальный арест “главарей” на территории сопредельного государства, но сам дистанцировался от этого решения, поэтому и поручает своему начштаба Н.Н.Сиверсу подготовить ответ “от себя”.
Дальнейшие распоряжения по этому делу также имеются в фондах РГВИА. Первый документ – черновик служебной записки с грифом “Секретно” 29 октября 1916 г. № 3509/1876 [РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.392]
Управляющему Канцелярией Туркестанского генерал-губернатора
Секретно
По докладу Командующему войсками округа настоящей телеграммы, его Высокопревосходительство разрешил расход в 400 рублей провести из реквизиционных сумм.
Сообщая об изложенном по приказанию начальника штаба прошу зависящих распоряжений [NB – вычеркнуто в проекте телеграммы] прошу о немедленном переводе 400 руб в распоряжение императорского Российского Генерального консула в Кашгаре, который по содержанию резолюции Командующего войсками поставлен штабом округа [NB – вычеркнуто в проекте телеграммы] мною в известность телеграммой за № [номер не указан] в копии при сем препровождаемой.
Подписи
И.Д.Окружного генерал-квартирмейстера, подполковник Маккавеев
Опытный чиновник сразу обратит внимание, что из первоначального проекта документа вычеркнуты все сведения, позволяющие юридически однозначно определить лиц, ответственных за финансирование данной акции. Цель, на которую предполагается отпустить средства, также не называется. В деле имеется и чистовой окончательный вариант этой служебной записки с подписью Начальник штаба Туркестанского военного округа, генерал-майор Н.Н.Сиверса [РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.394].
Из телеграммы, направленной консулу в Кашгаре, ни один человек, не осведомленный о предыдущих документах и не имеющий возможности найти их по реквизитам, не поймет, что к чему. Да и не обратит внимание на такие мелочи, как 400 рублей [ РГВИА ф.1396, оп.2, д.2422, л.393]
Кашгар
Российском консулу
29 октября 1916 г.
350 Сношение [о] переводе Ваше распоряжение 400 рублей делаются. Пока прошу произвести расход [из] сумм консульства. 8554/1879
Подпись Сиверс
Итак, для ареста бежавших в Китай киргизских манапов всё было готово: формальное согласие Командующего округом А.Н.Куропаткина получено, финансирование разрешено, “надежные агенты” отправлены, оперативные сведения о нахождении “главарей” получены. Так почему же, как нам известно из истории, братья Шабдановы так и не были пойманы, не были депортированы в Россию для суда и расправы, а скорее всего, – для убийства по дороге “при попытке к бегству”? Нет также сведений и даже слухов о попытках их захвата на китайской территории.
Где же остановилась уже созданная и запущенная машина нелегального захвата “главнейших виновников”?
Может быть, ответ на этот вопрос кроется в той переписке, которая буквально в те же дни велась в Петербурге между начальниками Туркестанского Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина и консула в Кашгаре князя Д.В.Мещерского – руководителями Военного Министерства и Министерства иностранных дел.
19 Октября 1916 года Военный министр Д.С.Шуваевым Д.С. обращается с запросом к Министру иностранных дел (РГВИА ф.2000, оп.1, д7678, л.187)
№ 11909
Его превосходительству Б.В.Штюрмеру
Милостивый государь Борис Владимирович,
Препровождаю при сем копию телеграммы Командующего войсками Туркестанского военного округа от 14 октября сего года за № 1009, прошу Ваше Высокопревосходительство не отказать в распоряжении о соответствующих сношениях с Китайским Правительством об оказании содействия китайскими властями к выполнению русскоподданными мятежниками киргизами требований, предъявленных Генерал-адъютантом Куропаткиным.
Прошу принять уверение в совершенном уважении и таковой же преданности Д. Шуваев
Напомню, что телеграмма № 1009 от 14 октября 1916 года – это ответ Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина на запрос российского консула в Кульдже Л.Г.Бродянского, с изложением 5 условий возвращения в российские пределы киргизских волостей, вытесненных карательным отрядом Кравченко на китайскую территорию из долины Текеса (см.обзор событий 11-12 октября). При этом также важно напомнить, что эти ультимативные требования Туркестанского Генерал-губернатора представителями дипломатического ведомства, в частности, драгоманом консульства в Кашгаре Стефановичем и полностью поддержавшим его консулом Мещерским, были встречены весьма критически.
