ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Дни 92 и 93 от начала описания: 14-15 октября по новому стилю и 01-02 октября по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
Впервые публикуем полностью ужаснувшую депутатов статью, которую цитировал А.Ф.Керенский на знаменитом заседании Государственной думы… И задаемся вопросом, почему А.Ф.Керенский не назвал наименование газеты и не сообщил, о чем еще написано в этой статье …
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 01-02 октября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Туркестанский край
Закончился сентябрь 1916 года – месяц торжества карателей, первый месяц Уркуна.
Самыми важными, интересными и невыясненными до сих пор вопросами истории этого месяца являются:
1. Какое количество киргизов или, хотя бы, какая часть киргизских волостей успела покинуть российские пределы и перейти на территорию Китая до наступления холодов?
2. Сколько киргизов (киргизских волостей) смогли в сентябре хоть как-то закрепиться на китайской территории и избежать выдворения обратно в Россию?
3. Сколько киргизов (киргизских волостей) из числа бежавших из районов традиционных кочевий “изъявили покорность” и провели зиму 1916-1917 годов на территории России?
4. Играли ли киргизские манапы, бежавшие в Китай (в частности – братья Шабдановы) какую-то роль в судьбе массы беженцев и, если играли, то в чем она выражалась?
5. Каковы были истинные (а не декларируемые) намерения Туркестанского Генерал-губернатора А.Н.Куропаткина и Семиреченского военного губернатора М.А.Фольбаума в отношении согнанного с родных мест киргизского населения? Насколько различались эти намерения?
6. Как формулировалась командирам отрядов, блокировавшим сотни тысяч киргизов в районе российско-китайской границы, главная задача войсковых действий и решение какой задачи они обеспечивали в реальности? Возможные варианты ответа на этот вопрос многочисленны, например:
– выдворить максимальное возможное количество туземцев с территории Семиречья,
– не допустить бегства киргизов с российской территории и уход их от набора в строительные отряды;
– загнать как можно больше киргизов в непригодные для жизни места и удерживать там до полного вымирания вследствие холода и голода;
– физически уничтожить или дать уйти в Китай тем, кто не согласен к полной покорности и готовности рабски выполнять любые указания, а согласившихся на это “простить”, чтобы после этого хотя бы частично обеспечить набор в строительные отряды;
– не допустить возвращения киргизов на места прежнего проживания, независимо от того вымрут они, уйдут в Китай или изъявят покорность;
7. Была ли самостоятельная позиция по вопросу о беженцах у Министерства иностранных дел в целом, у Российского посольства в Китае и у отдельных императорских консульств, действовавших в Синьцзяне (Кашгар, Кульджа)? Насколько позиция каждого из этих дипломатических ведомств зависела от указаний и пожеланий Туркестанской администрации, Военного министерства?
8. Какова была позиция китайских властей в отношении беженцев и, в частности, их лидеров – манапов, и менялась ли эта позиция с момента появления первых беженцев (июль – начало август 1916 года) и до их массового оседания на китайской территории (конец октября – начало ноября 1916 года)? Насколько эта позиция зависела от мнения российской стороны?
Все эти вопросы не имеют внятных ответов, потому что практически не затрагивались все 100 лет, прошедших с того рокового сентября 1916 года. А между тем ответы именно на эти вопросы являются настоящей “историей киргизского народа”, а не поиск виновных в Уркуне среди современных жителей Киргизии или российских правителей, чему посвящены 99 % современных публикаций на тему трагедии 1916 года.
Беглый анализ основного массива исторических документов – официальных докладов русской администрации Туркестанского края и Семиреченский области, их переписки между собой, с Военным Министерством и дипломатическими службами – не дает внятного ответа ни на один из перечисленных выше вопросов (а этот перечень вовсе не полный!). Для этого нужна кропотливая аналитическая работа. Увы, читая все сегодняшние статьи, однообразные как “пение” кукушки или пресловутое “бла-бла-бла”, я не вижу среди нынешних “профессиональных историков” не только желания, но и профессиональной способности, выполнить эту работу.
