ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Сегодня день 45 от начала описания — 28 августа по новому стилю и 15 августа по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 15 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область
События сегодняшнего обзора происходят в основном в районах Токмака Пишпекскго уезда и Пржевальска, двух крупных по тем временам населенных пунктах, которые в 1900 году связала телеграфная линия. Строили ее, как видно по замечательному альбому фотографий – и русские и местные жители. То была славная, нужная и дружная работа. Эта линия была нарушена в первые же дни августа 1916 года, тогда же, когда рухнула и если не “дружба”, то хотя бы взаимовыгодное существование..
В обзоре событий 14 августа была приведена выписка из показаний, которые дал арестованный в октябре 1916 года манап киргизов Абаильдинской волости Канаат Абукин. В этих показаниях обращает на себя внимание объяснение причин, по которым признавший себя виновным манап поддержал и возглавил “восстание против правительственных властей”. Приведем еще раз эту часть показаний (документ № 214 Сборника 1960 г.)
12-го августа почетный киргиз Темирбулатовской волости Токтосун Бектенев получил письмо от киргиза Мамбеталы Муртамина Шамсинской волости, извещающее, что крестьяне с.Покровского убили шамсинского волостного управителя, а в Токмаке -киргиза Раимбека с семьей. Это известие Бектенев передал мне и другим почетным лицам. Киргизы возмутились и собрались наступать на Токмак и Покровское, желая отомстить за убийство киргизов.
Почему сарыбагишевские и атекинские киргизы начали нападения на русские селения раньше, когда еще русские не трогали киргизов, я не знаю, но моя волость окончательно решила напасть на Токмак и Покровское лишь после известия о гибели шамсинского волостного управителя и киргиза Раимбека.
13 августа я с отрядом киргизов своей волости в 300 чел. спустился через Шамсинский перевал в Чуйскую долину.
Ни в одном сборнике документов, ни в одной статье историков, в том числе посвященных персонально Канаату Абукину, нет анализа этих утверждений арестантованного вождя повстанцев. А между тем они крайне интересны. По сути авторитетный манап утверждает, что он спустился с отрядом с гор в Чуйскую долину не потому, что был против набора киргизов на окопные работы, а для того, чтобы отомстить убийцам своих сородичей. При этом совершенно ясно, что наказывать убийц таким путем потребовалось ввиду того, что официальные власти никаких действий для расследования групповых убийств и наказания преступников не предпринимали. Это не удивляет, ведь именно в это время начальник уезда подполковник Ф.Г.Рымшевич слал в Пишпек и в Верный телеграммы, что он вместе с токмакским приставом Байгуловым ведет осадные бои под станицей Самсоновская. Властям Пишпекского было не до каких-то убитых киргизов: мол, нечего попадаться под горячую руку русскому крестьянину.
А ведь выдумывать что-либо и лукавить в показаниях Канаату Абукину, полностью признавшему свою вину, не было никакого смысла. Значит сказанное им об убийствах в Покровке и Токмаке с большей долей вероятности было правдой, и, как минимум, нуждалось в следственной проверке. Тем никакой дополнительной информации по этому вопросу за все сто лет, прошедших в августа 1916 года, опубликовано не было.
И вот буквально на этой неделе, подбирая в Центральном государственном архиве материалы для ежедневных обзоров и в очередной раз читая показания манапа, я обратил внимание в архивном деле “Архивные выписки из фондов жандармского управления г.Верный” на выписку из материалов дела № 1 Верненского окружного суда под заголовком “Убийство вол(остного) управителя”. На двух страницах (ЦГА КР ф.И-75, оп.1, д.49 стр.9-10) была изложена суть произошедшего:
Через два дня после [начала] восстания киргизов в сел(ление) Покровское приехал Шамсинский волостной управитель Ниязалы Джайчубеков с предложением помириться с крестьянами. Крестьяне первоначально отнеслись к нему с недоверием и решили поместить его за селом в юртах общественных пастухов-киргиз, но, увидев, что к нему приезжают киргизы, перевели со всей семьей и имуществом в арестное помещение при сельском управлении.
Спустя день или два вся семья волостного управителя: сам управитель – Джайчубеков, жена его Арпачи, сыновья Сентали Ниязалинов -18 лет, Молдогазы Ниязалинов и два младших [сына], жена Молдогазы – Тыин и три девочки – 7, 6 и 4 лет, и их родственник Бадачи Кажибеков были взяты из карцера покровским сельск(им) старостой Макаром Климовым, сотским и 7-8 крестьянами, (у)ведены за село к телефонной линии и возле мельницы “Моска” (так называют ее киргизы) десять человек из них были убиты и лишь одному Сентали Ниязалинову удалось спастись.
Орудием избиения были четыре ружья и вилы. Одних они постреляли из ружей, других покололи вилами. Сентали ударили вилами и он потерял сознание, крестьяне решили, что он мертв, покончив с другими, ушли. Сентали, прейдя в сознание, бежал в камыши, а оттуда – в зимовки своего отца.
Убийцы целого киргизского семейства разделили имущество волостного управителя между собою. Убийцам досталось: 5 лошадей, 1 корова с теленком, 20 одеял, 2 самовара и 2 кошмы.
Все убитые были там же на месте и схоронены. Убийцы решили, что все кончено, но в действительности [крестьянин] С.Н.Кирьянов видел работу этих разбойников и, когда староста Климов отказался дать ему справку, что он пострадал от киргизского мятежа, он донес властям, чем и было вызвано дознание и следствие. Вскоре обнаружился и мнимоубитый сын волостного управителя Сентали Ниязалинов.
Ко времени следствия собаки таскали и глодали кости [убитых]киргиз, которые были зарыты не очень глубоко. Так что, когда были откопаны трупы, то найдена была лишь часть костей.
К сожалению в приведенной выше выписке из дела (ЦГА КР ф.И-75, оп.1, д.49) отсутствуют точные даты как самого убийства, так и сроков, когда поступил донос и проводилось следствие. (Очень хотелось бы, чтобы хоть кто-то в Алма-Ате посмотрел это архивное дело Жандармского управления и описал его состав более детально). Однако из самого текста выписки и с учетом приведенного выше заявления Канаата Абукина можно определить, что шамсинский волостной управитель Ниязалы Джайчубеков, фактически предложивший себя и всю свою семью в качестве добровольных заложников, приехал со всей своей семьей в Покровку 9 августа 1916 года. Этот срок следует из того, что по версии подполковника Ф.Г.Рымшевича (помните, его сообщении о якобы переданном 7 авгусиа из Верненского уезда пароле “Умер Абдула Баякин”?) общее восстание началось 7 августа, а 8-го сам начальник Пишпекского уезда отправился спасать Токмак и Покровку.
