ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Сегодня день 52 от начала описания — 4 сентября по новому стилю и 22 августа по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
ҮРКҮН — с этого дня. Сегодня день, когда начался ИСХОД народа...
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 22 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область
22 августа 1916 года киргизы Сарыбагишевской, Атекинской и Загорных волостей, то есть почти все киргизское население Пишпекского уезда, начало спешную перекочевку на юг и юго-восток уезда, в сторону Кочкорки, Суусамырской и Нарынской долин. Киргизы восточного и юго-восточного побережья Иссык-Куля пустились в бегство на несколько дней раньше.
Перекочевка практически всех сарыбагышей была вынужденная и спешная: в этот и предшествующий день во всех населенных пунктах, которые атаковали или осаждали взбунтовавшиеся киргизы, появились отряды русских войск.
Наверное, именно эту дату следует считать началом бегства – Уркуна.
В соответствии с телеграммой Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина от 11 августа (см. обзор за 17 августа) в Пишпекский уезд с трех сторон были введены:
с запада – из Ташкента через Аулие-Ата и Пишпек в район Токмака – отряд подполковника А.И.Гейцига в составе 2 рот дружинников, одной сотни казаков-семиреченцев с 4 пулеметами, двух артиллерийских батарей и командой саперов;
с севера – из Верного через перевал Кастек в район станицы Самсоновской с последующим направлением на долины рек Большой и Малой Кебени и запад Чуйской долины – казачья сотня Александрова, зарекомендовавшая себя “образцовым” истреблением нескольких аулов Ботпаевской волости;
с юга – из Скобелева через Андижан и Джалал-Абад к укреплению Нарынскому – отряд капитана фон Н.И.Бурзи в составе 2 рот стрелков, 82 конных разведчиков, команды саперов и сотни оренбургских казаков с 4 пулеметами и 2 горными орудиями.
На северо-восток района, охваченного мятежом, в Пржевальский уезд еще неделей ранее из Джаркентского уезда вошла казачья рота хорунжего В.В.Угренинова, усилившая уже действовавшие там с первых чисел августа казачьи отряды хорунжего А.В.фон Берга и М.Э.Кравченко, а также пржевальских дружинников из конского запаса под командованием П.Овчинникова.
И это было только начало: как минимум, еще 3 отряда спешили в мятежные уезды.
В своем бегстве киргизские аулы получили один-два дня форы. По мнению ротмистра В.Ф.Железнякова они получили ее благодаря хорошо поставленной разведке, вот что он пишет в своем “Докладе…”
Только что успела сотня Александрова вступить на перевал Кастек как в ставке Шабданов стало об этом известно и немедленно начались сборы для отхода к Китаю и до вступления этой сотни в долину реки Кебени, Атекинская и Сарыбагишевская волости со всеми семьями и скотом двинулись мимо станции Бачино в долину реки Улахол, на южный берег Иссык-Куля /ряд 3-й лист 2-й/ и Хорунжий Александров застал лишь хвост колоны.
Здесь я считаю нужным сказать, что разведка у мятежников была поставлена идеально, что и не мудрено, так как кара-киргизы природные охотники и степные жители, обладающие отличным зрением и способностью ориентироваться. Вскоре к селению Токмаку со стороны Пишпека начал подходить присланный из Ташкента отряд Подполковника Гейцига, о чем своевременно мятежники узнали от разведчиков и двинули свои семьи и скот с гор Заилийский Алатау через долину реки Чу, между селениями Токмак и Михайловским в долину реки Кочкорки, в район селения Столыпинского, где по моим тогдашним сведениям сосредоточилось 12140 кибиток, по подсчетам свыше 21000 бойцов, о чем я и поставил в известность, как Военного Губернатора, так и Начальника карательных отрядов Полковника Слинко, указав ему всех начальников этой группы мятежников
Отметим, что “станция Бачино” – это то самое Рыбачье, которое расположено на западной оконечности Иссык-Куля. Скорее всего весь шабдановский джурт вышел из Чон-Кеминской долины через ущелье, где несколькими днями ранее был остановлен и разгромлен отряд сотника В.Е.Величкина, и далее прошел по Боомскому ущелью и, не доходя до пепелища Рыбачьего, свернул на юг, в направлении Кочкорки. Хотя, возможно, что караван прошел и через перевалы Кунгей Ала-Тоо. В этом случае, он должен был пройти прощальным парадом мимо “осажденного” села Новороссийского. В последнем случае понятно, почему хорунжий Александров “застал лишь хвост колонны”, ведь 21-го числа он “вывел к Токмаку” жителей осажденного Новороссийского. Правда непонятно, зачем хорунжий куда-то уводил новороссийцев из родного села, если все киргизы ушли, а поля остались неубранными…
Если признать как главную цель организаторов разворачивающийся военной операции тотальное изгнание коренных жителей с их исконных территорий, то карателям и не нужно было захватывать киргизов там, где они жили. Ведь в этом случае, даже расправившись с непосредственными участниками восстания, потом пришлось бы организовывать депортацию их семей. А это и хлопотно, и не очень “цивилизованно”, общественность могла возмутиться. Тем более, что комиссия А.Ф.Керенского в это время была еще в Туркестане.
