ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Сегодня день 51 от начала описания — 3 сентября по новому стилю и 21 августа по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
Сегодня – в 2016 г на Иссык-Куле открылись Всемирные Игры кочевников. А ровно 100 лет назад в этот день продолжалась драма, которая затронула всех, всех, всех, кто здесь жил. И, кстати, что было с теми, кто был из местных народов, а работал в царской администрации?
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 21 августа 1916 года, воскресенье
Место действия: Семиреченская область
Наиболее значительные события воскресенья 21 августа 1916 года и предшествующих ему нескольких суток происходили на территории Пишпекского уезда. В обзорах упоминались старые названия населенных пунктов, и не всегда было понятно, где именно происходит то или иное событие.
В связи с этим считаю необходимым дать некоторые историко-географическую справку о Пишпекском уезде Семиреченской области и о некоторых населенных пунктах, находившихся на его территории в 1916 году.
Прежде всего, согласно приведенной карте восточная граница Пишпекского уезда частично проходила по берегу озера Иссык-Куль: от Рыбачьего до, примерно, нынешнего села Ак-Сай. Это объясняет тот факт, что в неоднократно упоминавшемся в настоящей хронике (в частности, в обзоре за 14 августа) «Списке селений с указанием выжженных дворов в селениях, числа убитых и пропавших без вести крестьян селений Пржевальского уезда 10 августа 1916 года», составленному 22 сентября 1916 года (ЦГА КР ф.И-75, оп.1, д.34 стр.22) отсутствуют сведения о жителях селения Рыбачьего (ныне Балыкчы): судя по всему это село относилось к Пишпекскому уезду.
Второй момент, это вопрос о расположении многократно упоминаемой в числе разгромленных мятежниками станицы Самсоновской. В русскоязычной Википедии имеется страничка с таким вот текстом
Боралдай (Бурундай, изначально станица Самсоновская) — посёлок городского типа в Наурызбайском районе города Алма-Ата, до 2013 г. не входил в город, и был территорией Илийского района Алма-Атинской области, он и ныне пос. Боралдай Илийский район. Алматинская область
Это, безусловно, ошибка, которую повлекло созвучие названий двух поселений – киргизского и казахского.
Поселение, известное в истории “восстания 1916 года” как станица Самсоновская, находилось вблизи восточной границы Пишпекского уезда на берегу реки, называемой в русских документах того времени Малая Кебень (современное название – Кичи Кемин) в нескольких километрах от въезда в одноименное ущелье. Сейчас приблизительно на этом месте находится поселение Боролдой Кеминского района.
Надо заметить, что топоним Боролдой или Боролдай существовал в Пишпекском уезде и в 1916 году и относился к местности (или какому-то объекту этой местности – в тексте есть упоминание о “холме Боролдай”), расположенной в непосредственной близости от Самсоновской. Об этом свидетельствует запись о столкновениях между киргизами и отрядом подполковник Ф.Г.Рымшевича, происходивших 11 августа в районе станицы [ЦГА КР ф. И-75, о.1, д.49, л.31]
В ночь на 11 [августа] они [киргизы] подожгли крайнюю избу [станицы Самсоновской], а утром 11-го появилась большая толпа киргиз на урочище Малой Кебени и Джал Булак. Среди них было знамя красного или желтого цвета. Вся эта толпа двинулась на Боролдай.
Рымшевич выставил свой отряд за версту от станицы, между станицей и Боролдаем
У современного селения Боролдой тоже есть своя страничка в Википедии, но в ее киргизском разделе. Правда указания, что на этих местах в начале XX века предполагалось устроить казачью станицу Самсоновскую, на этой странице нет.