О том, что приезд управителя был именно актом добровольной сдачи в заложники, а не парламентерства, говорит тот факт, что волостной управитель приехал в русское поселение не со свитой джигитов, а с семьей и всем семейным скарбом. Представляется вполне вероятным, что упомянутая в показаниях Канаата Абукина семья киргиза Раимбека, которая также была вырезана в те дни, но уже в Токмаке, также явилась в это селение как заложники и гаранты отсутствия у киргизов Загорных волостей намерений поддерживать активные протесты против набора в солдаты, а тем более переводить их в форму вооруженной борьбы.
В арестное помещение семью Джайчубековых перевели 11 августа и в ночь на следующий день пять взрослых и пятеро детей были жестоко убиты исключительно с целью ограбления. Неизвестно, раньше или позже, теми же людьми или другими, но совершенно очевидно, что в те же дни, точно такое же преступление было совершено в отношении семьи Раимбека.
Обоснованность предположения, что идея добровольного заложничества существовала в те дни в киргизском обществе, подтверждает один фрагмент из показаний Г.И.Бройдо:
Бакуревич, между прочим, рассказал в присутствии инж. Веймарна, мир. судей Волкова и Королевского и д-ра Цетровича, что в селе Михайловском (Карабулак) он нашел, что целая киргизская волость Карабулакская сдвинула свои юрты к русскому селу, заявив, что они будут вместе с крестьянами сражаться против киргиз, если те нападут. Это была счастливая мысль спастись от действий карательного отряда.
Однако Бакуревич взял заложников и повез их с собой, но, рассказал он, «мои шутники потопили их по ошибке в Чу».
Пример, приведенный Г.И.Бройдо, подтверждает не только наличие в киргизской среде идеи обеспечения взаимной безопасности русских и киргиз путем “сближения и единой судьбы”, но и, к сожалению, полное неприятие этой идеи со стороны русского населения, как обывателей (в случае с убийством заложников в Токмаке и Покровском), так и участниками карателей типа “шутников” Бакуревича и их командира.
Кстати, есть определенные основания полагать, что все те сотни киргизов, которые были собраны тремя днями ранее в Беловодском или добровольно пришли туда, а 13 августа были почти поголовно убиты, тоже считали, что они являются гарантами отсутствия среди них агрессивных намерений. То есть были не арестованы, а “приглашены” Грибановским в село, чтобы доказать отсутствие злых намерений. На такую мысль наталкивает содержащееся на сайте краеведа Б.Мухлынина со ссылкой на [ЦГА РУз, ф. И-1, о. 31, д.1128, л. 232]. описание эпизода, произошедшего поздно вечером 12 августа в селе Беловодском
Поздно вечером (Грибановский пишет, что ночью) они были доставлены в Беловодское. Один из руководителей выступления Аден Ысмаилов, назвав начальника карательного отряда обманщиком и негодяем, кинулся на него, но тут же был застрелен.
Было бы здорово, если бы нашелся историк, который бы проверил в Ташкенте указанную выше ссылку и прояснил бы, в какой именно лжи обвинил Грибановского Аден Ысмаилов и почему он был застрелен.
Примером, увы, одним из очень немногих, счастливого разрешения чем-то похожей ситуации является эпизод, приведенный в показаниях Г.И.Бройдо
На обратном пути из Токмака (13 авг.), в Дмитровке (24 версты) у Токмака и в 15 верстах от Ивановки, начальник Дмитровской дружины Семен Поталов сообщил, что прибежала вооруженная толпа киргиз человек 700. Дружинники выступили против них и хотели стрелять, но он их удержал и, оставив, пошел на переговоры. “Зачем вы вооружились?” – спросил он. “А зачем вы вооружились? Вы хотите нас всех перерезать?” – был ответ. Поталов: “Нет, мы вооружились считая, что вы нас будете резать. Ведь вы бунтуете?” Кирг: “Нет, мы так понимаем, что вы бунтуете”. “Говорили мы с вами”, – сообщил Поталов, – «а у старшего их, как у малой детины, слезы бежали из глаз. Пожали друг другу руки и поехали в разные стороны».
Этот факт необычайно характерен для понимания «киргизского восстания», созданного взаимной паникой и вооружением друг против друга, разжигаемых действиями администрации и карательных отрядов.
К сожалению таких командиров дружинников, как Семен Поталов, в русских селениях оказалось меньшинство. Поэтому в районе Токмака, несколько успокоившемся после тревог 7-8 августа, через неделю возобновились набеги, и опять стали погибать люди.
Вот что говорится об этом дне в архивных документах.
Дата: 15 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область, Пишпекский уезд
Начнем с общей характеристики ситуации в Семиречье и Пишпекском уезде на этот день, приведенной в телеграмме Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина от 19 августа 1916 г. на имя только что назначенного на должность министра внутренних дел А.А.Хвостова (документ № 58 Сборника 2016)
[В] Пишпекском уезде станица Самсоновская и селение Михайловское от разгрома спасены. Восставшие киргизы заняли горы малую и большую Кекен [N.B. –Кемин], где хорошо укрепились, они [в] значительном количестве вооружены берданками и имеют много патронов из захваченного артиллерийского транспорта, отправленного в июле [в] Пржевальск для вооружения отделения конского запаса. Все дороги из Токмака на Пишпек закрыты большими шайками киргиз, в селе Ивановка сожжен большой мост, который теперь восстанавливается инженером из партии по орошению реки Чу, телеграфная линия на Пржевальск пока не восстановлена.