Как бы то ни было, ответ МИД на запрос Военного министра, был, прямо скажем, неожиданным (РГВИА ф.2000, оп.1, д7678, л.188)
(За) Министр(а) Иностранных дел
27 Октября 1916 № 1003/0IV
Его превосходительству Д.С.Шуваеву
Милостивый государь Дмитрий Савельевич,
Вследствие письма от 19 сего октября за №11909 по вопросу об обращении к Китайскому Правительству за содействием к побуждению русско-подданных киргиз[ов], бежавших в пределы Китая, выполнить предъявленные к ним Туркестанским Генерал-губернатором требования, имею честь уведомить Ваше Высокопревосходительство, что такое обращение к китайскому Прав[ительст]ву не отвечало бы ни началу внеземельности русских подданных в Китае, ни существующим отношениям нашим к китайскому Правительству.
В виду изложенного я затрудняюсь дать инструкции нашему Посланнику в Пекине в желаемом Генерал-адъютантом Куропаткиным смысле, о чем и поставил его в известность по телеграфу.
Примите, Милостивый Государь, уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности.
Говоря по-простому, министерство иностранных дел проинформировало военных, что оно не будет обращаться к китайским властям по вопросам о возвращении в Россию русско-подданных киргизов, которых военные сами же вытолкнули с российской территории. Более того, министерство не будет давать каких-либо поручений по этому вопросу своим представителям в Китае.
Судя по дальнейшим событиям, 400 рублей, отпущенные Генерал-губернатором Туркестана А.Н.Куропаткиным на поимку братьев Шабдановых, так и остались невостребованными. Дипломатические чиновники в восточном Китае продолжали заниматься возвращением в Россию плененных русских людей, но участвовать в организации поимки и переправки через границу бежавших “мятежников” им было запрещено.
Министерство иностранных дел сочло, что ловить на территории соседнего государства весьма заметных и влиятельных людей по заказу Семиреченского военного губернатора – неоправданный риск и угроза для и без того непростых отношений с китайцами. Бежавшие в Китай Шабдановы и их родня, в отличие от оставшегося в России Канаата Абукина и его сыновей, остались живы.
Вполне возможно, что генерал-лейтенант М.А.Соколов-Соколинский успел узнать, что эта часть его плана не будет реализована, а значит, некоторых из слишком много знающих манапов заставить навеки замолчать не удастся. Возможно также, что обстоятельства захвата Канаата Абукина и, особенно, тот факт, что он не был сразу же умерщвлен, а, напротив, с ним были начаты серьезные следственные процедуры, показали генерал-лейтенанту, какая угроза над ним нависла. Вот и не оставалось у военного губернатора Семиреченской области другого пути избежать позора, кроме самоубийства.
Со смертью генерал-лейтенанта М.А.Соколова-Соколинского из туркестанской политики исчезло главное и наиболее влиятельное лицо, лично заинтересованное в захвате “главарей мятежных киргизов”. Поэтому и остался манап Канаат Абукин единственным арестованным “вождем” восстания и при этом, не казненным в режиме “военно-полевого суда”, а допрошенным с соблюдением всех следственных процедур. Всем остальным захваченным манапам сарыбагышей и солто, в том числе Исхаку Канаатову – сыну Канаата, не дали и рта раскрыть или заткнули рот, повязав кровью преданных сородичей.
Дата: 21-22 октября 1916 года, пятница-суббота
Место действия: Семиреченская область, Верный
Продолжаем знакомить наших читателей с статьей из газеты “Семиреченские областные ведомости” № 234 от 19.10.1916 г. , о ходе и итогах инспекционного визита Генерал-губернатора Туркестанского края А.Н.Куропаткина в Семиреченскую область, сегодня – вторая, заключительная часть этой статьи
Пребывание Начальника Края в Семиречье (окончание, начало см.обзор событий 19 и 20 октября)
16-го утром Начальник края ездил в станицу Софийскую, где его крайне сердечно встретили казаки. Генерал встретил немало стариков, с которыми когда-то делил свои славные походы, и ласково беседовал с ними, вспоминая старину. Вид многочисленных хуторов, заимок, обширные пашни, бесконечные сады на всем пространстве от города до Софийской станицы произвели на генерала Куропаткина сильное впечатление. Он искренне радовался культурной работе казаков и неоднократно высказывал похвалу войску и станицам за их культурную работу, совершенную наряду с целым рядом боевых заслуг.