Поэтому неудивительно, что русские отряды до тех пор, пока десятки тысяч откочевывающих киргизов двигались по территории, с которой их предполагалось изгнать, их практически ни разу не атаковали. Только в том случае, если какой-нибудь аул или волость пробовали остановиться, то их тут же “спугивали” и гнали дальше. Военных сил для того, чтобы полностью разгромить все боеспособные отряды и захватить всех вожаков, у русских было более чем достаточно, расположение введенных войск тоже было благоприятным для активных действий. Что стоило, к примеру, зажав всю массу киргизов на северном берегу Иссык-Куля между озером и горами, вынудить их выдать вождей и оружие или разгромить их силами войск, сосредоточенных в Токмаке с запада и в Пржевальске – с востока? То же самое можно было сделать и на южном берегу. Но этого не делали, так как понимали, что, лишившись “вожаков”, кочевники остановятся там, где они находятся, а то – и того хуже – пойдут обратно. Поэтому и не требовали от “букары” этой выдачи, до тех пор, пока манапы не приведут свои руды, куда их гонят. А вот когда племена пришли на предназначенное для них место, сразу встал вопрос о “выдаче главарей”. И это тоже понятно, ведь главари могут повести свои роды и обратно.
По этим причинам, все мятежные волости, к которым относились в основном киргизы родов сарыбагыш, бугу и, отчасти, солто, а также казахи рода албан (в русском наименовании – атбан) были взяты в кольцо, разомкнутое только на юго-восточном направлении. Со следующего дня это кольцо стало сжиматься. Войска работали как загонщики.
Дата: 22 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область, Пишпекский уезд
22 августа стало последним днем осады Токмака и Покровки. В обзоре за 21 августа были приведены цитата из материалов Прокурора Верненского Окружного суда, согласно которым применение артиллерии под Токмаком началось еще в воскресенье, 21 августа. Однако согласно Всеподданейшему докладу от 4 марта 1917 и.д. Семиреченского военного губернатора полковника А.И.Алексеева (документ № 268 Сборника 1960 г.), это произошло утром в понедельник
На рассвете 22 августа к Токмаку подошел высланный из Ташкента отряд подполковника Гейцига из трех родов оружия. Около девяти часов утра мятежники собрались большими силами и снова бросились на приступ со всех сторон, но встреченные сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем были отброшены и рассеяны. Понеся громадный урон и видя дело свое проигранным, они обратились в поспешное бегство по направлению высоких сыртов в горах южного берега оз. Иссык-Куля
Как видим, сменивший генерал-лейтенанта М.А.Фольбаума на губернаторском посту полковник А.И.Алексеев тоже считает главным итогом 22 августа бегство мятежников в указанном направлении. Выше было приведено сообщение ротмистра В.Ф.Железнякова, в котором южный берег Иссык-Куля назван как направление движения кеминских сарыбагишей.
Поскольку речь зашла об уходе киргизов рода сарыбагиш с их исконных территорий, пришло время рассказать о судьбе одного русского поселения, которое находилось в самом сердце владений наиболее часто упоминаемых “главарей восстания” – братьев Шабдановых. Для этого придется вернуться на несколько дней назад, когда мятеж только начинал разгораться.
В архивном деле “Архивные выписки из фондов Жандармского управления г.Верный” есть драматический рассказ о судьбе жителей поселка Новороссийский [ныне -Шабдан Кеминского района] и о неудачной попытке спасти их, предпринятой 12 августа несколькими отрядами казаков и дружинников, базировавшихся в станице Столыпинской. Напомню, что к этому времени уже был захвачен “транспорт с оружием”, уже завершились самые кошмарные дни русских погромов” на обоих берегах Иссык-Куля. Но вторая осада Токмака, предпринятая сарыбагишами Загорных волостей еще не началась.
Документы, повествующие о первых днях рейда отряда подполковника Ф.Г.Рымшевича на северо-восток уезда – к станице Самсоновской и о ситуации вокруг этой станицы, были представлены в обзоре за 10 августа, а – за 15 августа . Информация о расположении и особенности этого селения была приведена в обзоре за 21 августа. Теперь некоторые подробности происходившего там [ЦГА КР ф.И-75, о.1, д.49, л.31-32об] между в период 12 и 15 августа.
В тот же день [12 августа]киргизы подожгли постройки “Васильевской партии” – выше Боролдая, а перед закатом солнца – сено на урочище Малая Кебень. Несколько раньше последнего поджога в станицу Самсоновская прибыла сотня казаков под командою сотника Величкина [в части документа – Величко] .
12 августа сотня Величкина составе 45 человек двинулась к ущелью Джол Булак, и за ними выехал отряд добровольцев под командой казака Дмитриева, несколько в сторону, к Малой Кебени. Позже всех выехал прапорщик Киселев с солдатами Рымшевича в числе 23. Через 2-3 часа из этих отрядов вернулось 3-4 солдата на лошадях, один из них был ранен, с донесением Рымшевичу.