Находящийся в Ташкенте Главнокомандующий Туркестанским военным округом генерал-лейтенант А.Н.Куропаткин транслирует то, что ему сообщают его офицеры с мест. Насколько отставала информация, получаемая в Верном и Ташкенте можно судить по сведениям, которые телеграммой от 15 августа 1916 г. направил в Петроград ротмистра Верненского розыскного пункта В.Ф.Железняков (документ № 58 Сборника 2016)
В южной части Семиречья, за исключением Пржевальска, Нарына, Преображенского, оставшихся целыми русские поселки разграблены; в плену киргиз тридцать пять русских, главным образом женщин; 9 августа между Токмаком и Пржевальском киргизами ограблен транспорт оружия: 178 винтовок берданок, свыше 30 тыс. патронов; конвой убит, руководитель ограбления Мокуш Шабданов, там же и тогда же разграблена почта. 875 тыс. новых кредитных билетов, шедших из Ташкента в Пржевальское казначейство.
Сопровождавшие пять почтальонов убиты, руководитель ограбления Тавалды Суранчин.
Пржевальск, Нарын заняты русскими войсками.
Запаздывание информации почти на неделю! Вот что значит нарушение телеграфной связи: управляемость резко падает. Киргизы, пользовавшиеся старым как мир способом посылки гонцов в эти дни быстрее обменивались информацией. Во всяком случае весть об убийстве волостного управителя в Покровке Канаат Абукин получил у себя горах чуть ли не в тот же день.
А вот что сообщает противная сторона: в частности – тот же Канаат Абукин, в своих показаниях, данных после ареста, о начальном этапе действий киргизов Загорных волостей против Токмака и Покровки (документ № 214 Сборника 1960 г.)
Я командовал только своей волостью, напрасно ходят слухи, что я был избран ханом. Каждая волость имела своего начальника, и мы, начальники волости, были между собой равны.
Против Токмака и Покровского выступило 10 волостей:
1) Иссыгатинская,
2) Нурмамбеювская,
3) Байсеитовская,
4) Шамсинская,
5) Буранинская,
6) Тынаевская,
7) Темирбулатовская,
8) Шамурзинская,
9) Абаильдинская и 10) Кочкорская.
Руководителями были:
1) Исхак [ф(амилия) н(е знаю)], отец волостного управителя и Мамут Абайдулин над восставшими киргизами Иссыгатинской волости;
2) Чал – над [киргизами] Нурмамбетовской волости;
3) Сулейман Корчин и Измаил сын его — над Байсеитовской;
4) Мамбеталы Мураталиш, Максын-Ходжа Тоголок Ходжаев, Мундузей Мургазин и Малюбек Джаркимбаев (бывший переводчик мирового судьи 2-го участка) над Шамсинской волостью;
5) Сонубек Маманов, Валнык [ф. н.] и волостной управитель Буранинской волости над Буранинской волостью;
6) Бек-Султан Садыбаев, Тоулабей [ф. н.] и Альдигомбай [ф. н.] над Тынаевской волостью;
7) Токтосун Бектенев, Туле [ф. н.] и Суванбек [ф. н.] над Темирбулатовской волостью;
8) Османалы Бейгазин, Мураталы Эльтаев и сыновья Эльтаевы и Османалы Мураталин и Ханкильды Кульджин над Шамурзинской волостью;
9) я, сын мой Каримбай Канаатов, Суранчи и Толконбай Карасаевы, Худайберген Уркашев, Вейсоба Турегельдин, Якуб Чаткарин с сыном Юсунбеком над Абаильдинской волостью;
10) Сарыбай Диконбаев, Курачманатов с сыном (волостным управителем) и Тюлек Турдин – Кочкорской волостью.
Еще с нами был Исхак Курманов с сотней людей из Курманходжинской волости. Отец Исхака Курман Лепесов был руководителем восставших киргизов на Джумголе.
Всего в нашем распоряжении было 4— 5 тыс. бойцов. Нападали мы преимущественно на сел. Покровское, как более слабое, чем Токмак.
Бойцы шли в бой верхами. Шли они неохотно. Приходилось подгонять сзади нагайками. Я лично был вооружен шашкою, имел при себе красный флаг. Всего у нас было 24 флага для удобства командования.
Не помню какого числа мы посылали в Токмак старика Сувана Джантаева с приказанием сдаться, кто подписал эту бумагу, я не знаю. Я помню — прикладывал свою именную печать. Бумага была составлена под руководством Мамбеталы Мураталина и Мактыбека Джаркимбаева, но кто ее писал, я не знаю. Многие из руководителей восстания были при передаче бумаги Сувану, но Мурзябека Дикаббаева не было при этом. Кто приложил печати к этой бумаге и кто дал на ней подписи, я тоже не знаю.
…
Под Токмаком и Покровским мы стояли по садам. Распределены мы были так: я и Курманходжинская сотня в середине, справа — Тынаевская и Шамсинская.
Атекинские и Сарыбагишевские киргизы нам не помогали, но числа 15—16 августа к нам приезжал из ихнего лагеря Кемель Шабданов и Бурамбай |ф. н.].
Все это описание вышедших на бой киргизских волостей и их вождей больше напоминает какое-нибудь описание похода древних греков на Трою или сбор дружин русских князей для отмщения “неразумным хазарам”, чем войсковую операцию XX века. Причем в отличие от ахейцев и княжеских дружинников, призванные в поход киргизы прекрасно осознавали свою немощность перед русскими отрядами, От того и шли в бой так неохотно. Осознавал это, судя по всему, и сам Канаат Абукин. Это был марш обреченных. Что-то вроде Пупутанов, которые 1906-1908 годах совершили властители и жители индонезийского острова Бали, не желавшие подчиняться голландцам. Неудивительно, что все тысячные отряды 10 волостей были разогнаны сотней-другой солдат “трех видов оружия”.
Естественно, что те же события в изложении победителей, в частности воинского начальника Пишпекского уезда Ф.Г.Рымшевича выглядят, мягко говоря, несколько иначе. Вот выдержка из рапорта подполковника Ф.Г.Рымшевиче губернаторы Семиреченской области М.А.Фольбауму (документ № 261 Сборника 1960 г.)
13 августа до меня дошли слухи, что Токмак осажден громадным скопищем киргизов, почему я с приставом Байгуловым и командою в числе 14 нижних чинов пехоты вернулся [N.B. -из станицы Столыпинской]в Токмак, здесь я застал и начальника карательного отряда подъесаула Бакуревича в составе сотни казаков, пулемета и 70 нижних чинов пехоты.