Поэтому продолжу знакомить ту немногочисленную аудиторию, которая есть у нашего проекта, с историческими документами, сопровождая их собственными комментариями… в надежде, что когда-нибудь это пригодится НАСТОЯЩЕМУ ИСТОРИКУ…
Дата: 01-02 октября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Туркестанский край, Семиреченская область
Продолжаем регулярное знакомство читателей с ежедневными рапортами генерал-адъютанта А.Н.Куропаткина и замещавшего его на время отсутствия генерала от инфантерии М.Р.Ерофеева. Для полноты картины мы публикуем как те доклады, которые уже были напечатаны в различных сборниках, так и те, которые другие составители сборников документов по каким-то причинам сочли недостойными для обнародования.
Новый месяц начался с относительно спокойного рапорта из Ташкента в Петроград. В субботу 1 октября 1916 года генерал-адъютант А.Н.Куропаткин рапортовал военному министру Д.С.Шуваеву (ф.2000, оп.1, д.7678, л.162)
“Дополнение телеграммы 7720
Областях края перемен не произошло.
Астрабадском районе по дополнительному донесению нашего комиссара разграбление и поджег поселений Михайловское и Рождественское, а также разграбление эвакуированных и обстрел наших казачьих разъездов было произведено партиями персидских иомудов родов во главе коих ханы Кульдсак Аман Клыч Мулла, которым присоединился прибывший конный отряд Джафарбайцев, одна из партий уже рассеяна казачьим разъездом. 7747
Куропаткин
Как и в рапортах о предшествующих днях (см. обзор событий 29-30 сентября) сообщения из Астрабадского (Ашхабадского) района Закаспийской области превалируют над вестями из уездов Семиречья.
Но уже на следующий день 2 сентября 1916 года из администрации Туркестанского Генерал-губернатора уходит следующая телеграмма (ф.2000, оп.1, д.7678, л.154-154 об), практически полностью посвящённая карательным операциям в районах вдоль восточной границы Семиречья с Китаем:
Дополнение телеграммы 7747
[В] Пишпекском уезде нашими отрядами, занимающими перевалы Александровском хребте до Иссык-Куля мятежники, не выдающие пока главарей, отгоняются [в] горы.
[В] Верненском уезде наш отряд [на] Каркаре ожидает безусловной сдачи семнадцати мятежных волостей, сосредоточившихся долине реки Текеса.
[В] Пржевальском уезде целью окружения мятежников, сгруппировавшихся [на] Сыртах [к] Югу от Иссык-Куля, высланы отряды полковника Слинко из Столыпина, что на реке Чу [в] 40 верстах западнее озера Иссык-Куля, подполковника Галашевского из Пржевальска через Барскаун, что на южном берегу Иссык-Куля, и подъесаула Булычева из Нарына.
Прочих местах края без перемен.
Из Астрабадского района новых донесений не поступило 7768
Куропаткин
Насколько достоверны эти сведения, направленные в Петроград, сказать трудно; но есть весомые основания подозревать, что туркестанские власти (а значит и подпитывающая их первичной информацией администрация Семиреченской области), здорово лукавят. Ведь мы помним, что драгоман консульства в Кашгаре Г.Ф.Стефанович (см. обзор событий 14-15 сентября) сообщал, что еще 20 сентября основная масса киргиз, скопившаяся и несколько недель стоявшая в районе Текеса, начала уходить на китайскую территорию. Так что “наш отряд на Каркаре” скорее всего “ждал у моря погоды”. К 1 октября 17 киргизских волостей полностью или частично покинули российскую территорию. Забегая несколько вперед, замечу, что нигде в дальнейшем упоминаний об “объявлении покорности” киргизов, сосредоточившихся в долине реки Текеса” не встречается. Кстати, совершенно непонятно, почему урочище Каркара вдруг оказалось “в Верненском уезде”, ведь на самом деле этот район входит в состав Джаркентского уезда…
Что касается “наших отрядов”, которые за Александровским хребтом отгоняют в горы мятежников, не выдающих главарей, то это похоже на правду. Также не противоречат общей логике действий карательных отрядов сведения об их перемещении на юго-востоке Пржевальского уезда. Как мы уже отмечали ранее (см. обзор событий 16-18 сентября), на сыртах восточнее укрепления Нарынского шло методичное выдавливание скопившихся там киргизов на восток: в сторону перевалов, ведущих в Китай, и на юг – в сторону непроходимого и непригодного для жизни высокогорья.
