Art historian Gamal Bokonbaev continues to acquaint with the collection of the State Museum of Fine Arts named after Gapar Aitiev. Perhaps this is the last part in a cycle dedicated to the work of the famous artist and iconic Kyrgyz actor Suimenkul Chokmorov, presented in the museum. His work turned out to be so fruitful that it was impossible to limit ourselves to a couple of parts of our review. The following publications will be devoted to the works of other authors available in the museum’s collection.
We will be glad if our readers leave questions and comments to publications about the fine arts.
Праздник. Холст, масло, 117,3х141,5, 1987.
На праздник собрались женщины всех возрастов, посмотреть друг на друга, посудачить, порадоваться, глядя на детей и внуков. Сидят на ковре, на шырдаке, расстеленном в саду под яблонями. Приоделись в праздничные одежды, яркие, красочные: восточный калейдоскоп узоров и цветов. На достархане только чай. Выделяется фигура девочки в концертном костюме. Она возвышается над всеми, как ведущая праздника, не важно какого, художник не уточняет – государственного или семейного. Не праздник весны – скорее, праздник урожая. Мир и довольствие, спокойствие и благоденствие, материнство и детство… С начала 80-х годов у художника резко обострилась наследственная болезнь, врачи ограничили потребление жидкости. Постоянно мучила жажда. Как реакция, появляется желание идиллии? Желание реализовать свою мечту? Мамы, бабушки, дети – большая семья. В центре картины на руках бабушки внук – такой красивый, такой крепенький, ненаглядный, продолжатель рода и дела отца. И художник желает ему того, чего он сам был лишен в детстве, – стать символом здоровья и источником радости. Боль успокаивается. Но гармония нарушена. Почему взрослые – сплошь женщины? Лица разные, будто из разных фотографий. Фигуры не пропорциональны. У бабушки с правого края поразительно огромные руки. Кто изображен на картине? Это близкие художника? Или типажи, символы? Много вопросов, всех не разгадаешь. Это, пожалуй, самая загадочная работа художника. Он смело экспериментировал, рисковал и ломал устоявшиеся стереотипы, но в конце 80-х появилось желание прийти к итогам, затронуть вечное. Но этого не получилось. И не могло получиться в обществе недомолвок и умолчаний. Таланту не важно: где он живет и в какое время. У настоящего художника вечен сам эксперимент и не важно, чем он заканчивается.
На земле Чон Таша. Холст, масло, 122,5х249, 1972-1981.
Великолепная соцреалистическая картина. Большая тема: крестьяне на сенокосе в коллективном порыве помогают рабочему классу строить коммунизм. Точнее помогали: рабочий день уже закончился, и они отдыхают в тени стога. И не просто отдыхают – повышают свой культурный уровень. Сложили рядом вилы, сняли обувь. Солнце на закате, вдали виднеются горы, пасутся кони – великолепный пейзаж (автор родом отсюда и хорошо знает эти места). Центром большой группы слушателей становится молодой агроном. Наверное, агроном. Он отучился в городе и привез оттуда «новые песни о главном», и наигрывает их на комузе. Его с интересом слушают зрители всех возрастов. Молодые под впечатлением! Вторая группа поменьше, обособилась, здесь одни старики, и у них другое настроение. Старшее поколение вспоминает о грозных временах, о тех, кто не дожил до торжествующих песен. Тогда почему они оттеснены на край? В тени? Возможно, это те, кто сомневается в эффективности коллективного труда? Не верит в окончательную победу коммунизма? Картина создана в период развитого социализма и такие художественные вольности допускались. А может и не замечались… Сейчас такие неоднозначные работы художники делать не умеют, разучились. О соцреализме судят по худшим работам, получившим одобрение коммунистических начальников. Не понимают картин, в которых была, может быть и невольная, критика действительности… Были и непонятные, загадочные места, и они-то становятся со временем самыми главными. Кого вспоминают старики? Безвинно погибших в страшном 1916 году? Жертв сталинских репрессий?