Киргизы Шамсинской, Буранинской, Нурмамбетовской и Байсеитовской волостей, численностью около 5 тыс. чел., разделенных на группы, с 28 флагами, объезжали кругом Токмак и сел. Покровку.
Для усиления отряда я сформировал из охотников 2 пешие дружины по 100 чел. и конную в 150 чел. С 14 по 22 августа ежедневно с 9 ч. утра до 7 ч. вечера приходилось сдерживать атаки киргиз[ов] в разных пунктах. Люди обедали на позициях. Ночью охрану несли добровольцы.
…
Как только распространилась весть о мятеже киргизов, сейчас же по всему уезду как в городе, так и в селах было предложено организовать дружины, на которые возложить ночные дозоры, дружинников вооружить ч|ем только возможно.
13 августа получены были частные сведения из Загорных волостей, что бунтовщиками сожжено и занято сел. Белоцарское, проживавшие в Черакчинской волости техники убиты, женщины взяты в плен, убит заведующий полицейской частью Меньшиков, один солдат из его конвоя и два волостных писаря.
Таким был первый день боев в районе Токмак- село Покровское. Эти противостояние продлится целую неделю – до 22 августа. Его можно считать самым продолжительным эпизодом бунта. Но при этом, несмотря на “ежедневные атаки”, в донесениях подполковника Ф.Г.Рымшевича и подъесаула М.В.Бакуревича докладывается только об убитых киргизских бойцах. Ни одного сообщения о погибшем или раненом русском солдате, дружиннике или крестьяне в этих донесениях не говорится.
Учитывая указанное выше недельное запаздывание новостей, приведем текст еще одной телеграммы ротмистра В.Ф.Железнякова, которую он отправил 23 августа 1916 года
Высланный к селению Токмак отряд пулеметов осажден тысячами киргиз, вооруженных отчасти винтовками. В Пржевальском уезде выжжены некоторые русские села, поселки; судьба Пржевальска неизвестна. Войск недостаточно. Некоторые волости Верненского уезда приносят покорность, которой лично мало верю, поступать полагаю [в] зависимости [от] успеха мятежников.
Учитывая безукоризненную грамотность В.Ф.Железнякова следует предположить, что какая-то путаница возникла при шифровании-дешифровании и первую фразу надо читать как ” К селению Токмак осажденному тысячами киргиз, вооруженных отчасти винтовками, выслан отряд[с] пулеметом”. Отметив, что в телеграмме речь идет об отряде подъесаула М.В.Бакуревича. перейдем к событиям 15 августа в Пржевальском уезде, ситуация в котором оставалась тайной для всезнающего начальника Верненского розыскного пункта как минимум до 23 августа.
Дата: 15 августа 1916 года, понедельник
Место действия: Семиреченская область, Пржевальский уезд
В обзорах событий 13 и 14 августа 1916 года были представлены таблицы с перечнем переселенческих селений Григрьевской и Покровской волостей, расположенных на северном и южном берегах Иссык-Куля соответственно. В этих таблицах были приведены сведения о сожженных домах, убитых и попавших в плен жителях переселенческих сел и хуторов этих волостей.
Сегодня представляем такие же сведения о поселках Валериановской волости, расположенной на востоке Иссыккульской котловины к севернее Пржевальска. Нет никаких сомнений, что и сама волость и наиболее крупное поселение этой волости – Валериановское, получили свое наименование по имени полноправного властителя Пржевальского уезда его воинского начальника и командира гарнизона – полковника Валериана Алексеевича Иванова, известного в уезде как “Валериан Великолепный”, а в Верненском розыскном пункте как “взяточник” (см. Доклад заведующего Верненским жандармским розыскным пунктом о причинах мятежа «киргизов» в Семиреченской области, его течении и «настроении населения к текущему моменту» с приложениями на сайте http://semirechye.rusarchives.ru).
Все русские поселения Пржевальского уезда, на восточной части котловины входили в состав Валериановской, Лизогубовской, Отрадненской, Михайловской, Теплоключенской иПреображенской волостей. К первой из них относились села Валериановское, Соколовское, Раздольное и графа Палена. Следующие две волости состояли только из одного поселения каждое – Лизогубовское и Отрадное, соответственно.
Каждое из этих сел в период с 10 по 14 августа попало в зону набегов и разграбления, в каждом были жертвы. Сводные данные представлены в таблице
В таблице приведены сведения о жертвах и разорениях. Таблица составлена по, цифры в скобках учитывают исправления, внесенные при проверке и представленные в (ЦГА КР ф.И-75, оп.1, д.49 стр.46-47)
| Волость, селение | Дата нападения или бегства | Дворов | Жителей было | из них | |||||
| убито | пропало без вести | ||||||||
| Валериановская волость | Всего | Из них сожжено | муж | жен | муж | жен | муж | жен | |
| Валериановское (ныне -Боз-Учук) | 13 августа | 156 | 36 (78) | 800 | 815 | 4 (11) | 14 (4) | нет | нет |
| Графа Палена (ныне -Жергез) | 14 августа | 70 | 65 | 147 | 163 | 4 (7) | 2 (1) | 3 (1) | 4 (2) |
| Соколовское (ныне -Ак Чий) | 11 августа | 135 | 30 (39) | 380 | 383 | 8 (6) | 0 (1) | нет | нет |
| Раздольное (ныне -Качыбек) | 12 августа | 141 | 60 (43) | 777 | 781 | 14 (11) | 3 | 1 (0) | 2 (3) |
| Отрадненская волость | |||||||||
| Отрадное | 162 | 24 (5) | 570 | 529 | 1 | нет | нет | нет | |
| Лизогубовская волость | |||||||||
| Лизогубовка (ныне -Кызыл-Кыя) | 11 августа | 113 | 75 (79) | 370 (360) | 415 (358) | 9 (17) | 7 (6) | 3 (2) | 10 (13) |
| В целом по трем волостям | 11-14 августа | 777 | 290 (275) | 3044 | 3086 | 40 (48) | 26 (15) | 7 (3) | 16 (18) |
В выписках из дела № 451 Верненского окружного суда злоключения русских более чем 4200 жителей этих четырех поселений в августовские дни 1916 года представлена следующим образом страницах (ЦГА КР ф.И-75, оп.1, д.49 стр.65)
10 августа вечером приехавшие с поля крестьяне в свое село – Валериановское сообщили, что киргизы отобрали лошадей, в то же время было получено известие, что киргизы напали на село Отрадное и режут крестьян. Валериановцы, ударив в набат, собрали сход общества и решили организовать самооборону. Все жители собрались на главной улице и забаррикадировав ее, выставили караулы.