Вечером 16-го подробно обсуждался вопрос об отправке на фронт туземных рабочих, причем Его Превосходительство согласился с невозможностью отправлять киргиз до железной дороги пешком и приказал отправить их на подводах.
Утром 17-го в день воспоминания о чудесном избавлении Царской семьи при крушении поезда состоялось молебствие в Военном соборе, а затем удачный парад войскам и смотр всех учебных заведений. Видом войск генерал Куропаткин остался очень доволен и неоднократно благодарил за службу. Все школьники и даже девочки дефилировали перед начальником края вслед за войсками, не исключая детей русско-туземных училищ и даже женской гимназии.
Как в Пишпеке, деревнях, так и в Верном генерал Куропаткин поражался обилием детей школьного возраста и везде давал обещание содействовать развитию школьной сети.
После парада состоялся осмотр городской больницы, военного лазарета и школы садоводства. Всем виденным Начальник Края остался вполне доволен, причем в военном лазарете он с видимым удовольствием осмотрел большую группу раненых нижних чинов, сидевших за обедом.
В школе садоводства он назначил пособие одному киргизу, только что окончившему школу, на поездку в Уманскую среднюю школу садоводства и, ознакомившись с сушкой плодов при школе, обещал на развитие этого полезного дела субсидию в 5 тысяч рублей.
В 2 часа дня в Губернаторском доме состоялся официальный обед, а вечером были последние доклады.
В числе докладов заслушана была просьба Городского Головы на старую тему о прирезке к городу земли. Результат доклада был тот, что единственным выходом для города является покупка на городские средства всей нужной земли по соглашению с казаками. Какие бы то ни было, насильственные отчуждения земли в пользу города Начальник Края признал неприемлемыми.
В итоге посещение Семиречья Генералом Куропаткиным имело огромное значение.
Были предрешены не только капитальные вопросы, о которых упомянуто выше, но и масса более мелких.
Достаточно упомянуть, что Начальник края дал согласие на закрытие Семиреченской границы для вывоза хлеба в Китай, разрешил многие детали относительно устройства Пржевальских крестьян, дал указание относительно мобилизации лошадей и проч. и проч.
Но самым главным результатом поездки следует признать руководящие указания Его Превосходительства по вопросам внутренней политики: было горе в виде мятежа, это горе ликвидируется, зачинщики и бесспорно виновные мятежные киргизы понесут строгую кару, но затем все население Семиречья приглашается к скорейшему устроению нормальной мирной жизни. Минута была очень острая, но энергичными действиями областной администрации все возможное для спасения русского дела в Семиречье было сделано. Сопротивление мятежников сломлено. Высочайшая воля, – реквизиция рабочих – начинает понемногу выполняться и тревоге больше не должно быть места, именно в этом смысле 17-го числа Генерал Куропаткин послал телеграммы министрам военному и внутренних дел.
Впереди для Семиречья огромная работа, особенно в Пржевальском уезде, где обездолены тысячи русских семей. Но эта работа будем надеяться, пойдет теперь энергично и дружно, раз полномочный Начальник края выяснил всю обстановку и указал в каком духе Семиречью надлежит впредь вести свою жизнь.
В 5 часов утра 18-го октября Генерал Куропаткин с адъютантом и переводчиком выехал в Ташкент.
18-го Его превосходительство в Пишпеке, 19-го – Аулие-Атах, где проведет все 20-е число, а утром 22-го будет в Ташкенте..
Вот такой бодрой и продуктивной представляется эта поездка Генерал-губернатора Туркестанского края в Семиреченскую область. Конечно, было бы интересно узнать, что думали по этому поводу простые семиреченцы, горожане и крестьяне. Достоверно узнать мы это не можем – практики опроса общественного мнения век назад в России еще не было.
И, тем не менее, понять, что далеко не все было так уж однозначно и благостно, можно… Причем из той же газеты “Семиреченские областные известия“, которая на следующий день после публикации приведенного отчета в № 235 за 20 октября 1916 года напечатала на первой странице “Обращение к читателям”, но об этом в обзоре событий следующих дней.
ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ ДНИ СЛЕДУЮЩИЕ ДНИ