Дата: 01-02 октября 1916 года, суббота-воскресенье
Место действия: Туркестанский край, Семиреченская область, Пржевальский уезд
До сегодняшнего дня в наших обзорах практически не использовался один из главных источников информации о текущих событиях – публикации в средствах массовой информации, или, попросту говоря, газетные статьи и сообщения. Причины тому две.
Первая причина – объективная: ввиду того, что Россия находилась в состоянии войны, а на территории всего Туркестанского края и, в частности, Семиреченской области действовал режим “военного положения”, все газеты работали под жесточайшей цензурой. Поэтому до середины августа о “восстании киргизов” в туркестанской и семиреченской прессе упоминалось лишь косвенно, например, в указе о введении военного положения. Но в третьей декаде августа, когда стало ясно, что “восстание туземцев” стало фактом истории, в краевых и областных газетах начали появляться публикации.
Но в наших обзорах эти публикации все равно не появлялись. По второй – субъективной – причине. Газетный фонд в Бишкеке не был нами освоен. Зато теперь, когда есть возможность в Ленинской библиотеке почитать любую провинциальную газету вековой давности, использование сообщения из прессы стало реальным. Но, к сожалению, все по тем же причинам все публикации, которые будут предложены, будут несколько отставать от точного соответствия вековой давности.
Поскольку наиболее трагические события “киргизского восстания” имели место в Пржевальском районе, именно им уделялось основное внимание в публикациях “Семиреченских областных ведомостей”. В обзоре событий 29-30 сентября мы начали публикацию документов, характеризующих период “разбора полетов”, то есть – расследование причин происшедшего, уяснение жертв и потерь, и выявление виновных должностных лиц. Мы привели рапорт военного начальника Пржевальского уезда подполковника В.А.Иванова, с весьма неубедительными оправданиями своих “действий” и сводку преступлений, совершенных обывателями Пржевальска и Пржевальского уезда “под шумок” киргизского мятежа.
Сегодня – для контраста – приведем статью из официального печатного органа Семиреченской администрации – газеты “Семиреченские областные ведомости” за 28 сентября 1916 г. № 217, в которой излагаются те же события в “официальной версии”
Текущие события
Официальные и частные сведения, дошедшие до нас в последние дни, раскрывают понемногу картину пережитых Пржевальском событий. Выяснено, что самому городу, строго говоря, угрозы со стороны мятежников не было, но паника среди горожан, тем не менее, была неописуемая. По недостатку войск власти решились на неизбежное: забаррикадировать и защищать лишь часть города, где казармы. Сюда собраны были женщины, дети и вообще горожане. Но страшная скученность людей превратила вскоре эту часть города в нечто ужасное, как в смысле настроения, так и антисанитарных условий.
Вечером 15 августа с Каркары прибыл отряд Ротмистра Кравченко, все вздохнули легче и вопрос об обороне города был поставлен шире – решили оборонять весь город. Вскоре стали подходить еще войска сотня хорунжего Угренинова, казачий отряд хорунжего фон Берга, сотня сотника Волкова и т.д. 28 августа казаки Угренинова и Берга нанесли решительное поражение мятежникам, уходившим с северного берега Иссык-Куля мимо Тюпа на Каркару: успокоение еще более упрочилось.
К сожалению, в первые же дни тревоги в городе произошли два печальных факта: во-первых вспыхнул грабеж, причем было убито немало состоятельных мусульман чисто из целей ограбления, по-видимому, и во-вторых, среди местной интеллигенции обнаружился хотя и частичный, но тяжелый по форме раскол. Законное следствие установит, конечно, причины, обстоятельства и виновников грабежа. Но должная кара не замедлит пасть и на тех членов Пржевальского общества, которые в тяжкие дни 10-15 августа отважились на явное противодействие властям: они не только критиковали всех и вся, не только тормозили работу таким своим вмешательством, но – к стыду их – выказали примеры поведения, напоминающие призывы к явному бунту. Разумеется, все подобные факты будут точно установлены.
Но раскол был именно частичный. В общем же Пржевальская интеллигенция, местное купечество и общественные силы совершали вместе с уездным Н[ачальни]ком огромную и почтенную работу. Их заботами были приняты, размещены под кров, накормлены и посильно одеты до 12 тыс. беженцев-крестьян, они организовали столовые, лечебницы, приюты и пр. и пр. По свидетельству вице-губернатора полковника Алексеева, ныне расследующего августовские события – вся эта работа была выполнена очень дружно и была крайне полезной. О том же свидетельствуют все солидные очевидцы тех же трудных дней. Все в один голос утверждают, что все возможное было сделано Начальником уезда и сплотившимся около него обществом своевременно и успешно.