Ночь прошла спокойно.
11 августа утром в Валериановское прибыли бежавшие из своих сел лизогубвцы, соколовцы и раздоленцы. Крестьяне были вооружены ружьями, вилами, колами.
В этот день начались перестрелки с киргизами, которые собрались на ближайшей возвышенности с восточной стороны селения. Один из киргиз был убит. К вечеру киргизы разъехались.
12 августа киргизы появились в большом количестве на той же возвышенности. Отсюда они отправились на север к селениям Раздольному и Отрадному. Крестьяне села Раздольного в числе нескольких человек, несмотря на зоркость киргиз, прорвались в свое село, но на обратном пути на них напали киргизы и троих из нихубили.
13 августа киргизы, ведя перестрелку с крестьянами, находившимися в карауле по окраинам селения стали жечь строения. В этот день киргизы отвернули от села воду. К ночи подожгли сено со всех сторон [села]. Дальше оставаться в селе было невозможно.
Ночью [на 14 августа] крестьяне беспорядочно двинулись к селу Графа Палена. На хвост обоза напали киргизы, очевидно их караул, и убили одну семью крестьян.
14 августа вместе с крестьянами с.Графа Палена они двинулись в с.Теплоключенское, куда и прибыли без особых приключений.
Не успевшие бежать из села помощник писаря и старуха были убиты.
Короткое добавление к сухому жандармскому повествованию от лица настоятеля церкви села Бобриково, священника Т. Саса, как оно представлено в “Доклада епископа…”,
Селения Валериановка, Соколовка, Лизогубовка, Паленское и Отрадное были атакованы со всех сторон. Я задумал попытаться спасти атакованные села; взял епитрахиль, отслужил на площади краткий молебен и пошел собирать с солдатами дружину из крестьян, вооруженных разного калибра ружьями. Мне удалось собрать около сорока человек дружины и ударить киргизам в тыл и таким образом спасти села и присоединить к селу Теплоключенскому.
Имеются в “Докладе епископа…” свидетельства и от батюшки церкви в самом селе Валерьяновское, которое в основных моментах совпадает с изложением событий в жандармских протоколах, за исключением последнего абзаца об убийстве нескольких четырех десятков женщин и детей на заключительном этапе бегства (согласно выпискам этот этап “прошел без приключений”). В то же время общее количество погибших в эти дни жителей селений, упомянутых в свидетельстве валериановского священника, практически точно соответствует называемым им цифрам. К сожалению фамилия этого настоятеля, в отличие от фамилий попов из других селений, в “Докладе епископа…” почему-то не названа.
Валериановский настоятель доносит следующее: «Десятого августа, часов в 5 вечера, послышался на улице крик: “Киргизы режут людей”.
На этот крик я вышел на улицу, и мне представилась следующая картина: народ бежал по улице и кричал: “Киргизы угнали скот, а людей убивают”. Подозвав церковного сторожа, я велел ему бить в набат, а сам, заперев свою квартиру и двор, с семейством отправился в молитвенный дом.
Отслужив краткий молебен Господу Богу, воодушевив народ, женщинам велел с детьми идти ко мне в дом, а с мужчинами начал совещаться, как быть. Сделав заграждение улиц железными боронами и телегами и вооружившись вилами, косами, топорами и несколькими ружьями- дробовиками, ждали появления киргиз, но киргизы не появлялись в эту ночь.
11-го августа, часов в 7 утра киргизы начали спускаться большими массами с гор по направлению к Валериановскому. Остановившись на гребнях гор на минуту, понеслись к реке Джаргалану. Сделав нападение на раздольнинцев, едущих в Валериановское, убив двух человек на смерть и семь человек ранив и ускакав опять на гребни гор, начали стрелять вдоль селения. Раненых жителей Раздольного мне пришлось напутствовать Святыми Тайнами под свист киргизских пуль.
За день нами отбито четыре яростных киргизских атаки, в коих киргизы потеряли 30 человек убитыми.
В 9 часов приехал священник села Соколовского отец Григорий Петрович со своими прихожанами. Ночь с 11 на 12 августа прошла весьма тревожно, было несколько нападений и поджогов.
12 августа с раннего утра киргизы начали нападать на нас большими массами и подожгли в нескольких местах строения, угрожая центру селения. Посему на общем совещании было решено выехать из Валериановского утром 13 августа.
Мною было преступлено к вывозу церковных вещей и документов. Антиминс вложил в Евангелие и привязал на груди со Святыми Дарами. Сосуды, Евангелия, кресты, ризы и метрические книги завернул в узлы.
Около четырех часов вечера киргизы отвернули воду и тем заставили нас поспешить с отъездом. К тому же подожгли главную часть селения и навели на нас панику. Запасы пороха и дроби у нас истощились.
В 9 часов вечера приехали два солдата из Пржевальска и объявили, что помощи оттуда ждать нечего. В 11 часов ночи, не взяв с собою ничего, кроме легких узлов, мы покинули свое селение. Ночь темная, хоть глаз коли. Селения Лизогубовское, Соколовское и Раздолинское пылали, как свечи. Скоро запылало и Валериановское, подожженное с четырех сторон. Рев скота, блеяние овец, крики и стоны людей…
“Боже спаси, Пресвятая Богородица сохрани”, – слышалось повсюду. Впереди горит Паленовское. Все шли на явную погибель. Версты через три на моем возу сломилась ось, пришлось оставить все церковное и свое имущество, а семейство разместить где попало по одиночке. Итак, я остался совершенно без ничего, кроме надетого на себя, и без церковного имущества, кроме святого Антиминса и дароносицы со Святыми Дарами.
Ниже селения Графо-Палена на наш обоз напали киргизы, отбив от нашего обоза 9 подвод и убив человек 40 женщин и детей. В 7 часов утра наш обоз приехал в селение Теплоключинское и здесь мы нашли себе приют».
Настоятель Соколовского прихода, тоже почему-то не поименованный, практически слово в слово повторяет версию своего Валерьяновского коллеги. Даже коровы начинают мычать, а овцы – блеять в один и тот же момент
«Того же десятого августа, – пишет настоятель Соколовского прихода, – в 5 или 6 часов вечера на улице послышался душу раздирающий крик: “Киргизы, киргизы!”