Все эти отряды двинуты были для производства рекогносцировки. Отряд казака Дмитриева, следующий к Малой Кебени, встретил казаков, которые сообщили, что киргизы окружили сотню Велички[на], и он просит прислать помощь. Дмитриев поехал на помощь Велички[ну] и, зайдя слева, его взвод открыл огонь. Киргизы, стрелявшие по сотне Величко с горы, ушли.
Сотня Величко двинулась их преследовать, когда киргизы взошли на гору, киргизы уже скрылись. После этого Величко двинулся на выручку крестьян с.Новороссийского. Взвод Дмитриева двинулся вместе с ним. Они шли на Кочин Джол, где киргизы стали обстреливать их с гор. Дмитриев, зайдя слева, занял сопку и стал обстреливать киргиз сверху, сообщив об этом Величко. Сотня Величко присоединилась к Дмитриеву, а сам Величко ушел на правый фланг. Так как было уже поздно и патроны были на исходе, Дмитриев со всеми казаками вернулся в Самсоновское без Величкина.
Команда прапорщика Киселева отправилась в погоню за отступившими в горы киргизами через ущелье Кебень. Когда отряд пробирался через узкое ущелье, его с обеих сторон стали осыпать пулями засевшие в горах киргизы, которыми один человек был убит. Продолжая двигаться вперед, отряд вышел из ущелья, где в 20 шагах от кузницы, укрылся за глинобитной загородкой. Киргизы, продолжая обстреливать отряд в зад, возле кузницы ранили еще двух солдат, которые также пробрались в место укрытия.
Глинобитная загородка защищала лишь с одной стороны, и потому киргизы, продолжая обстрел, ранили еще двух человек. Тогда Киселев послал двух человек – Маслова и Москвичева убрать с горы киргиза-стрелка, который осыпал отряд выстрелами, но Маслов тотчас же был убит, а Москвичев был ранен и вернулся. Высынувши голову из-за прикрытия, Киселев был убит пулей в затылок. Затем был ранен унтер-офицер Соколов. В этом укрытии отряд отстреливался двое суток, и, наконец, решили пробираться в Самсоновскую.
Один из раненых – Кононов был брошен в этом укрытии, так как идти не мог, а нести было некому – все обессилили от голода. Вышли ночью и шли по указанию бывших в числе их двух самсоновских жителей до самого рассвета. В дороге им пришлось бросить Соколова и раненого еще у кузницы татарина.
С наступлением рассвета все солдаты залегли в канавы и скрывались до наступления темноты. Ночью двинулись дальше и с рассветом пришли в Самсоновскую. Вернулось всего человек 15. Из числа брошенных татарин был взят киргизами в плен, судьба же остальных неизвестна.
Спустя несколько дней [21 августа]сотня Александрова нашла труп Величкина.
14 августа в ст.Самсоновская прибыла рота дружинников под командой прапорщика Махонина в составе 3-х взводов.
Во Всеподданейшем докладе от 4 марта 1917 и.д. Семиреченского военного губернатора полковник А.И.Алексеев (документ № 268 Сборника 1960 г.) этот трагический эпизод представлен следующим образом
Столь же успешно [как действия полковника Рымшевича под Токмаком] было отражено первое нападение мятежников на станицу Самсоновскую, а пришедший туда на следующий день из Верного через перевал Кастек отряд казаков под командой сотника Величкина, отбросив осаждавших в горы, очистил на время долину р. Чу от мятежников и, разыскав убитых в поле крестьян и бывших на проведении арыка рабочих партии инженера Васильева, похоронил их.
К сожалению, в новой стычке с бунтовщиками 12 августа сотник Величкин и командовавший чинами конского запаса прапорщик Киселев пали смертью храбрых; оставшийся под командой вахмистра отряд не решился продолжать преследование мятежников в горах и должен был ограничиться защитой станицы от новых атак осаждавших ее шаек.
Это уже не первый случай, когда события в изложении и.д.семиреченского губернатора не вполне соответствуют их описанию в рапортах и, особенно, в материалах следственных дел, в свидетельских показаниях. В этом отношении заведующий Верненским розыскным пунктом В.Ф.Железняков значительно правдивее, чем бывший помощник губернатора, занявший Место М.А.Фольбаума после его самоубийства. В своем “Докладе…” ротмистр В.Ф.Железняков называет историю с разгромом отряда сотника Величкина “темным делом”. И это совершенно справедливо.
Отметим, что во всех сообщениях пишпекских администраторов о событиях 8-22 августа село Новороссийское называется в числе прочих “расположенных в районе реки Чу”.. Например, в донесении начальника Туркестанского районного охранного отделения М. Н. Волкова генерал-губернатору Туркестанского края А. Н. Куропаткину от 13 октября 1916 г. (документ № 251 Сборника 1960 г.) читаем
9 августа сего года вооруженное восстание перекинулось через горы в район р. Чу, где расположены селения Дмитриевское, Краснореченское, Токмак, Ак-Пикет (Белый Пикет), Быстрореченское, Са.мсоновское и Ново-Российское и 8-го вечером начался грабеж скота, принадлежащего этим селениям, бывшего в поле, а 9-го все эти селения были осаждены кара-киргизами Чуйской и отчасти Загорной долины, почему подъесаул Бакуревич с сотней казаков через Кастекский перевал двинулся на выручку Токмака, где был осажден помощник пишпекского уездного начальника подполковник Рымшевич, и сам попал в осаду.