Говоря о русском поселении, бывшем на месте современного Боролдоя, надо принимать во внимание следующее. Решение об основании “казачьей станицы Самсоновской” было принято только в 1910 году, и реализовано не было. Земли, на которых предполагалось обустроить эту станицу, были исторической вотчиной чон-манапа сарыбагышей – войскового старшины Шабдана Джантаева. До 1912 года, то есть до смерти этого авторитетнейшего лидера северных киргизских родов, обустройство первой на территории Пишпекского уезда казачей станицы практически не двигалось. Но как только Шабдан-баатыра не стало, на выделенное под станицу место стали направлять переселенцев. Естественно, что это не вызвало восторга у наследников Шабдана. Конечно, авторитета отца у них не было, но, тем не менее, обустройство казачьего поселения шло крайне медленно. С началом войны до этого вообще не доходили руки.
К сожалению, точные данные о количестве дворов и численности населения этой почти виртуальной казачьей станицы по состоянию на лето 1916 года отсутствуют. Но совершенно ясно, число жителей “станицы Самсоновской” не превышало сотню-другую, а, может быть, и нескольких десятков человек. В Самсоновской (названной так в честь генерала от кавалерии А.И.Самсонова, занимавшего пост Туркестанского Генерал-губернатора в 1909-1914 годах) был “станичный старшина”, но семиреченские казаки там, если и были, то единицы. Во всяком случае, никаких документов об участии таковых в защите станицы нет.
8-10 августа жители станицы Самсоновской при поддержке персонала Васильевской партии (ЧУПР) во главе с инженером К.Л.Бондыревым успешно защитили свое селение. Местные казаки в ходе обороны вели себя крайне пассивно, были даже призывы линчевать бездействовавшего станичного старшину, такое поведение казаков укрепило позиции крестьян Самсоновки в отстаивании своих прав. После ликвидации Семиреченского войска, планы создать казачью станицу на местности Боролдой приказали долго жить.
Примерно такая же история произошла с селением Новороссийское, которое в те же предвоенные, но послешабдановские времена возникло в долине реки Большая Кебень (ныне река Чоң Кемин), и относилось к Токмакскому району Пишпекского уезда. Судя по имеющимся в документах описаниям месторасположения, тогдашнее Новороссийское находилось там же, где одноименное село (ныне – Шабдан) существовало в советские годы. В августе 1916 года по свидетельству ротмистра Железнякова
“селение Новороссийское оборонялось самостоятельно 12 дней от мятежников Сарыбагышевской и Атекинской волостей, бывших под командой Амана Шабданова, разъезжавшего, как говорит свидетель Леонтий Цыбуля, в голубой ленте. Жители этого селения в количестве 1100 человек, считая женщин и детей, засели в одном большом доме, окруженном невысоким глинобитным забором и из-за этого забора отстреливались. Кара-киргизы отвели арык – оросительную канаву, питающую водой селение, но по ночам крестьянам удавалось вновь ее направить. Жителям приходилось пить гнилую воду, что вызвало заболевание брюшным тифом, но все же на предложение уехать из села с имуществом крестьяне ответили отказом. Посланная в Новороссийское помощь из пришедших в станицу Самсоновскую сотни и команды не смогла проникнуть в долину реки Большой Кебени и при попытке к этому потеряла двух офицеров, а именно сотника Величкина и прапорщика Киселева и нескольких нижних чинов. Смерть их весьма темное дело, так как по доходившим до меня слухам они с несколькими нижними чинами были брошены своими частями на произвол судьбы.”
Новороссийское считалось не “станицей”, а селом, то есть его жителями были переселенцы-новоселы, прибывшие в Семиречье в рамках “столыпинской реформы”. Но между станицей и селом был один важный общий момент: оба новых населенных пункта расположились на землях Шабдана, причем расположились вопреки воле, как самого манапа, так и его потомков.
Важность всех этих проблем для понимания локальных причин киргизского мятежа доказывает следующий документ, подготовленный инженером М.Тынышпаевым по прямому приказанию Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина (документ № 253 Сборника 1960 г.).