Шум этот заставил меня выбежать за ворота, и взору моему представилась такая картина: по улице бегут мужчины, женщины, дети с криком: “Киргизы бьют, режут, жгут!” Подойдя к обезумевшей от страха толпе поближе, я узнал, что огромные полчища киргиз напали на мирно работавших людей в поле. Скот угнали в горы, а безоружных людей принялись избивать.
Некоторые убежали, а более 15 человек не возвратились и до настоящего времени. Такое неожиданное событие страшно вскружило всем голову. Все боялись за свою жизнь. Чтобы хоть несколько рассеять мысли о грядущей беде, я приказал сторожу бить в колокола. Народ несколько остепенился и всей гурьбой повалил к молитвенному дому. После краткого молебствия, воодушевившись моим словом, люди начали совещаться, как быть в случае нападения киргиз на селение.
После долгих разговоров и даже споров все пришли к такому убеждению, что спастись бегством нельзя, ибо со всех сторон облегли грозные силы диких кочевников. “Будем биться до последней капли крови здесь, у своей святыни”. Это был голос всего селения. Надеяться на свои силы и оружие нельзя, ибо в селе остались одни старики, женщины и дети. Была одна надежда на помощь Бога. С этой надеждой мы провели всю ночь. О сне не помышлял никто. Каждый, видя пред собою грядущую гибель, проливал слезу в молитве.
Прошла ночь. Появилось утро. У всех людей явилось желание пойти к своим жилищам, взглянуть, быть может, в последний раз на свой долгий и тяжелый труд, надеть чистое белье, исповедаться и быть готовыми к смерти. В числе других пошел и я. У церкви остался один сторож, чтобы при появлении киргиз на горизонте известить население ударом колокола. Не прошло и часа времени, как раздался условный звук. Киргизы начали наступление с появлением утренней зари.
Услышав удар в колокол, я бросился бежать к церкви, чтобы спасти Антиминс. Но, не пройдя и полпути, заметил толпу всадников, вооруженных пиками, быстро скачущих по улице, ведущей к церкви. Страх смерти заставил меня пойти обратно по главной улице к толпе. Все в страхе метались и кричали: “Скорей нужно бежать!”
Ко времени нашего побега подоспели беженцы из селения Лизогубовки, и мы всей толпой двинулись к селению Валериановскому. Спасти что-либо из имущества никому не удалось, так как все беженцы оказались пешими. А тем счастливцам, что оказались с подводами, пришлось навалить целые кучи детей. Путь от Соколовки до Валериановки прошли без приключений.
Погони со стороны туземцев не было, но поджоги и грабежи в селениях начались тотчас же после нашего отступления. Задние части обоза беженцев были еще в селении, как начался пожар молитвенного дома в селе Соколовском. Все деревянные строения сгорели, остались одни землянки.
В село Валериановку беженцы прибыли в 8 часов утра. Там уже были беженцы из села Раздольного, и в течение двух суток нам пришлось общими силами отражать наступления диких кочевников. Вооружение защитников было самое простое: косы, вилы да несколько ружей дробовиков. И несмотря на это, четыре атаки киргиз были отбиты. Причем киргизы потеряли более 20 человек убитыми.
Ободрившись таким успехом, мы решили биться до конца. Но решение это не осуществилось, потому что киргизы отняли у нас воду, перекопав арыки в головных местах. Все селение осталось без воды. Сутки пили воду, оставшуюся в камешках, но когда и той не стало, решили бежать к городу.
13 августа, 12 часов ночи. Время нашего отступления из Валериановки. Не поддается описанию все то, что пришлось пережить людям в эту страшную минуту. Ночь темна, хоть глаз выколи. Все село объято пламенем. Стоны и плач людей, мычание коров, блеяние овец, крик гусей, скрип телег – все слилось в один беспрерывный гул. Все шли на явную погибель, ибо впереди ждала нас смертная опасность.
У селения Паленовского киргизы настигли наш обоз и подвод девять отрезали, людей около 40 человек убили, а имущество разграбили. Остальные прибежали в селение Теплоключинское в 7 часов утра.
Здесь нашли себе приют беженцы из семи селений. В числе их было три священника. Большинство из беженцев раздеты и босы и находились в крайне тяжелом и бедственном положении. Большинство беженцев лишились всего своего имущества, в число коих попал и я со своим семейством. Лишился буквально всего. Приближается зима лютая, а у нас нет теплой одежды, нет обуви. Нет даже самовара и вместо чаю приходится пить вареную воду из черного горшка, да и тот чужой».
Картина, нарисованная тремя священнослужителями, – ужасна. Трагична и судьба нескольких тысяч людей, вынужденных бросить свои дома и значительную часть имущества, и под страхом смерти бежать за спасением в соседнее селение, потом в следующее, следующее.
Но в конце концов все эти 4 тысячи человек собрались в Теплоключенском, которое, заметим по численности коренных жителей хоть и было самым крупным, но суммарно число жителей четырех сел Валериановской волости было вдвое больше, чем число теплоключенцев.
Даже трудно себе представить, какое столпотворение творилось утром 15 августа на улицах Теплоключенки: число людей в нем, считая пришедших туда же1200 жителей села Бобриковского, выросло чуть ли не втрое.
И все таки, заметим, что в числе этих тысяч в Теплоключенское пришли как минимум четыре православных священника, причем, судя по их сообщениям каждый из них обладал выдающимися организаторскими и непререкаемым авторитетом у своих прихожан. Они привели их к единоверцам – в Теплоключенку, но разместить их всех, дать пищу и кров церковники не могли. Кошмар продолжался.
Причем кошмаром это стало не только и, после прибытия в Теплоключенку не столько, для беженцев, сколько для мирных жителей села Теплоключенского, которым непосчастливилось быть мусульманами, особенно – богатыми мусульманами
А теперь перейдем к истории другого обоза, который, как то не удивительно, шел… практически в то же время и в том же направлении: с севера с ярмарки Каркара на юг, в направлении Пржевальска. Если посмотреть на карту и учесть, что количество годных для гужевого транспорта дорог в тех краях было не так уж и велико, то станет ясно, что путь каркаринского обоза не мог миновать хотя бы часть селений, бегство из которых было описано выше.