Летом 1991 в пригороде столицы Кыргызстана, возле села Чон-Таш, было обнаружено массовое захоронение человеческих останков. В 2000 году здесь будет создан мемориальный комплекс Ата-Бейит, посвященный жертвам сталинских репрессий; а в 2016 году открыт Мемориал памяти погибшим в 1916 году. Так что, великолепная соцреалистическая картина, созданная в Советской Киргизии, приобретает совершенно иной смысл… Кстати, агроном очень похож на автора картины, а, может быть, на его брата…
За городом. Картон, масло, 59,7х 79,8, 1983.
На поляне, в тени деревьев расположились трое отдыхающих. Двое мужчин в черных брюках разлеглись прямо на траве. Осторожно присела женщина в белой юбке – ее немного загородил ствол дерева. Расстелили скатерть, расставили посуду. Рядом течет арык. Внизу, возможно, спряталась речушка, а дальше колхозные поля. Ясный летний день, ярко светит солнце, но еще не жарко. Зелень густая, холодная – от нее веет утренней прохладой. И небо холодное ровное и голубое. Совсем немного тепло-зеленого, он еще не проник в чащу, но уже разбросан на поверхности и обещает дневную жару. До поляны дотянулись тени от деревьев, растущих вдоль дороги. На обочине расположился художник со своим этюдником. Небольшая компания выбралась за город. Позади остались: работа, заботы, проблемы, суета, а здесь можно отдохнуть и расслабиться… В 1980-е благосостояние советского гражданина растет, растет понимание, что надо не только строить коммунизм – надо отдыхать, и лучше всего на природе. Благо, что есть машина, красная «копейка», ВАЗ 2101. Кстати, как она туда заехала? Наверное, слева есть проезд – он не поместился в картину. «Завтрак на траве»*? Скорее «Пикник на обочине». Есть одна визуальная загадка: прямой ствол, стоящий впереди другого ствола, потом оказывается сзади. Что это? Намек? Основа композиции – контраст между людьми и природой, центром и окружением. Но – это СССР и контраст не становится конфликтом – становится комсомольским пафосом! Человек и страна его родная! Гармония полного удовлетворения и с экологией у нас все в порядке! И что мог сделать художник? Он предупредил: люди – не хозяева природы, они ее неразумные дети. Веселые и резвые. Сегодня в Республике темпы загрязнения природы просто чудовищны! И такие «пикники на обочине» нас уже не радуют.
*”Завтрак на траве” – под этим названием известны две картины французских художников-импрессионистов – Эдуарда Мане и Клода Моне. Какую из них имеет ввиду автор обзора – Гамал Боконбаев? Думаем, читатель этого комментария найдет картины в интернете и составит собственное мнение
**”Пикник на обочине” – фантастическая повесть братьев Стругацких, изданная в 1972 году и моментально ставшая невероятно популярной. Переведена на многие языки. Знаменитый режиссер А.Тарковский снял по мотивам повести известный фильм “Сталкер”
Пейзаж с фазаном. Холст, масло, 59,2х79, 1986.
Перед нами лесная панорама. Густые заросли в пойме реки: клены, тополя, ивы, березы… И кустарники: барбарис, облепиха, черемуха… Преобладает охра. В небольшом диапазоне – потрясающее разнообразие. Доминирует плотная непроницаемая масса листвы и веток. Очень темно на земле от густой тени. Возможно, на некоторых ветках мокрый снег остался белыми крапинками. А возможно это краска выцвела… А возможно это цветение? Это ранняя весна! Это не осень. Желтеет не опавшая листва, что-то зеленеет, деревья и кустарники белые от пуха. Необычайно! Тогда понятно, почему на опушку леса выбрался красочный фазан – в поисках любовных приключений! Вокруг глаз – красное кольцо, голова и шея – золотисто-зелёные, длинный хвост – торчком. Видны еще две птицы, … слишком много для одной картины. А, возможно, художник объединил разные временные промежутки одного и того же события? Живопись часто пользуется этим приемом. Фазан вышел на поляну, взлетел на дерево, а потом и вовсе полетел. Хотя птица предпочитает прятаться в кустах, редко поднимается на деревья, летает только в крайних случаях. Беспокойная весна! А может ее настораживает черная тень, кто-то страшный с желтыми глазами. Может филин? Глубина чащи пугает, как пугает глубина океана, манит тайнами, скрытыми от нас. Они вспыхивают охрой красной, оранжевой и голубой, прогалинами. Так чаще всего и происходит: все самое интересное скрыто от нас за оболочкой видимости. Художник изобразил то, что на поверхности и сумел сюжетом о фазане намекнуть на необъятный космос.