Примерно также – “через запятую”, пишет о Ново-Российском начальник Пишпекского уезда Ф.Г.Рымшевич в рапорте от 24 декабря 1916 года (документ № 2564 Сборника 1960 г.)
Беспорядки начались 8 августа с раннего утра в пределах станицы Самсоновской и селений Рыбачьего, Ново-Российского, Быстрорецкого. Юрьевского, Ивановского и Ново-Александровского.
И в “Докладе епископа…” есть упоминание о селе Новороссийском
«Во время набега восставших, – сообщает священник Шароватов [приходской священник станицы Самсоновской], вверенный ему Новороссийский приход того же 8‑го августа предан разграблению и огню. Пожаром уничтожены все крестьянские строения и все их имущество, а скот уведен. Молитвенный дом со всем его имуществом, церковной утварью, ризницею, свечами и деньгами, которых было около 50 руб., сожжен до основания. Сохранилась только одна звонница с колоколами к ней. Хранившиеся на престоле Святой Антиминс, Святые запасные Дары неизвестно, похищены или сожжены, так как, по словам некоторых крестьян, молитвенный дом после поджога был ограблен. Канцелярия церковная сохранилась вся, за исключением только исповедных росписей и денежных книг.
Жители спасены. Защищались они в одном из крестьянских домов, прилегающих к базарной площади, кругом которой устроены были из бричек и телег баррикады, а внутри ограды наскоро приготовлены окопы. В защите себя принимали участие не только взрослые мужчины, но даже подростки и женщины.
Нападение со стороны киргиз делалось регулярно каждый день, начиная с раннего утра и до вечера. Ночью же оставляли в покое, что давало населению возможность запастись картофелем и водою.
В таком осажденном положении жители находились с 8 по 21 августа. Затем пришедшими из Верного войсками были освобождены и эвакуированы в станицу Самсоновскую, где находятся и по настоящее время и где им переселенческим начальством устроен питательный пункт.
Все эти 13 дней выдержанной осады крестьяне неустанно молились – читали акафисты: Спасителю, Божией Матери и Святителю Николаю Чудотворцу; пели молитвы и некоторые псалмы. Кругом баррикад ежедневно на рассвете обходили с иконами и с пением псалма: «Живый в помощи…».
Всем же этим руководила послушница Верненского женского монастыря Евдокия Самилкина, приехавшая еще зимой в Новороссийское к своим родителям для поправления здоровья.
За свое спасение население благодарит Господа Бога.
Всех погибших от киргиз насчитывается 15 человек, из числа которых 11 человек убито при осаде, 4 убито за селом, 3 пропавших без вести и 2 человека уведены в плен. Всех раненых около 23 человек, в том числе тяжелораненых 12.
Такая трактовка событий, может быть, людям православным все объяснит, но у неверующих от таких рассказов вопросов только прибавляется.
Чтобы понять, почему В.Ф.Железняков подозревал, что в этой истории есть что-то подозрительное, надо напомнить что собой представляло в то время село Ново-Российское.
Первым отличием этого села от всех остальных переселенческих поселков Пржевальского уезда, упоминаемых М.Н.Волковым и Ф.Г.Рымшевичем было место его расположения. Слова о том, что оно находилось “в районе р.Чу” – весьма грубая ложь. Это село располагалось (и располагается) на берегу реки Чон-Кемин или как ее называли в русских документах начала прошлого века Большая Кебень, километрах в 23 километрах от слияния этой реки с Чу. Причем совершенно непонятно, почему Большая Кебень считалась притоком Чу, а не наоборот: по полноводности они примерно одинаковы, а по протяженности Чон Кемин в несколько раз длиннее.
Вторая географическая особенность заключалась в том, что попасть к этому поселению можно было только по одной дороге, около 10 километров которой идет вдоль реки по узкому ущелью. С севера, юга и востока долина реки Чон Кемин окружена весьма высокими горами. Пройти их, конечно можно, но это удлинит путь многократно.
Но не это, конечно, – главное, гораздо важнее было то, о чем пишет ротмистр В.Ф.Железняков: село Новороссийское находилось всего в 9 верстах от ставки Шабдана, причем чтобы выйти из села в Чуйскую долину нужно было пройти через эту “ставку”. Ни одного другого русского поселения в долине Большой Кебени в те времена не было. То есть, все жители этого села по сути были заложниками шабдановцев.
Описанная в следственном деле Прокурора Верненского Окружного суда и приведенная выше история разгрома и бегства весьма крупного для того времени казачьего отряда Величкина-Киселева, которая, судя по описанию, произошла 12-14 августа как раз между выходом из ущелья и ставкой Шабдана, свидетельствует, что в этих местах сарыбагышевские вожди считали себя полноправными хозяевами и с незваными гостями расправлялись самым жестоким образом. Напомню, отряд хорунжего А.В.фон Берга примерно такой же численности, как и команда сотника Величкина, ежедневно громил киргизские сотни под Каркарой и Пржевальском практически не неся потерь. А здесь – мало того, что казачий отряд потерял 5 человек убитыми, в том числе двух офицеров, и как минимум 5 ранеными; казаки и дружинники ночами бежали около 50 километров до станицы Самсоновской, прячась в дневные часы по канавам.