По сути, данная историческая справка, представленная Генерал-губернатору А.Н.Куропаткину 28 октября 1916 года, – дополнение к “Докладу…” заведующего Верненским розыскным пунктом В.Ф.Железнякова. М.Тынышпаев, также как и В.Ф.Железняков, входил в число лиц, сопровождавших Генерал-губернатора в инспекционной поездке по Семиреченской области в октябре 1916 года после окончательного подавления мятежа. Из содержания “Письма…” инженера М.Тынышпаева однозначно видно, что оно, также, как и “Доклад…” жандармского ротмистра, отвечает на вопрос, заданный Генерал-губернатором: “Как могло случиться, что дети преданнейшего слуги русских – Шабдана стали во главе мятежа?” Ответ казахского инженера касается всего лишь одной причины, но он не менее интересен, чем подробный ответ ротмистра:
Во исполнение личного приказания имею честь доложить вашему высокопревосходительству о событиях последних лет жизни Шабдана Джантаева в связи с участием в мятеже детей Шабдана. В 1908 г. из земель, находившихся в пользовании Шабдана с одноаульцами, изъята значительная площадь орошенной земли в местности Ак-Пикет. В 1909 г. некто Султан Далбаев из-за партийных споров с Шабдановыми ходатайствовал о выделении его с одноаульцами в особую волость [Атекинскую]. Несмотря на смешанное землепользование [ст. 57 Степного положения], ходатайство Далбаева было удовлетворено.
Специальное расследование старшего чиновника особых поручений Прокопова не подтвердило жалобу Далбаева; тем не менее, дано понять Шабдану, что его время уже прошло.
В 1910 г. генерал Самсонов обещал поддержать ходатайство генерала Ионова об отводе Шабдану 400 десятин на Ак-Пикете в потомственное владение; эти 400 десятин были отведены в пожизненное владение, и по смерти самого Шабдана Переселенческое ведомство приступило к отобранию этого участка.
В 1911 г. около Токмака был убит какой-то татарин, донесли на Мукушу Шабданова. Командированный начальник сыскного отделения Склуев, вернувшись в Верный, добился отстранения от должности управителя сына Шабдана [не Мукуша] и назначения Мусахана Алпысбаева из верненских киргизов, человека, по меньшей мере, сомнительного нравственного поведения.
Шабдан выставил красивую юрту, приготовил угощение Алпысбаеву; последний не остановился в юрте, угощений Шабдана не принял и с самого начала стал на каждом шагу поносить и ругать Шабдана и его детей. Когда военный губернатор приехал в Пишпек, Шабдан рассказал ему о невыносимом поведении Алпысбаева, который по приказанию военного губернатора и был отстранен после одного месяца управления волостью.
Алпысбаев донес на Шабдана и детей, что у них хранится масса оружия и пр. Следствие не подтвердило доноса Алпысбаева, и по определению суда Алпысбаев посажен на один год в тюрьму.
Мукуш Шабданов, сидевший в предварительном заключении, судом был оправдан, но сыновей Шабдана в правах все же не восстановили, и управителем волости был назначен один из аульных старшин. Одновременно из земель, находившихся в пользовании Шабдана с одноаульцами, на Большом Кебене образован переселенческий пос. Новороссийский, на Малом Кебене сел. Самсоновское, отрезано много земель под пасеки и хутора. На последнее трехлетие в волостные опять выбирается один из сыновей Шабдана.
Брат Шабдана Алагуз затеял новый раздел волости. Уездный начальник находил раздел недопустимым ввиду смешанного землепользования.
Областное правление поддержало претензию Алагуза, и решено было «во что бы то ни стало обуздать Шабдановых». Проверка этих дел, помимо уездного начальника, поручена его помощнику Рымшевичу, который жалобу Алагуза также нашел неосновательной.
Когда начались беспорядки, то первыми поднялись киргизы Атекинской волости, выделенной, как выше указано, из Шабдановской [Сарыбагишевской]. Бунтующие киргизы припомнили [N.B. – правильнее – напомнили] Шабдановым все обиды, нанесенные им русскими властями, и после некоторого колебания к ним присоединился Мукуш Шабданов.
Кемель Шабданов с братом Аманом, несмотря на все эти неблагоприятные условия, противились их решению до последнего момента и даже, как мне передавали, вначале они охраняли пос. Новороссийск[ое]. Когда волнение охватило всю восточную часть Пишпекского уезда, сведения о Кемеле и Амане Шабдановых прекратились.