Цветение. Картон, масло, 60х79, 1987.
Группа овец и коз пасется на солнечной поляне. Вокруг плотная масса деревьев и кустарников. Белеют цветы акации и рябины. Рядом – оседланная лошадь, ее ноги утопают в высокой траве, и она кажется меньше, чем должна быть. С левой стороны встала на дыбы огромная коза и поедает нежные листочки ивы. Дальше чернеют в тени две фигуры, это козы, хотя может показаться, что это люди. Людей не видно. Весна в самом разгаре: ослепительное солнце, свежая зелень, буйное цветение. Вверху голубеет кусочек неба и светло-оранжевые холмы проглядывают сквозь густую листву. В основном кроны деревьев состоят из белых и зеленых шаров. Есть эллипсы, вытянутые по вертикали. Форма кустарников сложнее, а трава лежит на земле. Динамичную композицию удерживает вертикаль! Два тополя держат ось картины и уводят ее в небо. Полукруглые ветки ивы энергично тянут центр на себя – один тополь угодливо изогнулся, но не больше. Крупные живописные мазки обобщают, но цельности нет! Слишком пестрые пятна, слишком активен белый. Не уместился в световоздушную перспективу. Немного проясняет ситуацию линейная перспектива, от лошади до черной козы слева. И все равно путаешься: где свет? где тени? В желании сделать белый еще белее, художник утемняет зеленый и серая тень становится светлее света. Вот в чем дело! Ломается форма, логика пространства и… занудные правила. Белые шары горят как софиты, зажженные в яркий день. И зеленая трава маячит «зайчиками». И получилось то, что нужно – ослепление цветением! И не разберешь: где коза? где ветки? … Кстати, козочки стали излюбленным мотивом нашего салона.
Павлины. Картон, масло, 57,5х74,5.
В пейзажах и натюрмортах 70-х, 80-х годов автор смело использует принципы модернистской живописи. Художнику они понадобились для решения своих индивидуальных задач: он вынужден быстро передавать мгновенья красоты, успевать быть, и актером, и художником. А модернизм – это скорость, в попытках ухватить ускользающее время двадцатого столетия. В СССР – это большей частью формальные находки, ничего серьезного в идеях. Это не развитие «чуждого» явления в лоне соцреализма. Советский модернизм – это химера! Может художник, чувствуя это, шутит и рисует индеек с павлиньими хвостами? Эти птицы – близкие родственники, но спутать их трудно. Сцена происходит в тени дерева. Здесь гуляют темно-фиолетовые, ярко голубые, белые, фантастические птицы, больше похожие на индеек, чем на павлинов. Формы птиц перекликаются с формой веток. Форма веток богаче, фантастичнее, но все они происходят из одного ствола, а птицы гуляют сами по себе, одна даже залетела повыше. Мастер сумел сделать так, чтобы холодная прозрачная зелень стала ближе к нам, а желто-оранжевая земля – дальше… Сравнение веток и птиц… И в этом вся идея? Странно! Страна такая… ей не нужны эксперименты. В небольших картинах-этюдах можно пошутить с химерами*, намекая на что-то большее, но не больше. И может, понимая это, художник эту работу… не стал заканчивать.