Поражает и то, что сам начальник уезда – подполковник Ф.Г.Рымшевич тоже сбежал из Самсоновской, когда узнал, что отправленный им отряд Величкина подвергся нападению. Поскольку разбитый отряд Киселева состоял из людей, пришедших из Пишпека с полковником Ф.Г.Рымшевичем, то можно смело говорит о том, что командир бросил своих бойцов и … в течение 10 дней не предпринял ни одной попытки вернуться в Самсоновскую, чтобы найти брошенных в время бегства раненых! Не говоря уж о повторых попытках узнать о судьбе жителей Новороссийского.
А теперь, внимание! В приведенных выше документах, пишпекские начальники и попы, и даже всезнающий жандармский ротмистр, пытаются нас убедить, что эти самые шабдановские бойцы, в том числе как минимум один настоящий снайпер, за несколько часов разгромившие и обратившие в бегство карательный отряд казаков, “нападая ежедневно с утра до вечера” в течение 13 дней не смогли одолеть практически безоружных селян Новороссийского!
В такое может поверить только… тот, кто сам эту чушь выдумал! В Пржевальском уезде с подобными селами, в том числе и пытавшимися защищаться с использованием ружей, вооруженные самодельным холодным оружием киргизы расправлялись в считанные часы.
И еще, если за 13 дней осады село потеряло 15 человек, где поименный список погибших? Где описание обстоятельств их гибели? Во всех остальных случаях эти сведения имеются. А здесь только … Евдокия Самилкина и пение псалма: «Живый в помощи…».
В общем, очнь похоже, что врут и попы, и полковники с подполковниками и даже уважаемый мною жандарм-контрразведчик В.Ф.Железняков. Кстати, ни в одном из опубликованных рапортов самих высших чиновников – Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина и военного губернатора Фольбаума за август-октябрь Ново-Российское ни разу не упоминается
А что же можно предположить более реальное, чем эти сказки?
Наверно, версию очень хорошо знавшего все события этих дней инженера М.Тынышпаева, которую он выдвинул в своем письме Генерал-губернатору А.Н.Куропаткину
Кемель Шабданов с братом Аманом, несмотря на все эти неблагоприятные условия, противились их решению до последнего момента и даже, как мне передавали, вначале они охраняли пос. Новороссийск[ое]. Когда волнение охватило всю восточную часть Пишпекского уезда, сведения о Кемеле и Амане Шабдановых прекратились.
О таком поведении братьев Кемела и Амана Шабдановых имеются аналогичные сведения и у уездной администрации.
Обратим внимание на последнюю фразу этой цитаты. Вспомним, также, что подполковник Ф.Г.Рымшевич ранее во время тяжбы Шабдановых с другими сарыбагишевскими манапами поддержал братьев. Это отчасти объясняет отъезд Ф.Г.Рымшевича из Самсоновской, когда он увидел, что явившиеся из Верного казаки лезут головой в пекло. Одно дело отстреливать десятками “букару”, а совсем другое – без подготовки наезжать на самих Шабдановых.
Верненские казачки погорячились, и получили по полной, а пишпекские не стали за них ввязываться.
Примерно так, мне кажется.
А жителей Новороссийского спасли не молитвы и не болезненная послушница, а то, что они изначально были “гостями Шабдана”. Новороссийское не было поселком переселенцев-новоселов, это было село, посаженное на шабдановские земли с добровольного согласия манапа в знак дружбы между русскими и киргизами. Поэтому жители его и остались живы.
Кстати, как можно понять из документов, пришедшая “освобождать из осады” новороссийцев сотня Александрова не сделала там ни одного выстрела. Шабдановская ставка была оставлена ее жителями.
Дата: 22 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область, Пржевальский уезд
Продолжая начатый в обзоре предыдущего дня разговор о месте и роли “туземных” служащих уездных и волостных администраций в событиях июля-августа 1916 года, представляю протокол допроса Тулембая Дюсебаева, переводчика Пржевальского Уездного Правления [ЦГА КР ф.И-75, о.1, д.8, л.2об-10] был составлен 19 августа 1916 года, и как из него следует, сам Ш.Джайнаков был арестован даже не русским отрядом, а одним из казаков во время патрулирования, и тем не менее допрашиваемый именуется как “участник восстания”
Начальник Пржевальского уезда, полковник Иванов 12 или 13-го июня сего года объявил представителям близлежащих к городу Пржевальску волостей Высочайшее повеление о призыве киргиз для работ в тылу армии. Представители ближайших волостей просили его, полковника Иванова, разрешить им обождать прибытия в город Пржевальск представителей волостей Пржевальского участка, которые тоже вызываются, по прибытии коих они обещали переговорить и доложить ему, полковнику Иванову, о результатах переговоров. Июня 13 дня мне было известно от киргиз Заукинской волости Байгазы Исабекова, Керука Джапаева и З[ападно].-Джетыогузовской волости Абдулы Сарина о том, что из Мариинской, Кенсуйской, Тюпской, Тургенской и Бирназарской волостей начались побеги в Китайские пределы лиц призывного возраста. Я об этом тогда же доложил полковнику Иванову, и мой доклад был подтвержден Исамбековым, Джапаевым и Сариным.