О таком поведении братьев Кемела и Амана Шабдановых имеются: аналогичные сведения и у уездной администрации.
28 октября 1916 г. Инженер Тынышпаев
Все эти объяснения, безусловно, не оправдывают ни “русских погромов”, ни в целом восстания. Но без них невозможно правильно оценивать суть происходившего. Все эти документы необходимо знать, в частности, для того, чтобы не принимать всерьез версии о какой бы то ни было “иностранной агитации”. Кроме того, они объясняют, почему Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин повелел сразу после подавления мятежа организовать десятки расследований, завести десятки уголовных дел в отношении действий представителей русской администрации.
Все, что мы сейчас знаем о неприглядной роли этих самых “представителей” и их агентов, осталось в архивах исключительно благодаря желанию узнать правду и настойчивости генерал-лейтенанта А.Н.Куропаткина. Это благодаря ему все неприглядные и провокационные действия семиреченских “хищников” и до мятежа и во время его подавления были задокументированы. Не думаю, что фольбаумы, поротиковы, ивановы, рымшевичи ожидали этого. Они многого “не ожидали”, затевая свои черные дела. Они были слепы в своем раже “первичного накопления капитала”.
История сложилась так, что никому из них не удалось пожировать на результатах своих провокаций и преступлений. Но помешал “хищникам”, конечно же не относительно порядочный и честный Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин, а Великая Октябрьская Революция. Она сделала А.Н.Куропаткина простым сельским учителем и позволила ему достойно доживать в собственном имении, а вот “хищников” революция просто уничтожила. И тигров, и шакалов и даже хорьков…
Дата: 21 августа 1916 года, воскресенье
Место действия: Семиреченская область, Пишпекский уезд
Воскресенье 21 августа стало последним днем осады Токмака и Покровки. В примечаниях к Сборнику документов “Восстание 1916 года в Киргизстане” 1937 года [Примечание 8 в Сборнике 1937 г., стр.162] на основании материалов Прокуратуры Верненского окружного суда приведено следующее описание событий последнего дня осады:
После 20 августа общих атак не было, велись нападения лишь небольшими сравнительно группами.
21 августа в Токмак к отрядам Бакуревича прибыла артиллерия в составе двух батарей; несколько орудий тотчас же были установлены на ярмарочной площади в районе нападения киргизов. Перед обедом из сада Дюра Сарамбаева выехало несколько сот киргиз, которые устремились на артиллерию, обстреливающую дальние сады, где были замечены скопища киргиз. Передние части, приблизившиеся к орудиям на 20-30 саженей, были расстреляны в упор, остальные вернулись в тот же сад.
Во время наступления на Токмак и Покровку со стороны киргиз убито 200-30 человек и ранено человек 200, из них многие умерли.
Во Всеподданейшем докладе от 4 марта 1917 и.д. Семиреченского военного губернатора полковник А.И.Алексеев (документ № 268 Сборника 1960 г.) дает следующую краткую справку об этой недельной осаде, которая, безусловно, была самым продолжительным и упорным противостоянием значительных сил киргизских мятежников и разрозненных вооруженных русских отрядов, единственным эпизодом мятежа, который на самом деле может быть назван “сражением”:
13 августа большие скопища сарыбагишей начали группироваться в окрестностях сел. Токмака. К этому же времени в селение вступил направленный из Верного карательный отряд подъесаула Бакуревича в составе сотни казаков с пулеметом и 70 нижних чинов пехоты. Ввиду очевидного намерения мятежников овладеть Токмаком отряд этот был усилен сформированными из охотников двумя пешими дружинами по 100 чел. каждая и одной конной в 150 чел.
С 14 по 22 августа мятежники осаждали Токмак, предпринимая ежедневно с семи часов утра до девяти вечера атаки с разных сторон. По ночам селение окружено было кольцом костров в лагере нападавших. 20 августа атаки мятежников были настолько яростны, что, несмотря на огонь пулемета, сметавший целые ряды, они три раза бросались на приступ и только благодаря хладнокровию и мужеству защитников не имели успеха. Причины проявленной нападавшими нервозности скоро выяснились.