Крайне поучительны отдельные эпизоды августовской борьбы в уезде. Наряду с тяжелыми картинами гибели целых растерявшихся селений под ударами изуверов-мятежников, вырисовываются яркие случаи, когда хладнокровие и спокойствие отдельных лиц спасали тысячи русских жизней. Такова оборона Сазановки корнетом Покровским и доктором Стефановым и оборона Преображенского при помощи деревянных пушек Чернова.
Дела в Сазановке были очень плохи: способных к обороне мужчин из окрестных сел было не более 300, а защищать приходилось свыше 7000 стариков женщин и детей, причем мятежников было целых 4 волости. Отдельные стрелки киргизы били гарнизон на выбор. Оружия было мало. И, тем не менее, защитники устояли. Корнет П[окровский] объявил “мобилизацию”, поставил к валам и бойницам всех крестьян от 16 до 65 лет, ввел наряд на службу, защитники постепенно сумели выяснить и перебить всех киргизских лучших стрелков… 15-го августа на выручку подошел крохотный отряд урядника О. с пушкой из дерева. Сазановка была спасена.
Пушки из дерева изобрел Чернов, унтер-офицер из Д[ействующей] армии, уроженец Преображенского, бывший дома в отпуску. Брался кусок водопроводной трубы, обделывался в деревянную колоду, на колоду нагонялись обручи из шинового железа, приспосабливался запал. Орудие снаряжалось свинцовыми пулями с дула. Первая пушка взорвалась, вторая пропала в стычке с киргизами, но неутомимый Чернов приготовил еще четыре, которые отлично служат и посейчас. Такие пушки били на 200-300 сажень прекрасно, особенно по скопищам, и пробивали стенки деревянного дома.
Тот же Чернов руководил и действиями односельчан в поле. Крестьяне страшно им гордятся, да и недаром.
Все пржевальцы не нахвалятся Семиреченскими казаками. Удаль их не знает границ. Сплошь да рядом 5-6 казаков обращали смелой атакой в бегство огромные толпы киргиз. Про подвиги отдельных казаков рассказывают чуть не легенды: Один казак, например, трое суток рыскал в горах, не боясь никаких мятежников, отыскивая какого-то богатого, по-видимому, “бая” только потому, что на том был чапан, сильно приглянувшийся казаку. Бай был убит, а чапан казак привез в Пржевальск. И таких случаев много.
Сравнивая этот материал с рапортом подполковника В.А.Иванова, который был представлен и.д. военного губернатора Семиреченской области полковнику А.И.Алексееву 26 сентября 1916 года, то есть за два дня до публикации этой статьи, можно уверенно утверждать, что все шитые белыми нитками оправдания “Валериана Великолепного” были приняты Семиреченской администрацией “за чистую монету”, а сам он – главным организатором спасения города. О чем однозначно и сообщалось всем жителям области.
А вот пржевальцам, которые накопили и не скрывали множество претензий к уездному начальнику, был дан внятный сигнал, что за любые попытки вносить “раскол” и критиковать подполковника В.А.Иванова, напротив, грозят очень суровые кары за то, что они “ они не только критиковали всех и вся, не только тормозили работу таким своим вмешательством, но – к стыду их – выказали примеры поведения, напоминающие призывы к явному бунту“. И эта угроза не была пустым звуком: критикуемый в рапорте подполковника В.А.Иванова межевой техник И.Поцелуев к моменту публикации статьи в Семиреченских областных ведомостях” уже был допрошен следователями Верненского суда… И дал показания (они практически полностью приведены в обзорах событий с 9 августа по 15 августа), которые, если не восхваляют, то, во всяком случае, не критикуют действия уездного начальника. Зато мировой судья Руновский, который в сентябре-декабре 1916 года стал главным критиком и даже прямым обвинителем пржевальского уездного начальника, в показаниях И.А.Поцелуева выставляется как паникер, трус и предатель.