Но разница в том, что этот обоз, следовавший чуть ли не по пятам бежавших на Теплоключенку крестьян, шел под охраной отряда Кравченко. Но “охранял” этот обоз отряд ротмистра М.Кравченко, просидевший все “кровавые пржевальские дни” на ярмарке, только пока он двигался до села Теплоключенское (приблизительно 80 % пути), где как раз к приходу обозу уже во всю шла вакханалия убийств и мародерства со стороны беженцев.
Добравшись же до границ этого переполненного озлобленными и вооруженными людьми поселения Кравченко вдруг “вспомнил”, что ему надо спасать измученных страхом пржевальцев (численность которых на этот момент была чуть ли не меньше, чем число русских в Теплоключенке), и без последнего “прости” бросил обоз, который его отряд по официальной версии “охранял”, по реальным итогам дня – гнал на убой.
Вот что говорят об этом документы.
Начнем с выписок, из жандармских протоколов, описывающих события, предшествующие погрому.
14 августа в полдень в с. Теплоключенское прибыли крестьяне, бежавшие из сел Графа палена, Валериановского, Соколовского и Лизогубовского. Для сопровождения этих крестьян из села [Теплоключенского] посылались 20 вооруженных ружьями человек.
Всего в этот день в с.Теплоключенское собралось семь сел: кроме уже известных были крестьяне из Отрадного и Раздольного. Общим числом до 8000 человек, из которых 2000 человек были вооружены ружьями, палками, топорами и т.п.
Крестьяне ходили по домам богатых кашгарских сартов с.Теплоключенского и грабили их имущество. Киргизов, прятавшихся по огородам, разыскивали и убивали.
Рабочие-киргизы частью из села скрылись, а остальные были арестованы и, в конечно результате, все были убиты крестьянами. Поводом для этого, видимо, послужили поджоги крестьянских строений, в которых обвинялись киргизы, так как во время одного поджога был пойман киргиз.
14-го августа вечером в село прибыл с Кракары отряд Кравченко, с которым приехало до 400 человек русских, татар, сартов – торговцев, которые ехали в Пржевальск ввиду начавшихся нападений киргиз на каркаринскую ярмарку.
Не доезжая до с.Теплоключенского Кравченко со своим отрядом “на рысях” уехал в Пржевальск, оставив комендантом в с.Теплоключенском прапорщика Т.К.Беликова, а затем – прапорщика Туркина.
Вот как последовательно на место встречи по одной и той же дороге буквально “последовательно” прибыли толпы ведомых священослужителями православных крестьян, доведенных до бешенства, бросивших на произвол судьбы дома, поля, хозяйства, скот, погромщиков, а буквально на сутки позже – их мусульманские жертвы с набитыми деньгами карманами и с возами, наполненными “красным товаром”. При этом за сутки крестьяне уже успели “разогреться” устроив “мусульманский погром” в самой Теплоключенке.
То, что произошло в Теплоключенском 15-16 августа после бегства отрядов ротмистра М.Кравченко хорунжего фон-Берга, по военному четко и информативно описал в своем отчете ротмистр Жандармского управления Г.А.Юнгмейстер, в разделе, названном “Избиение туземцев в сел.Тепло-Ключинском” (документ № 265 Сборника 1960 г.).
Избиение торговцев-туземцев в сел. Тепло-Ключинском представляется в следующем виде.
На Каркаринской ярмарке (местность Каркары Джаркентского уезда) с средних чисел июля по 14 августа с. г. находился вызванный туда ввиду неспокойствия среди киргизов отряд ротмистра Кравченко.
1 августа отряд этот должен был выступить с Каркары в г.Пржевальск, поэтому ротмистр Кравченко предложил бывшим на ярмарке торговцам, в числе нескольких тысяч, или отправиться на сел. Зайцевское без всякой охраны или следовать с отрядом в г. Пржевальск. Большинство торговцев-туземцев направилось на сел. Зайцевское, а меньшинство торговцев из г.Пржевальска, Ташкента и Пишпека направилось с отрядом ротмистра Кравченко.
15 августа с. г. часам к пяти-шести вечера отряд подошел к сел. Тепло-Ключинскому, находящему[ся] в девяти верстах от г. Пржевальска, где должен был остановиться на ночлег.
Ротмистр Кравченко, получив известие, что г.Пржевальску грозит опасность, пошел на рысях с бывшей при нем сотней казаков (неполной) в Пржевальск, оставив в сел. Тепло-Ключинском роту под командой прапорщика Моргунова и обоз с торговцами.
Когда голова колонны прошла мост через р. Ак-Су, крестьяне сел. Теплоключинского совместно с крестьянами-беженцами соседних сел, вооруженные кольями, самодельными пиками и ружьями, заняли мост и, пропустив русских и татар, задержали торговцев-сартов и кашгарлыков [сартов китайских подданных].
Избиение началось с вечера 15 августа и продолжалось до полудня 16 августа. Избивались туземцы исключительно с целью грабежа на глазах всего отряда. Прапорщик Моргунов грозил грабителям расстрелом, но дальше угроз не пошел, и те продолжали свое кровавое дело.
С этим же отрядом следовал с Каркары в числе других офицеров председатель ремонтной комиссии полковник Маслов и товарищ прокурора Верненского окружного суда Плотников.
Убийцы оставили в живых 17 чел., которых посадили в каталажку при волостном правлении. На другое утро 7 чел. из них были выведены и убиты, а остальным 10 было приказано зарывать тела убитых. В течение 3—4 дней было зарыто 350 трупов и около 100 спущено по р. Ак-Су. Всего же убито более 500 чел. Этим 10 чел. удалось откупиться за 1200 руб., и они были доставлены под конвоем 2 нижних чинов и нарочного в г.Пржевальск, а там по получении денег отпущены. Среди пострадавших было большое число сартов китайских подданных (кашгарлыков) и, как я слышал в г. Верном, китайское правительство заявило протест.
Сведения об этом событии стали известны за пределами Пржевальского уезда – в Верном и Ташкенте достаточно быстро. Вопрос о происшедшем в Теплоключенском был включен в депутатский запрос, направленный в Семиречье комиссией Государственной думы, возглавляемой А.Ф.Керенским, уже после ее возвращения из Туркестана в Петроград. Этот эпизод вошел в знаменитый декабрьский доклад Будущего Председателя Временного правительства.