*Химера – в греческой мифологии огнедышащее чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом в виде змеи; порождение мифологических персонажей – Тифона и Ехидны. Слово часто употребляется в переносном смысле – необоснованная, несбыточная идея.
Полдень. Картон, масло, 16х25, 1962.
Этюд сделан студентом Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры. Сделан на каникулах, в родном селе Чон-Таш, расположенном недалеко от столицы. Группа отдыхает в саду, в тени яблони, на одеялах и подушках. Это близкие люди, держат себя свободно, не позируют. Не бездельничают – спасаются от жары. Полдень в разгаре лета и работать небезопасно. Парень лежит прямо на траве, оперся головой о подушку и наигрывает мелодию на комузе. За ним девушка, спит спиной к зрителю. Поодаль сидит немолодая женщина, она чем-то занята, сутулится и выглядит усталой… Девушка могла быть младшей сестренкой художника? Вполне, НАСИКАТ 1942 года рождения, ей 20 лет. А парень мог быть старшим братом? Мог быть, СУЙЕРКУЛ с 1936 года, ему 26 лет. Тогда все они были очень молоды… В центре зеленой поляны коричневый ствол и круглая тень от кроны. Вокруг – зеленая жара. А на островке темно-зеленой прохлады расположилась пестрая группа. В ее центре еще более пестрая подушка. Солнечные лучи пробиваются сквозь листву, кое-где ломают форму, а где-то подчеркивают ее. Цветовые и тоновые парадоксы оживили сценку сельского семейного уюта, добавили романтики: лето, брат приехал из Ленинграда, учится, творит, сад, молодость и мелодия… В будущем художник будет более радикален. Будет ломать форму, работать с парадоксами, меняться и искать, и время от времени возвращаться … к учебным навыкам.
Полдень. Картон, масло, 55,5х72,5, 1986.
Использованы многие формальные достижения европейского модернизма: импрессионизм, пуантилизм, сезаннизм, поп-арт и примитивизм*. Конечно, это советская живопись, ее можно, например, назвать так: советский модернизм развитого социализма**. Импрессионизм – это облака и горы, желтый свет и голубые тени. Дерево в центре – сезаннизм и немножечко кубофутуризма. Примитивно сделан первый план, индюки, куст, да и многое другое. Имитация крупного типографского растра можно отнести к приемам поп-арта. А можно вспомнить, что еще авангард включал графику в ткань живописной работы… В чем особенность? Использованы именно формальные достижения. Здесь нет идеологии модернизма, любование отклонениями от нормы: цвета, формы, метода. На Западе это давно стало классикой, а став классикой, стало приемлемым в СССР. Про спорные идеи все забыли. Здесь нет постимпрессионизма, нет насыщения смыслами-символами. Есть некая советская безмятежность. Можно отнести эту работу к постмодернистской живописи? Можно! Но это не заявленный модернизм-постмодернизм, не было искусствоведческих споров, и вопросы повисли в воздухе.
Долой черный цвет, контур не нужен, да здравствуют голубые тени. Главное – веселая игра, а реальность – источник вдохновения. Советского художника могли обвинить в неряшливости, эскизности. Великий актер оправдывался: ему некогда делать тщательные работы, съемки фильмов мешают, надо быстро уловить настроение природы.
*перечислены направления в европейском изобразительном искусстве, зародившиеся и достигшие расцвета в конце XIX – начале XX веков
**Развитой социализм – в Конституции СССР 1977 г. провозглашалось достижение стадии “развитого социализма”, которую теоретики социализма рассматривали как его высшую ступень
На окраине Кара-Куля. Картон, масло, 49х80, 1980.