Тот, кто внимательно читал обзоры событий 13 – 20 августа, без сомнения, заметят расхождения между картиной, нарисованной и.д. семиреченского губернатора и реальными событиями, описанными в ежедневных рапортах и в свидетельских показаниях. Но царю сочли нужным представить дело именно так. Только вот вряд ли Николай Александрович Романов это прочел…
В обзоре за 18 августа были приведены записи из «Дневника событий» Нарынской таможенной заставой, которые были сделаны управляющим этой заставы Доценко с 8 по18 августа 1916 года. Поскольку этот “Дневник” не личный, а официальный документ, о себе автор записей пишет в третьем лице.
Продолжим публикацию этого документа ([ЦГА КР Ф. И-46. Оп. 1. Д. 435. Л. 72–85 об.] Документ печатается по тексту документа № 81 Сборника 2016 г. )
19 августа. Телеграф и почта не работают, сведений о Нарынской караульной команде и др. в Нарын не поступило. Разведками частных лиц установлено: скот, отданный на выпас некоторыми жителями, как русскими, так и сартами или татарами, ближайшим к Нарыну кочующим киргизам, угнан киргизами, которые и сами снялись и ушли в дальние горы.
Старший Атбашинского таможенного поста доносит, что наши таможенные посты Ташрабатский и Акбеитский, предупрежденные киргизами о грозящей им опасности, соединились с Атбашинским таможенным постом.
Сделано управ[ляющим] з[аста]вой поручение о выяснении положения Босогинского поста. Получена записка коменданта на имя управ[ляющего] з[аста]вой, чтобы в Атбашах из собравшихся таможенных постов образовать надзор за выпуском в Кашгар.
Жителям сел Атбаши и всем внушить оставаться дома и ничего не бояться (Приложение: копия рапорта старшего Атбашинского поста № 19 с копией на имя коменданта. Предписание № 681 старшему Атбашинского тамож[енного] поста и записка коменданта на имя упр. заставой Доценко).
Комендант словесно просил управляющего заставой съездить в с. Атбаши собрать там жителей и управителей ближайших к Атбаши киргизских волостей и объявить им ничего не бояться, находится на своих местах и заниматься мирным трудом.
Управляющий заставой выехал в Атбаши в 5 часов вечера.
20 августа. В Атбашах жителям села и киргизам ближайших к селу волостей, которые собрались в Атбашах в количестве 20–30 человек, объявлено управ[ляющим] заставой, чтобы все жители как селений, так и волостей, не уходили бы за границу, жили бы спокойно, мирно занимались бы делами, ожидая прибытия войск, которые не дадут в обиду население.
В самом селении пока спокойно, но чувствуется напряженное нервозное состояние жителей. По сообщению Атбашинского старосты Чештюбинская и Исангуловская волости держат себя спокойно, из Шатановской волости ушло за границу юрт двести с волостным управителем во главе. Чериковская волость также уходит вся и часть Шаркратминской волости. По словам того же старосты в Атбашах наблюдались одновременно усиленный наплыв киргиз, спешно ковавших у кузнеца своих лошадей, а также проявивших спрос к торговцам на порох.
Оставшиеся в стороне волнений киргизы отбивают скот у бегущих за границу своих сородичей, которые угоняют овец и лошадей. Также староста сообщает, что он имел сведения от бежавших из поселка Столыпино кашгарцев о судьбе отрезанных от Нарына нач[альника] караульной команды и др. лиц вместе с русским населением. Последних будто бы киргизы вырезали с оставшимся в поселке солдатами и казаками, начальствующее лицо и два-три нижних чина ночью сумели бежать незамеченными на станцию Рыбачье. Приведенному сообщению верить трудно, так как был слух, что всем осажденным в Столыпино удалось отступить в Рыбачье.