Июня 14 дня я, узнав от канцелярского служителя Уездного Управления Джумабека Керексизова, временно исправляющего обязанность Сарт-Калмыкского волостного писаря, сведения о том, что дунгане Мариинской волости берут свой скот, находящийся на подножном корму на наделе сарт-калмыков, и спешно продают на Пржевальском городском базаре, доложил об этом того же числа полковнику Иванову, т.к. такая поспешная продажа скота казалась для меня подозрительной. Начальник уезда полковник Иванов по вышесказанным моим докладам вызывал к себе во двор представителей сказанных волостей и Мариинского волостного управителя и предлагал им не допускать побегов в Китайские пределы лиц их волостей. Я, узнав, что из Мариинской волости из рода «Малый-Хазрет» бежало в Китай более 50 человек, об этом 14 или 15 июля доложил полковнику Иванову, который вызвал Мариинского волостного Управителя Маджиена Маруфу и совместно с ним, без моего участия, у себя во дворе приступил к составлению списков беглецов.
Июня 16 дня я, узнав от киргиза Зауканской волости Байгазы Исабекова и Курментинской волости Кыдырбая Тунгатарова сведения о том, что киргиз Курмановской волости Нарынкольско-Чарынского участка Джаркентинского уезда Узак Сауруков, лишенный по суду прав, на Каркаре занимается агитацией против набора рабочих, доложил об этом полковнику Иванову, которому и высказал свое мнение, что агитация Саурукова может переброситься на Пржевальский уезд и повлиять с дурной стороны на киргизское население. Доклад свой об Узаке Саурукове повторил полковнику Иванову при ротмистре г. Михаиле Эммануйловиче Кравченко по телефону. Ротмистр Кравченко тут же при мне по телефону подтвердил мой доклад о Саурукове. На другой день после этого, т.е. 17-го июля, я был командирован со стражником Коноваловым и двумя полицейскими городской полиции на Каркару для доставления Саурукова в г.Пржевальск.
Нарынкольско-Чарынский Участковый Начальник г.Подварков взять Саурукова мне не разрешил и о причинах неразрешения выдал мне на имя Пржевальского Уездного Начальника два отношения, которые мною 22 июня представлены полковнику Иванову.
Представители от волостей Тургенской – Кыдыр Байсарин, Заукинской – Байгазы Исабеков, Кучук Джапаев; Курментинской – Кыдырбай Тунгатаров, Бакачинской – Талкамбай Кедеев, Чолпонбай Нардаулетов, Бердыбай Кересизов; Курткамергенской – Максют Солтаев, Семизбельской – Сагын Ниязбеков, Улахольской – Дюшембе Есенапин, Джаамбаевской – Бекен Омуров, Торгоевской – Исаганы Аленатаев, Барскаунской — Кердинбай Солтанаев. 3.- Джетыогузовской — Абдулла Сарин, Абдулла Мусин, Курманбет Чекиров; Кенсуйской – Байрак Мамбетов, Тюпской – Батырган Ногаев, Рыскельды Бериков, и много других имен и фамилий, коих не помню, после общего между собою переговора через представителей Кыдыра Байсарина. Заукинской волости Байгазы Исабекова, Торгоевской волости Исаганы Алматаева, Курткамергенской волости Максюта Солтаева, Курмектинской волости Кыдырбая Тунгатарова, З.-Джетыогузовской волости Абдуллы Сарина, З.-Джетыогузовской волости Кубарака Матаева 23 июня просили полковника Иванова взять всех представителей от волостей, в том числе и их в тюрьму, т.к. население волостей их может не послушаться ввиду того, что киргизы призывного возраста открыто говорят им о том, что прежде чем пойти в действующую армию в качестве рабочих они убьют их, представителей, если они заявят начальнику уезда согласие отправить их в качестве рабочих.
Полковник Иванов объявил представителям, что он в тюрьму не возьмет без основания. Представители Байсарин, Исабеков, Солтаев и Сарин от имени всех остальных представителей вновь просили Уездного Начальника взять всех представителей без исключения в тюрьму, т.к. тогда народ сам, жалеющий их, представителей, явится к нему, Уездному Начальнику, и составит приговора на рабочих, а в противном случае, т.е. если представители изъявят согласие от имени народа отправить рабочих, то киргизы призывного возраста и их родственники перережут своих всех представителей.
Я доложил Начальнику уезда полковнику Иванову, что среди населения волостей, как утверждают почетные (представители), есть брожение.
