13 июня 1916 года. Хроника Кровавого Повеления. 12 дней до Высочайшего соизволения…
13 июня 1916 года отношение Военного министра генерала от инфантерии Д.С. Шуваева от 12 июня 1916 года № 2119 было доставлено в Министерство внутренних дел. Перед подчиненными министра Б.Ф. Штюрмера опять встала нелегкая задача обосновать категорический отказ их начальника реализовывать тот план по привлечению жителей “национальных окраин” России к работам в тылу воюющей империи, который предлагало военное ведомство.
Первое письмо от 7 июня 1916 года № 16896 за подписью руководителя МВД с отказом участвовать в совещании по разработке конкретных мероприятий на основе концепции “упрощенного варианта военной повинности” получилось не очень убедительным. Отвечая на него, генералы Главного Штаба и Главного Управления Генерального Штаба совершенно внятно показали, что все затруднения, которые могут возникнуть при реализации призыва на принципах воинской повинности, ни в коей мере не преодолеваются при использовании “реквизиции”. При этом последний метод, на котором так настаивал руководитель МВД, имеет несколько очень серьезных недостатков. И, в первую очередь, он не соответствует действующему законодательству. Единственное его преимущество заключается в том, что начать призыв можно было очень быстро. Но ведь известно, что “быстро хорошо не бывает” или, как говорили на Руси, “на сильном огне хороший блин не испечёшь”.
Но не будем забывать (как это знали все чиновники Российской империи), что в абсолютной монархии закон – дело второе, верховной властью обладает только император, на то он и самодержец. Поэтому гофмейстер Б.В. Штюрмер и подталкивал военное министерство к тому, чтобы действовать не через Государственную думу, а минуя ее – то есть непосредственно через царя или, как говорили в те времена, через Высочайшее повеление.
Понимая все это, генерал от инфантерии Д.С. Шуваев и его подчиненные вместе с письмом № 2119 направили Записку Главного штаба “О привлечении к воинской повинности освобожденных от неё инородцев для службы в рабочих дружинах”. Этот документ – по содержанию является очень кратким пояснением к законопроекту. Обычно пояснительная записка к закону представляет собой не 8 страничек текста, а 50-100 страниц с детальным обоснованием всех положений предлагаемого ведомством закона. Но в данном случае, очевидно ввиду сжатости сроков, Военное министерство не успело подготовить полноценную пояснительную записку и ограничилось кратким изложением самого предлагаемого законодательного акта.
Документ этот крайне интересен, так как позволяет сравнить его с окончательным текстом “Высочайшего повеления от 25 июня 1916 года” и выявить принципиальные отличия между тем, что предлагали военные, и тем, что в конце концов стало историческим документом.
Во всем, что касается собственно привлекаемого к тыловым работам контингента, документы абсолютно идентичны. Но в “Записке…” приведена численность представителей мужского пола каждой народности, которую предполагалось задействовать по данному нормативному акту. Обращает внимание, что из общей численности порядка 5 миллионов человек на Туркестанский край приходится примерно 50 %, а вместе с киргизами Степного края Астраханской губернии число их приближается к 3 миллионам. Вторая по численности группа народов, представителей которых предполагалось привлечь к тыловым работам, – мусульмане Кавказа. Мужское население этих народов составляло чуть больше 1,5 миллиона человек или около трети от общего числа. Памятуя, что уже после издания Высочайшего повеления (23 июля 1916 года) стараниями великого князя Николая Николаевича кавказцы были исключены из числа привлекаемых народностей (кроме того были освобождены якуты), то получается, что чуть ли не 85 % мужчин “инородческого населения”, подпадающих под этот указ, были представителями Туркестанского и Степного краев.
Поэтому стоит ли удивляться, что во всех прочих регионах Российской империи эти события не вызвали сопротивления и, соответственно, практически не оставили следа в национальной истории.
Второй очень важный момент, на которой надо обратить внимание – это главные исполнители работ по набору, а, следовательно, и ответственные лица. Согласно записке (п.п. 8 и 9), в наборе контингента должны были участвовать местные – уездные и губернаторские – власти и “временные воинские присутствия”. Поскольку организация воинских присутствий всегда относилась к компетенции Министерства внутренних дел, то и в данном случае именно это ведомство должно было организовывать всю работу и, что особенно важно, нести основную ответственность за успешность всего мероприятия. А какому ведомству хочется брать на себя ответственность за столь щекотливое и неотработанное дело? Особенно если это ведомство уже заранее ожидает эксцессы в виде бегства “киргизов и бурятов” из российских пределов? А может быть даже и готовит такие эксцессы? Для того, чтобы считать подобные подозрения не голословными надо не забывать то таинственное по своему происхождению письмо, которое Управление по воинской повинности МВД отправило в Ташкент в начале июня 1916 года и о котором мы писали в нашей Хронике в обзоре событий 4 июня 1916 года.
Если на минуту представить себе, что руководители МВД в связи с этим “привлечением инородцев к делу защиты Отечества” имеют какие-то свои интересы, не имеющие никакого отношения к “защите Отечества” и вообще не вполне законные, то станет совершенно очевидно, что это ведомство руками и ногами будет отпихиваться от какой-либо ответственности за данное мероприятие. Кстати отметим, что единственным регионом в Туркестане, где МВД имело воинские присутствия была … Семиреченская область. Во всех остальных областях Туркестана воинских присутствий за ненадобностью никогда не было. Но в Семиречье такие присутствия были организованы, так как в этой области в 1904-1914 годах разместилось много “переселенцев-самоселов” из Европейской России, которые подпадали под Устав о воинской повинности, в отличие от русских туркестанцев, расселившихся в Семиречье на законных основаниях и освобожденных от “священного долга защищать престол и отечество” (подробно об этой льготе см. статью об оскорбительной несправедливости”)
Учитывая изложенное выше, не трудно было догадаться, какой будет реакция МВД на те разумные и вполне исполнимые предложения, которые выдвинул Военный министр Д.С. Шуваев в письме от 12 июня 1916 г. № 2119 и в приложенной к этому письму Записке Главного Штаба.
< ЧИТАТЬ: ЗА 13 ДНЕЙ ДО… ЧИТАТЬ: ЗА 11 ДНЕЙ ДО… >