Нет также сведений об участи прапорщика и нескольких нижних чинов, снятых по приказанию коменданта с постов, располагавшихся на перевалах по плоскогорью Ак‑Сай. Постам этим дано было распоряжение идти в Нарын. Поступают сведения и в Атбаши, и в Нарын о нападении на русские поселки в местности Джумгал вблизи границы Ферганской области, предпринятые киргизами Пишпекского уезда и отбитые крестьянами при содействии будто бы киргиз Саяковской и Очуринской волостей, несочувствующих восставшим.
Из Атбаши ушел разъезд рано утром 19 августа в составе пятерых таможенных стражников на пост Босого. Выезжая из Атбаши в Нарын, управ[ляющий] з[аста]вой встретил стражника Тимофея Широбокова, сообщившего, что разъезд из пяти таможенных стражников, в числе которых был и он, дошел до Босого 19-го благополучно и узнал на Босого, что стражник Гридунов пропал без вести. Сегодня же были в Нарыне с соответствующим донесением.
Из Нарына разъезд пошел опять через Босого в составе четырех человек, а пятый Т. Широбоков направился в Атбаши с целью захватить там управ[ляющего] з[аста]вой и сообщить об исчезновении Гридунова. Управ[ляющий] заставой приказано словесно Т.Широбокову передать старшему Атбашинскогого поста распоряжение объявить всем волостным управителям и населению о потерявшемся стражнике и его розыске. В заставу управляющий возвратился поздно вечером сегодня.
В Нарынском лесничестве в пяти местах горит лес, зажженный киргизами.
21 августа. В час ночи тревога: все служащие заняли свои места для обороны, слышны были выстрелы из винтовок и пулемета со стороны крепости и поста, расположенного вблизи моста через реку Нарын.
Утром выяснилось, что киргизы, в каком количестве заметить было трудно, благодаря темной ночи вышли из гор, пройдя северной стороной Нарына, пытаясь произвести разведку поста и самой крепости, открыв редкий ружейный огонь главным образом по казачьей коновязи, где находились лошади. Киргизы были прогнаны огнем гарнизонного секрета возле моста, который они хотели поджечь, но не успели выполнить свое намерение, побросав сухое сено невдалеке от моста.
Утром тоже слышны были со стороны крепости несколько одиночных выстрелов, как потом оказалось, по киргизам, имевшие склонность показывать себя против крепости. Посланный вскоре разъезд из нескольких казаков за рекой Нарын в том месте обнаружил следы от многих лошадей, а также наши доставили коменданту две киргизские шапки, одну пику, много записок, очевидно потерянных кем-то из киргизов, и окровавленный пояс, поймав при этом заседланную лошадь. Последние два вещественных доказательства убеждают, что между нападавшими был ранен, а может быть, и убит огнем крепости человек.
Телефон и почта не восстановлены, об участи отряда в Столыпино, прапорщика и стражника Гридунова сведений нет.
Удивительный контраст этого Дневника, который вел чиновник в заброшенном и отрезанном от всего мира поселке, с большинством других документом легко объясним: это писал человек с абсолютно чистой совестью. Он ничего не ждал от этого восстания и даже не очень понимал его причины.
Дата: 21 августа 1916 года, воскресенье
Место действия: Семиреченская область, Пржевальский уезд
Есть один очень интересный и никем никогда не обсуждавшийся аспект “киргизского бунта”: место, которое занимали, и роль, которую играли во всех этих событиях «туземцы”, имевшие должности и служившие в уездных и волостных администрациях. В уездных администрациях были десятки переводчиков, стражников, джигитов, которые постоянно упоминаются в документах. К ним же относились и “жандары”, о которых писал ротмистр В.Ф.Железняков, и боялись и ненавидели все кочевники. Ведь в каком-то смысле эта публика была “национальной элитой”: пускай не всегда качественно, но обучена грамоте; освоившая оседлое жилье, приближенная к русским правителям. На чьей стороне они? Кому служили – своей родне, своим начальникам, своим собственным интересам?