Вид сверху, может быть с холма? Перед нами ряд небольших крестьянских хозяйств: строения, навесы, ограды. В глубине двора – печка, вдоль дороги – кизяки. Разбросаны валуны, местность каменистая, горная. И деревьев не видно. На плоских крышах гуляют индюшки, наверное, убежали от черного козла. Он внизу, стоит прямо в кормушке. Посередине композиции – огромный стог сена, как гора, и на ее фоне мальчик, будто из другого измерения. На дороге старики, женщины, выделяется парень. Городской модник, белеет воротник рубашки поверх пиджака. Все чего-то ждут и завороженно смотрят в одну сторону… Желтую охру земли дополняет фиолетовое небо. Оно темное, осеннее. Отражается на всех предметах, и придает дороге красно-охристый оттенок. Есть цветовые акценты (ну как же без них) – это одежды, зеленые, красные, голубые.
Южная тема разработана в живописи Кыргызстана очень хорошо. Были замечательные находки! Но со временем они превратились в штампы, в набор красивостей. Этой работой Суйменкул Чокморов доказал, что понимает Юг, может работать в другой среде, в другой манере. И, кроме того, он видит смыслы! Умеет наполнять форму жизненными наблюдениями, философией, драмой… Возможно, люди на картине ждут рейсового автобуса, провожают сына (брата, внука). Парень уезжает на учебу, а, скорее всего, покидает окраину навсегда. Такую интересную, такую фантастическую! Но люди завороженно смотрят… в сторону центра.
Дворик в Кара-Куле. Картон, масло, 48,5х76,6, 1980.
Осень. Деревья и кустарники пожелтели, навесы остались без листьев, обнажилась их конструкция. Штакетники и стойки образовали вертикальные линии; перекладины и стебли – горизонтальные. Тени от линий легли на землю, на стену здания. Все вместе они превратились в сетку причудливых узоров. Уникальный вид! Конструкция навеса, разбившая пейзаж на кусочки. Эта тема вдохновила художника! Это не заявленный абстракционизм – это другое отношение к этюду, родившееся в эпоху соцреализма. Художник начинает ставить перед собой чисто формальные задачи. И люди присутствуют здесь как элементы композиции: женщина в красной кофточке, девочка в синем джемпере. Трудно сказать, о чем они думают. Осенью и мысли отдыхают… Художник изучает взаимодействия: объектов и теней, сетки и просветов, формы и контрформы. И в то же время, он просто пишет этюд: прозрачными красками, любовью к природе, вниманием к деталям. Часто от формальных исследований остаются только схемы с названием «ни о чем». А живопись всегда торжествует!
Кара-Көл – город в Джалал-Абадской области Кыргызстана. Появился 16 июня 1962 года как посёлок гидростроителей крупнейшего в Средней Азии гидроузла Токтогульской ГЭС… Художника заинтересовал в этом городе… дворик. О том, что это южный пейзаж, напоминает характерный навес на сваях. Он виднеется на втором плане. Удобная сушилка для фруктов и ягод.
Двор с осликом. 1984-1985. Холст, масло, 51,5х51,5.
Простенький этюд. Под навесом устроилась ослиная семья. Папа, мама и маленький ослик. Тесно прижались друг к другу. Рядом присел аксакал с вилами, решил подкинуть им сена в стойло. Фрагменты сельского двора: стен, крыш, деревянных ограждений, дерева без зелени, земли и голубого неба. Судя по всему, ранняя весна: цвета весенние и домашние животные обычно рождаются феврале. Этюд написан прозрачными подмалевками: оттенками охры, коричневой, голубой. Художник только прошелся белилами по мамаше и осленку, от этого они выглядят грязноватыми.
В Киргизской ССР художники с удовольствием писали этюды-настроения, мотивы. Они не несли в себе большого смысла, но были интересны: наблюдениями, композицией, сочетанием цветов и фактур. И всегда можно было присочинить грустную историю: Дети выросли и разъехались. Остался старик один. Не усидел дома, после долгой зимы пришел посмотреть на счастливую семью домашних животных. И к художнику пришел, попозировать.
Telegram-channel in Kyrgyz & Russian:
Санжарбек Данияровдун коомдук фонду
Фонд Санжарбека Даниярова
Subscribe if interested