Полковник Иванов объявил представителям, что он 18 лет служит по администрации – знает киргизские обычаи и нравы, простой народ никогда не пойдет вопреки желания представителей, а поэтому ссылка их на народ есть глупость. Начальник уезда Иванов, объявив изложенное, потребовал от представителей готовности их послать рабочих, составить волостные приговора, повлиять на население, успокоить их и принять меры против побегов. Представители изъявили полную готовность послать рабочих в действующую армию и пообещали принять зависящие от них меры против побегов, причем говорили: «Вы
Начальник уезда, нам не поверили, но хотя уверить простой народ трудно, мы постараемся успокоить население и удержать народ (трудно) от побегов».
Один из представителей, а именно: киргиз Курткамергенской волости Максют Солтаев доложил при мне полковнику Иванову, что почетный киргиз его волости № 3 аула Акмолда, ф.н., и еще другой киргиз его волости Раимкула Сарыбаев не пустили в город Пржевальск своих пятидесятников, говоря, что они рабочих не дадут. Доклад этот Солтаева подтвердил командированный в названную волость для доставления выборных и представителей стражник Уездного Управления Занин, который доложил, что он Сарыбаева с выборными его аула доставил в г.Пржевальск, а Акмолду не мог, т.к. он, Акмолда, собрал свой аул, уехал в горы, а ехать за ним было опасно. Сарыбаев в действительности был доставлен Начальнику Уезда, и я видел его лично. Полковник Иванов Сарыбаева ни о чем не спрашивал, он, Сарыбаев, вместе с другими представителями был у Начальника уезда во всех переговорах относительно рабочих.
Я доложил полковнику Иванову 24 или 25 июня с.г. о том, что дунгане Мариинской волости согласие свое послать рабочих в действующую армию изъявили ложно, т.к., по сведениям, переданным мне киргизами Заукинской волости Байгазой Исабековым, Курмектинской волости Кыдырбаем Тунгатаровым и З.-Джетыогузовской волости Абдуллой Сариным, они, дунгане, до уборки опиума намереваются отправлять семейства в Китай и по уборке предполагают бежать и сами. На этот доклад мой полковник Иванов, видимо, не поверил и мне сказал, я это проверю, и послал рассыльного за Мариинским волостным Управителем.
Полковнику Иванову я тут же доложил еще о том, что на Пржевальском местном базаре цены на лошадей поднялись в 4-5 раз больше против прежних цен, покупателями лошадей являются исключительно киргизы, что раньше не бывало. Лошади, стоившие раньше 30 руб., продавались за 150 руб. и дороже. Тут же еще и доложил ему, полковнику Иванову, о том, что все ковальни заняты подковкой дунганских лошадей и что ковка одной лошади на четыре ноги вместо прежних 40 или 50 коп. стоит 4 руб.
На другой день после этого, т.е. 25 или 26 июня, я вновь подтвердил полковнику Иванову сделанные мною по поводу бешеных цен на лошадей и за подковку лошадей доклады, но он на это мне объявил: «Я собрал точные сведения через своих агентов — киргизы последние дни хотят поездить на хороших лошадях». Относительно дунган сказал, что сведения мои не верны, т.к. Маджиен Маруфу доставил ему 22 человека дунган, вернувшихся из побега, но каких дунган Маруфу ему доставлял и кто из них был в бегах, я не знаю.
Относительно того, что цены на лошадей стояли на базаре очень высокие, я докладывал полковнику Иванову несколько раз, однажды, приблизительно 27 или 28 июня, доложил при городском докторе Шмат. Обо всем изложенном докладывал полковнику Иванову как о подозрительных явлениях. Представителям волостей полковник Иванов предложил немедленно представить поаульные именные приговора на рабочих, т.к. представленные ими приговора от волостных выборных определяют только общее число рабочих по волости. Представители Заукинской волости Байгозы Исабеков, З.-Джетыогузовской волости Абдулла Сарин, Кутркамергенской волости Максют Солтаев, Тургенской волости Кыдыр Байсарин, Торгоевской волости Исаганы Алматаев, Курмектинекой волости Кыдырбай Тунгатаров, З.-Джетыогузовской волости Мамырбай Тайлаков, Бакачинской волости Танканбай Кедеев и др. имена и фамилии, коих не помню, доложили Начальнику Уезда полковнику Иванову о том, что в поаульных приговорах поименовать киргиз, отправляемых на работу, они боятся, т.к. в аулах будет резня между киргизами.
Полковник Иванов предложил им принять меры, чтобы не было резни, и потребовал немедленно представить поауальные приговора. Об этом докладывали ему, Иванову, писари – Тургенской волости Василий Кистанов, Заукинской — Лагутин, Курмектинской — Бахирев Николай, Торгоевской, Джамбаевской — писари, имена и фамилии коих не помню, и писари других волостей Пржевальского участка, которым, кажется, полковник Иванов объявил, что они выдумывают.