Для начала этого интересного разговора приведем протокол допроса Д.Джайнакова, мещанина г.Пржевальска, как он сам себя называет. Протокол этот [ЦГА КР ф.И-75, о.1, д.8, л.17-18] был составлен 19 августа 1916 года, и как из него следует, сам Ш.Джайнаков был арестован даже не русским отрядом, а одним из казаков во время патрулирования, и, тем не менее, допрашиваемый именуется как “участник восстания”
Мы, киргизы, мещане города Пржевальска, в количестве 10 семейств бежали из Пржевальска неделю тому назад ввиду того, что мы слыхали, что правительство казнит киргиз.
Выбежав из города, мы присоединились к киргизам, находящимся под командами 1. Клыча Усманова (киргиза Джетыогузской волости) 2. Адиля Тайлакова 3. Кизылбурк Джаинакова (киргиза Заукинской волости).
По прибытию туда, я услышал, что причиной к ихнему восстанию против русских послужило объявление мобилизации, и киргизы, находящиеся в Пржевальском, Пишпекском и Верненском уездах, с того дня начали секретным путем совещаться и, в конце концов, дело решили начать с грабежа русских поселков, а потом был у них план грабить города.
В означенных четырех уездах готовившиеся силы к бою киргиз наберется больше десяти тысяч человек. В настоящее время город Пржевальск окружен около одной тысячи киргиз. Киргизы каждого уезда пока еще находятся в уездах. На другой день моего прибытия к киргизам наши старики сказали радостно, что наш главный вождь Кадыр получил от сыновей Шабдана письмо, в коем они пишут, что дней через 15 присоединятся к Кадыру и будут тогда брать город Пржевальск. Тому назад 5 дней наши разведчики сообщили, что в город Каракул прибыли войска 800 человек и получили сведения, предполагается прибытие 1200 казаков, 2-х полевых пушек и одной горной артиллерии. После этих сведений наши все почетные лица и аксакалы (старики) ходили к Кадыру для совещаний по поводу грозящей им теперь опасности. В настоящее время киргизы опечалены этим обстоятельством и решают вопросы, как приступить к мирному договору и просить от русского правительства помилования, и некоторые говорят, если русские не простят их, то надо перейти в Китай. Киргизы думали и были уверены, что киргизы теперь сильны и что вполне могут победить русских. До начала этих беспорядков дунгане уговаривали киргиз непременно восстать против русских и обещали в этом помогать до самого конца всего этого. Цель киргиз и дунган была создать мусульманское ханство. Но когда узнали, что появляются сюда войска, дунгане большей частью начали уходить в Китай. Что касается того, что правительство Китая дало согласие принять киргиз, – этого я не знаю.
Казаку я сдался без сопротивления и на него не поднимал оружия.
Киргизы, находившиеся в окружности Пржевальска, живут в настоящее время в начале Аксу, на вершине горы Чельпек, на горе Ирдык и на Кашка-Су. Места мне эти хорошо известны и я обещаю указать в случае надобности.
Как видим, этот, судя по всему образованный, оседлый и вполне зажиточный киргиз, не только называет восстание своих единородцев “ихним”, но и, во всяком случае, для протокола, явно осуждает его, сообщает имена лидеров, и даже согласен стать проводником для карательного отряда. При этом обращает внимание, что роль подстрекателей Ш.Джайнаков отводит дунганам, но при этом говорит, что цель и киргизов, и дунган была общая, антигосударственная.
Особого доверия слова этого “предателя своего народа” не вызывают, но как документ, характеризующий позицию “русифицированных киргизов” весьма интересен.
21 августа казаки хорунжего А.В.фон Берга “на войну с мятежниками” не выходили. Во всяком случае, записей об этой в опубликованной части его дневника нет. В этот день карательную акцию осуществляла прибывшая из Джаркента сотня хорунжего В.В.Угренинова. В дневнике хорунжего об этой акции сообщается (документ № 459 Сборника 1960 г.):
21-го в 10 ч. утра сотне приказано отбить наступление мятежников на г. Пржевальск. Мятежники были встречены в количестве 3000 чел. в 9 верстах от города. Произведенной конной атакой мятежники были отбиты и бежали в Джеты-Огузовское ущелье и по южному берегу озера. Убито мятежников 200 чел., лошадей отбито 35 и рогатого скота 60 голов, у нас потерь не было…
На ночлег остановились в с. Покровском.