Уверенность в том, что подполковник В.А.Иванов был взят под эгиду верненской администрации (что и нашло отражение в приведенной выше статье) придает то обстоятельство, что “выпускающим” этой газеты от лица администрации был не кто иной, как вице-губернатор Семиреченской области, полковник А.И.Алексеев, тот самый, на имя которого был послан рапорт В.А.Иванова и которому, согласно резолюции губернатора М.А.Фольбаума, предстояло разбираться со всеми дикими грабежами и убийствами, представленными в донесении начальника Верненского охранного отделения Петрова (см. в обзоре событий 29-30 сентября).
Такая априорная “индульгенция”, выданная подполковнику В.А.Иванову на все его откровенно провокационные и “предательские” действия, является еще одном доказательством того, что все случившееся в Пржевальском уезде – в том числе русские погромы с многотысячными жертвами – было “предусмотрено” семиреченской администрацией при составлении плана “киргизского восстания”, и потому подполковник В.А.Иванов должен был быть не наказан, а поощрен за безукоризненное выполнение предписанной ему роли.
Да и о каком “наказании” или “суде чести” может быть речь! Не знаю как других читателей, но меня в приведенной статье больше всего шокировала история… об “удалом семиреченском казаке”, который три дня лазил по горам, чтобы выследить и убить “бая” и присвоить понравившийся казачку “чапан”. И этим дичайшим бандитизмом официальная газета ничтоже сумняшеся предлагает восхититься своим читателям. Потрясающая характеристика того уровня “цивилизованности”, который, оказывается, имел место в семиреченском обществе в начале XX века…
Вторая газетная статья, предлагаемая читателям сегодняшнего обзора, была опубликована в Семиреченских областных ведомостях № 215 за 25 сентября 1916 г., то есть еще до получения официального рапорта начальника уезда Пржевальского о происшедшем в подведомственном ему уезде. Но областному начальству и без того “всё было ясно” и оно спешило “застолбить участки”, о чем посредством своего официального печатного органа и сообщила всем жителям Семиреченской области
Текущие события
Очень важный вопрос предрешился на днях областной администрацией в связи с мятежом каракиргиз. Основываясь на донесениях уездной администрации и начальников военных отрядов, г. военный губернатор вынес заключение, что поведение взбунтовавшихся каракиргиз Пишпекского и Пржевальского уездов не дает никакой надежды на благополучное сожительство их в будущем с русским населением.
Слишком дерзко было (да и есть) поведение мятежников; чересчур много пролито ими русской крови; слез и горя русского населения было через край. В виде иллюстрации довольно упомянуть, что, по данным Переселенческой организации, число жертв в районе Иссык-Куля, например, превысило 3000 чел[овек], из коих около 2000 убито, свыше 1000 – пропало без вести. В Токмакском районе в Кебени и на Каркаре число жертв значительно меньше, но и тут число убитых исчисляется многими десятками и немало русских еще томится в плену, ожидая освобождения. Число сожженных русских домов в районе Иссык-Куля дошло до 1000. Церкви сожжены, иконы поруганы, портреты Государя Императора – тоже.
Известное возмездие уже постигло, конечно, мятежников. Войсками перебито много тысяч киргиз, их стойбища уничтожаются, огромное количество их стад уже в руках войск и администрации. Карательные отряды без устали преследуют банды бунтовщиков, наносят им новые потери и освобождают много пленных. Но это не все. Главный результат комбинированных операций войск заключается в том, что все мятежники загнаны сейчас в такие горные районы, где теперь вследствие холода и голода они в полной мере почувствуют последствия своего безумного восстания. Уже доходят сведения об их лишениях, о болезных среди них и их смущении. Но войскам приказано не давать врагу пощады. Часть мятежников, быть может, ускользнет в Китай, но всех китайские власти не пропустят.
Мятежники отлично сознают, что искать примирения сейчас – бесполезно, им не будет милости. Но время заставит все же их рано или поздно, идти с повинной на наших, любых условиях. Вот только тогда и не раньше – их голос будет, быть может, выслушан начальством. Почин же для будущих разговоров с каракиргизами намечается особый.
Во-первых, признано совершенно недопустимым возвращение кара-киргиз в долину Кебени и в восточную часть Чуйской долины у Токмака, во-вторых, принято, что все побережье Иссык-Куля должно быть навсегда очищено от киргиз, и в третьих – признано, что долина Текеса также должна стать отныне чисто русским районом. Все мятежные волости перечисленных местностей, в каком бы числе и в какой волости впоследствии не оказались, предназначены к водворению в горной полосе южной половины Пржевальского уезда, в районе оз. Сон-Куль и в Атбашинский участок в качестве чисто скотоводческого населения. Для заселения ими предполагается особая административная организация, а чтобы работа последней была действительной, она должна опереться на войска, которые намечено поставить в ряде укрепленных (новых) пунктах.