Июня 27 или 28 дня я доложил полковнику Иванову, что киргизы все-таки, несмотря на изъявленное представителями согласие послать рабочих, боятся составить именные приговора на рабочих, что впоследствии может осложнить дело. Он, полковник Иванов, вызвал представителей и писарей и предложил им составить приговора, если боятся поименовать, — на всех лиц призывного возраста. Августа 1-го или 2-го дня я узнал от киргиза Заукинской волости Байгозы Исабекова, что крестьянин селения Шамыровки — киргиз Усен Шамыров пригласил почетных (лиц) киргиз З.-Джетыогузовской волости Кулбарака Матсова, Джаамбетовской волости Орозона Худаярбекова, Торгаевской волости Болтебая Нурбаева, Омралы, ф.н., Барскаунской волости Дорбеша Канаева, Кандырбая Солтанаева и др., которых теперь не помню, зарезал кобылу, и собравшиеся совершили «бату» (клятвенное обещание) не давать рабочих. Об этом я тогда же доложил ему, полковнику Иванову, но он сказал мне, как бы здесь не было личных счетов, и написал секретное предложение помощнику своему г.Каичеву расследовать. Я на всех бывших у Шатырова киргиз составил список карандашом со слов Исабекова и список этот представил полковнику Иванову.
Насколько мне помнится, был официальный рапорт Тургенского волостного Управителя о вооруженном ему сопротивлении и покушении на убийство его киргизами его волости по делу призыва рабочих, полученный полковником Ивановым между 20 и 30 июня. Полковник Иванов что сделал по этому рапорту, я не помню, но помню, что он лично приказывал почетному киргизу Кыдыру Байсарнну успокоить волость.
Полковник Иванов 8-го августа получил сведения о том, что киргизы напали на сел. Георгиевское. Августа 8 и 9 дня по приказанию полковника Иванова я по ночам с киргизами 3.- Джетыогузовской волости Матырбаем Тайлаковым и Заукинской волости Байгазой Исабековым делал разведы по городу.
Августа 10 дня по приказанию полковника Иванова дунгане Мариинской волости Маджиен Маруфу, Айсар-Ахун Калимов в числе 20 человек, китайскоподданные сарты Матияз Юнусбаев в числе 10 человек, имена и фамилии остальных не знаю, ночью окарауливали дом Уездного Начальника. Я лично видел у Маруфу и некоторых дунган, имена и фамилии коих не знаю, бывших на карауле, были ружья. Матияз Юнусбаев говорил мне, что он доложил Уездному Начальнику о том, что дунгане подозрительны и им не следует давать оружие и допускать их до караула дома Начальника.
Августа 11 дня совместно с китайскоподанными дунганами восстали против русских Мариинские дунгане.
Словесный переводчик Пржевальского Уездного Управления Касымбай Тельтаев 12 августа говорил мне, что 6 человек китайскоподданых дунган и 1 дунганин Мариинской волости на Мариинской дороге убили ехавшего с ним из служебной командировки врача Левина. После убийства Левина 11 августа Тельтаева доставили в сел. Мариинское, где он видел дунганина Мариинской волости Осамы Юсупова в качестве командира. По словам Тельтаева, в селении Мариинском было много китайскоподданных дунган, к ним на его глазах присоединились дунгане Мариинской волости из рода «Малый Хозрет» во главе главаря Осамы Юсупова. Дунгане из рода «Б.Хозрет» не хотели восстания, но их Юсупов и др. китайскоподанные дунгане насильно вытаскивали из домов и вооружали чем попало для того, чтобы сделать нападение на русских. Один из дунган «Б.Хозрета» Паишер заказывал поклон с Тельтаевым к Маруфу, прося последнего доложить Уездному Начальнику и их избавить от насилия Юсупова и китайскоподанных дунган. Этот же Паишер говорил Тельтаеву, что Начальник уезда напрасно заставил дунган охранять свой дом, т.к. бывшие у него в качестве караульщиков дунгане рассказали, что оружия у русских мало, а поэтому дунгане Малого Хозрета в числе более 200 домовладельцев присоединились к китайскоподданным дунганам, а дунгане Б.Хозрета в числе более 230 домовладельцев не желают восстания, но их мятежники, другие дунгане, силой заставляют восстать. Более показать ничего не имею.
Показание писал собственноручно. Губернский Секретарь Т.Дюсебаев
События июля-августа в Пржевальске в изложении губернского секретаря Т.Дюсенбаева в основном совпадают с версиями, представленными в других документах, но в них крайне важен один аспект: в части, касающейся нападения на Пржевальск упоминания о киргизах отсутствуют категорически. Вся вина возлагается на дунган, а инициаторами беспорядков выступают “китайскоподданные дунгане”. Такой взгляд представляется вполне логичным и похожим на истину: ведь именно у китайских опийщиков был прямой коммерческий интерес в беспорядках. В этой обстановке они могли захватить и увезти в Китай в полном объеме весь небывало большой урожай опия этого года (см.обзор за августа), а ведь именно за этим они и приехали в Мариинку.
Кстати, и ротмистра В.Ф.Железняков склонялся к тому же мнению, а М.Тынышпаев считал, что эту идею китайскоподданым дунганам “подбросил” главный осведомитель и друг Верненского полицмейстера Ф.А.Поротикова – сарт Исабеков, человек, который “способен на всё”.
Ну а поведение непосредственного начальника Т.Дюсебаев полковника Иванова в этих показаниях проявляется “во всей красе”.
22 августа джаркентские казачьи отряды фон Берга, Кравченко и Угренинова рейдов не совершали