И опять, уже в который раз, поражает, что казачьи офицеры, сообщая об отражении “атак” со стороны киргизов или даже о пресечении “наступлений мятежников” на населенные пункты, неизменно завершают свои отчеты не только сведениями о количестве убитых киргизов, но и словами о значительном количестве голов крупного и/или мелкого скота, отбитого у “мятежников”. Создается впечатление, что киргизы “атаковали воинские отряды” и шли “в наступления на города”, сидя на коровах…
Ведь мы знаем, что для создания “армии” в 4 – 5 тысяч человек, атаковавшей Токмак и Покровку в Чуйской долине, понадобились совместные усилия 10 сарыбагишевских манапов Загорных волостей. И атаки этого войска худо-бедно держали целую неделю в напряжении не менее трехсот казаков и ополченцев. А тут – почти такое же “войско” и его в считанные минуты разгоняет казачья сотня. Может ли быть такое? Вспомним, что даже согласно приведенным выше показаниям Д.Джайнакова вокруг г.Пржевальска в те дни находилась всего одна тысяча киргизов.
А может быть, правда, все-таки в том, что это сами карательные отряды сознательно нападали на семейное стойбище киргизов и, “истребив” всех обитателей этого стойбища, пригоняли отнятый у них скот в качестве военного трофея? А вот число убитых в ходе рейда киргизов как раз может быть близким к правде, только не указано, что в числе этих “200 человек мятежников” две трети были женщины и дети…
Дата: 21 августа 1916 года, воскресенье
Место действия: Сыр-Дарьинская область, Аулие-Атинский уезд
В заключение обзора этого дня еще немного о туркестанских административных границах. На той части территории Туркестанского края, где основным населением были кочевые народы, были условны не только границы между уездами, но и между областями. Естественно, что границы эти никто не контролировал и даже не наносили на местности. Информация, преимущественно в форме слухов, проникала в соседние области и уезды беспрепятственно и мгновенно, формируя настроения, тревогу, доходящую до паники. Границы эти не замечали не только кочевники или купцы, но и карательные отряды. Будучи направлены для обеспечения порядка в один уезд или район, эти отряды не редко пускались в рейды по соседним.
В качестве примера такой экстерриториальности карателей приведем цитату из секретного доклада и.д. военного губернатора Сыр-Дарьинской области С.А Геппенера, направленного 21 августа в канцелярию туркестанского генерал-губернатора А.Н.Куропаткина:
в Аулие-Атинском уезде толпа киргиз|[ов] Кученейской волости около 50 чел. разгромила 1 августа дом лесообъездчика и расхитила его имущество. Других незакономерных выступлений со стороны туземцев не было, но серьезные события, происшедшие в соседнем Пишпекском уезде Семиреченской области, отразились на настроении как туземного, так и русского населения Аулие-Атинского уезда; русское население охвачено паникой и разбегается из поселков, а киргизы соседних с Пишпекским уездом волостей держат себя вызывающе и заявляют, что рабочих не дадут. Несмотря на данную отсрочку сбора рабочих, посевы киргиз[ов} остаются неубранными, большинство киргиз[ов] группируется в горах и песках и по непроверенным еще слухам, заготавливает разного рода холодное оружие.
В Меркенском участке 13 августа карательным отрядом два киргиза убиты и три ранены; в полученном по этому поводу кратком телеграфном донесении уездного начальника говорится, что упомянутые пять киргиз[ов] возвращались с летовок в Пишпекском уезде, из чего можно заключить, что действия карательного отряда явились результатом мятежных проявлений туземцев в пределах Пишпекского уезда.
Как видим, вопрос о виновности “киргиз возвращающихся с летовок”, которых атаковали, убили и ранили каратели, администрацию не интересует, главное, что эти “повстанцы” были “не из нашего района”.
ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ДЕНЬ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