Ротмистр В.Ф.Железняков, составляя задание на командировку в Пржевальский уезд своему коллеге Г.А.Юнгмейстеру включил вопрос о каркаринских торговцах отдельным пунктом, ответом на которое явился приведенный выше раздел доклада ротмистра Г.А.Юнгмейстера.
Во всеподданейшем докладе этот эпизод назван в числе прочих мародерств, убийств и погромных акций, учиненных русским населением во время “киргизского восстания 1916 года”:
При первом известии, что односельчане их присоединились к мятежникам, почти все городские дунгане были перебиты, а имущество их разграблено. В селениях Тепло-Клю- чинском и Преображенском Пржевальского уезда жертвами самосуда рассвирепевших крестьян по недоразумению были совершенно непричастные к мятежу мусульмане-торговцы, пришедшие с отрядом ротмистра Кравченко с Каркаринской ярмарки, и мусульмане-разночинцы из сел. Сазановского. В сел. Беловодском Пишпекского уезда толпа само^ судно расправилась с киргизами, арестованными во дворе волостного правления. Местные полицейские власти были не в силах предупредить эти печальные явления как по совершенной неожиданности их, так и за неимением нужных для сего средств, но судебные власти начали уже расследование, и виновные в самосуде лица понесут назначенное законом наказание.
А как же сам Пржевальск, что там?
15 августа в Пржевальск въехал отряд ротмистра М.Кравченко, который, несмотря на посылаемые ему обращения начальника уезда полковника В.А.Иванова, целых 5 дней окалалачивался в районе Каркаринской ярмарки, а вечером 15-го числа, опять же по неизвестной причине, вдруг у села Теплоключенское так заторопился спасать Пржевальск, что “на рысях” уехал в сторону уездного центра, оставив без войскового сопровождения целый обоз торговцев, преимущественно мусульман.
Межевой техник И.А.Поцелуев об этом дне пишет коротко
15-го вечером действительно вступил в город отряд Кравченко. С приходом этого отряда в осажденном и отрезанном от нового мира Пржевальске началась более спокойная, но далеко не мирная жизнь.
Решено было послать помощь осажденной Сазоновке, и начались более решительные действия против мятежников.
Герой первых дней осады Овчинников мало-помалу стал затеняться новым героем, хорунжим фон-Бергом.
В показаниях И.А.Поцелуева интересно то, что оказывается и казачий отряд фон Берга прибыл в Пржевальск, хотя его вполне можно было оставить в Теплоключенском, ведь от этого села до города… всего 9 верст!
В дневнике самого хорунжего фон Берга о 15 августа сообщается только, что отряд форсировал реку Джаргалан. (документ № 448 Сборника 1960 г.).
15 августа 1916 г. При переправе через р. Джаргалан, вследствие порчи моста, отряд принужден идти бродом. Со стороны с. Отрадного навстречу отряду выступило человек 800 киргиз|[ов], на восточном берегу уже стояла другая толпа киргиз[ов]. Приказано было отогнать бунтарей и очистить дорогу. Посланные казаки подъехали к берегу на рысях, спешились и открыли стрельбу, киргизы ответили тем же, завязалась перестрелка, киргизы пытались перейти в наступление, но встреченные зал- лом уходили. Подошедшая пешая дружина стала заходить противнику во фланг; казаки перешли в наступление, киргизы не выдержали натиска и кинулись в горы. Нами отбито было одно знамя с надписью кровью. Потери наши — одна раненая лошадь. Противник потерял более 50 чел. убитыми..
О дальнейших событиях этого дня – в дневнике бравого хорунжего ни слова. Более того, на следующий день автор дневника, которого И.А.Поцелуев объявляет “новым героем” вообще ничего не записывал.
Рассказ отставного генерала-майора Я.И.Королькова о событиях 15 августа уже была приведена в обзоре за 14 августа. О жителях села Теплоключенского он с одобрением говорит, что ни смогли организовать оборону селения и с успахом отражили все нападения киргизов”. О мусульманских погромах в Теплоключенке отставной генерал не пишет, но зато несколько слов говорит об аналогичных эксцессах в Пржевальске
Что касается случаев самосудов русскими обывателями над дунганами, то мне приходилось слышать о нескольких: так, еще в период с 10 по 17 августа один труп дунганина лежал неподалеку от дома [И. О.] Абрамова. Около казармы в юго-западном направлении видно не мало могил убитых дунган и киргизов ([из] арестованных и бежавших).
Боя ни в городе, ни в его окрестностях не было. Откуда же взялись эти убитые?
Один из чиновников, хвалясь качествами своего револьвера, прибавил, показывая его мне, что револьвер этот сразу убивает. На мой вопрос о том,, откуда он это знает, чиновник пояснил, что за казармами он увидел однажды как солдат вел 3 «кашгарлыков». Отведя их на некоторое расстояние за казармы, солдат, выхватив из ножен шашку, рубанул ею одного из «кашгарлыков», а двое остальных бросились бежать. Тогда упомянутый чиновник одним выстрелом из этого револьвера убил одного из пытавшихся бежать «кашгарлыков».
Подобных случаев самосуда было немало. Кроме случаев убийств, было немало и грабежа.
Так, в августе в районе казармы казаки открыто продавали разные домашние вещи: самовары, чайники эмалированные, швейные машины, кошмы, ковры, одеяла: и даже, как говорили, меченное русскими буквами белье. Одна из покупавших у казаков вещи мне показывала свои покупки. Часть этих вещей, очевидно, была из числа тех, что киргизы грабили в русских домах. К числу подвергавшихся грабежу принадлежит и моя дача.
Отставной генерал-майор, судя по его показаниям, один из очень немногих порядочных людей из русской общины г.Пржевальска: даже будучи пострадавшим он говорит об этом как бы между прочим, и в самом конце своего повествования.
Об этом дне можно написать много. Поскольку убийства методично продолжались почти целые сутки, некоторые детали – в завтрашнем обзоре.
Но я хочу заметить, что в “Докладе епископа…” о массовом диком грабеже, устроенном крестьянами, в селении, где в этом время находилось как минимум 4 священника, нет ни единого слова!
ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ДЕНЬ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
