А.И.ГИППИУС: “…ЧЕСТНОСТЬ ЕСТЬ ЛУЧШАЯ ПОЛИТИКА…”
Послесловие.
Уже после того, как все три части статьи о действиях в июле 1916 года Ферганского военного губернатора, генерал-лейтенанта А.И.Гиппиуса были написаны и опубликованы, в фондах Российского Государственного военно-исторического архива мною было обнаружено письмо А.И.Гиппиуса, написанное им уже после его отстранения от занимаемой должности, но до окончательного высочайшего решения об увольнении его со службы.
Как следует из публикуемого ниже письма, опальный генерал-лейтенант в это время находился в Москве. Письмо это, носящее скорее личный характер (но тем не менее подшитое в персональное дело А.И.Гиппиуса), адресовано генерал-лейтенанту М.М.Манакину, возглавлявшему в период с 1914 по 1917 год Азиатскую часть Главного Штаба Императорской Армии. Судя по содержанию и тону письма, М.М.Манакин ранее проявлял расположение к генерал-лейтенанту А.И.Гиппиусу и был в курсе его дел.
Тем, кто внимательно ознакомился со статьей “Губернатор с гвоздем”, будет небезынтересно узнать, как оценивал главный герой этой статьи ситуацию и свои действия в те дни, когда кровавые события в Туркестане, которые он предвещал и предотвратить которые он считал свои гражданским долгом, все-таки произошли, а в Ферганской и Самаркандской областях уже работала комиссия Государственной думы, возглавляемая А.Ф.Керенским.
Публикуя это очень откровенное, а местами “философское” письмо, я не без удовольствия отметил, что оно подтверждает все те оценки, которые были даны мною А.И.Гиппиусу, еще до того, как данное письмо было обнаружено. В то же время надо признать: предположение, что А.И.Гиппиус не знал о высочайшей “мемории” Николая II от 28 июля 1916 года, было ошибочным. А.И.Гиппиус знал о нем, более того, он (как и я) считал, что указания царя были сознательно проигнорированы военным министром Д.С.Шуваевым и Председателем Совета министров Б.В.Штюрмером.
Очень интересно, что А.И.Гиппиус ставит себе в “заслугу” то, что генерал от инфантерии М.Р.Ерофеев (послушный исполнитель воли Штюрмера-Шуваева-Мартсона) был отстранен от руководства Туркестанским генерал-губернаторством и заменен на А.Н.Куропаткина. Судя по всему, А.И.Гиппиус считал, что назначение генерал-адъютанта А.Н.Куропаткина было инициировано Д.С.Шуваевым, для того, чтобы таким образом уйти от ответственности за решение о силовом подавлении уже начавших затихать волнений, причем сделано все было так, что новый Генерал-губернатор с широчайшими полномочиями реально приступил к своим обязанностям уже после того, как карательная машина была запущена. Фактор отдаленности Туркестана от столицы был использован самым откровенным способом: А.Н.Куропаткин убыл из Петрограда не ранее 29 июля, а прибыл в Ташкент только 8 августа. Погромы в Семиречье начались когда он был в пути, а, пока он ехал, в крае командовал “неопытный и недогадливый” М.Р.Ерофеев. (Кстати, интересно, знал ли А.И.Гиппиус, что точно также – “неопытным” называл М.Р.Ерофеева в своем дневнике А.Н.Куропаткин?)
N.B. Упоминаемый в тексте письма “Николай Петрович” – скорее всего Начальник Генерального Штаба, генерал от инфантерии Николай Петрович Михневич, на имя которого А.И.Гиппиус подавал свои объяснительные записки. Генеральный Штаб являлся одним из 8-ми главных управлений Военного министерства Российской империи. Азиатская часть Генерального Штаба, была его структурным подразделением и ведала военным и военно-народным управлением Кавказа, Туркестана, Сибирского и Приамурского округов.
Москва, 15 ноября 1916
Знаменка 8, кв.8
Глубокоуважаемый Михаил Михайлович,
Я решил остаться в Москве впредь до выяснения моего положения. Если что есть, напишите мне пожалуйста: если же пока ничего нет, то я не прошу торопиться, ибо понимаю выгоду для себя от выжидания в настоящее время. Мне выгодно уже то, что мои действия в июле месяце постепенно оцениваются в перспективе развертывающихся событий и выясняется совершенная правильность моего курса. Только правильная мысль выдерживает длительную критику и опыт. Посмотрите, как все прояснилось. Припомните, в каком духе докладывал я, ещё в самом начале сентября, Николаю Петровичу и Вам свою оценку значения ерофеевского курса. Тогда мне не могла прийти мысль, что нити восходят к высшему центру; наоборот, я открыто и решительно апеллировал к этому центру, надеясь найти хотя здесь защиту государственным интересам. – Теперь примите во внимание то, что уже стало общим достоянием. Разве мои июльские наблюдения и сентябрьские слова не составляют только лишней иллюстрации в ноябре к ужасу положения и не подтверждают мудрости английской пословицы: честность есть лучшая политика? Мое апеллирование в июле представляется наивностью в ноябре.
Вот и открылся секрет, откуда шло на меня главное давление. Этого никак нельзя было предполагать, и потому я никого не смею винить. Вот моя заслуга: благодаря мне была вырвана власть из послушных рук неопытного и недогадливого местного правителя, моего временного, увы, начальника. Конечно, этого никак нельзя было простить мне. Теперь я понимаю противоречия приказа 14 августа и мемории 28 июля и с телеграммой 14 августа министру; теперь я понимаю, почему меня нельзя было назначить на Кавказ, – ибо сам Кавказ не поддавался интриге и действовал, хоть иначе, но в том же духе, как и я, разорвав сплетения паутины, а я только усилил бы кавказские явления туркестанскими наблюдениями. Меня надо было во что бы то ни стало вытеснить, и ради высших целей были пущены в ход даже ложные доносы.
Скажите по совести, разве это не так? Ошибки всегда возможны, но неужели теперь, когда все достаточно уже выяснилось, у военного ведомства поднимется на меня рука?
Дайте прочесть мое письмо Николаю Петровичу: он припомнит мой доклад 6 сентября.
Искренне преданный Вам А.Гиппиус
РГВИА, Ф.400 Азиатский стол, оп.1, д.4465, стр.344-345 (текст напечатан на машинке, последняя строка – автограф)
Напечатано по оригиналу, по правилам современной орфографии
Резолюция “К делу” Хранится в папке “Дело Министерства Военного Генерального Штаба “Секретное”
Читать далее:
ГУБЕРНАТОР “С ГВОЗДЁМ”. ЧАСТЬ 3
ВЛАДИМИР ШВАРЦ: О ПОКАЗАНИЯХ «ГУБЕРНАТОРА С ГВОЗДЁМ»