Все эти общие соображения были изложены особой телеграммой г. Главному н[ачальни]ку края и Генерал-адъютант Куропаткин недавно в принципе вполне одобрил взгляды Семиреченской администрации, приказав разработать вышеприведенную схему уже детально, с планами, картами и цифровыми материалами.
Чины землемерного отдела Областного правления и – главное – нашей Переселенческой организации весьма охотно взялись за эту работу.
В этой статье, как и в приведенной выше, “за душу берет” последний абзац, в котором говорится про то, как “весьма охотно” взялись семиреченские чины.
И еще один момент. В своей знаменитой декабрьской речи в Государственной думе А.Ф.Керенский, говоря о событиях в Семиречье, цитирует некую официальную газету
Вы думаете, господа, что все это преувеличение?!
А вот послушайте, как эпически спокойно рассказывается то, что происходило недавно в горах Семиречья, в официальной газете: «Известное возмездие уже постигло, конечно, мятежников, войсками перебито много тысяч киргизов. (Голос слева: «Позор!») Их стойбища уничтожаются, огромное количество их стад переходит в руки войск, администрации. Но это не все. Главный результат комбинированных операций войск заключается в том, что все мятежники загнаны сейчас в такие горные районы, где вскоре вследствие холода и голода они в полной мере почувствуют последствия своего безумного восстания. (Голоса слева: «Позор!») Уже доходят сведения об их лишениях и болезнях среди них, но войскам приказано не давать врагу пощады». (Голос слева: «Нашли врага!») Вы поймете весь смысл этого образца эпической литературы. (Голоса: «Какая это газета?») Официальная местная газета. Если вы поймете, что такое происходит там, кто это такие, загнанные в ущелья «комбинированными силами русских войск».
Это вы думаете, вооруженные мятежники, это вы думаете действительные враги?! Нет, господа, это поголовно все, и главным образом женское киргизское население, которое, когда был объявлен указ и когда начались беспорядки, огромными массами, целыми родами поднялось с долин и пошло в горы искать себе нового убежища, новой родины в Китае. Их восстание было восстание пассивное. Они хотели одного – уйти в Китай, покинуть старую родину, столь жестоко с ними обошедшуюся! И вот когда эта масса киргизского населения с долин, от рек постепенно поднималась в горы и скапливалась в проходимых ущельях, стремясь уйти из России, здесь производились эти «комбинированные» действия войск, и эта масса женщин, детей, взрослых и стариков обрекалась холодно и спокойно на голодную смерть.
Так как же можно после этого говорить и ставить в вину темным, непросвещенным, забитым, далеким от нас туземцам то, что они, пережив все то, о чем я вам говорил, иногда теряли терпение и совершали акты возмутительные, о которых они сейчас же сами жалели и раскаивались?!
Как можно говорить с возмущением об этом, когда мы стоим перед действительно позорной страницей, неизгладимой страницей позора в русской истории.
Согласно стенограмме А.Ф.Керенский, получив вопрос из зала заседаний, не назвал газету, выдержку из статьи которой он цитирует. Перечитайте внимательно приведенную выше заметку и цитату, приведенную будущим Председателем Временного правительства, и вы узнаете то, что осталось секретом для депутатов Государственной думы.
Полагаю, что если бы А.Ф.Керенский прочел бы историю про удалого семирека и его чапан, а потом использовал это в своей речи, то Николаю II пришлось бы отречься от трона еще на несколько дней раньше.
Но… с другой стороны… А.Ф.Керенский и словом не обмолвился, что именно в этой заметке ВПЕРВЫЕ был озвучен тот бесчеловечный и грабительский план переселения киргизов в Нарынский уезд, который до сих пор дает основания говорить о “геноциде”. Может быть именно поэтому “наемник капиталистов” А.Ф.Керенский не захотел называть наименование “официальной газеты”?
ПРЕДШЕСТВУЮЩИЕ ДНИ СЛЕДУЮЩИЕ ДНИ
