Продолжаем знакомить с работами художников Кыргызстана из коллекции нашего национального музея глазами искусствоведа ГАМАЛА БОКОНБАЕВА. Это первый раздел из двух, посвященных творчеству Сатара Айтиева.
Сатар Айтиев (1945) — живописец. Заслуженный художник Кыргызской Республики. Родился в семье Гапара Айтиева, известного художника именем которого назван ГНМИИ. Сатар Айтиев получил прекрасное образование как художник кино (ВГИК – 1969). Работает преимущественно в станковой живописи, в жанрах портрета, тематической композиции, пейзажа, натюрморта. Яаляется также автором монументальной работы – мозаики “Просвещение” на фасаде здания химического факультета КНУ им Ж.Баласагына. Участник выставок с 1968 года.
Апофеоз войны. Диптих. 94х108,5; 94х108,5, 1985
Искусствовед Ольга Попова пишет об этой работе так: «Новым шагом в развитии его (Сатара Айтиева) своеобразного дарования является диптих «Апофеоз войны», написанный к 40-летию Победы в Великой Отечественной войне. В этом диптихе художник сумел с большой силой убеждения через тему женщины выразить неприятие войны…. Если такие картины, как «Песня», по своему звучанию камерны, то диптих «Апофеоз войны» звучит как симфония сложного социального содержания. И здесь художник отказался от какой-либо сюжетной иллюстративности в решении темы, прибегнув к языку аллегории, выражающей отвлеченное понятие при помощи конкретного образа. Обнаженные женские фигуры, написанные с исключительной пластической мощью, изображены в своеобразном ритуальном исступлении, характер которого расшифровывается динамикой пространственной среды, созданной полифонией цветового и фактурного вихря».
На одной части диптиха изображена одинокая обнаженная женская фигура, прижавшая руки к груди и причитающая. На другой части диптиха – две женщины. Одна из них вскидывает руки вверх, взывая к небу, другая – жестом бессилия опускает руки к земле. Колючая земля, враждебное небо. Экспрессия! Крик! Богини материнства вопят в ужасе! Обнаженность добавляет воплям первобытной дикости…. Может, в свое время, картина и смотрелось вызовом. Вызовом привыканию, рутинному официозу, показухе мероприятий и художественной заказухе. Но сейчас к таким эстетским протестам привыкли. Тема трактована слишком умно, слишком отвлеченно! Привыкли к акциям, перформансам, инсталляциям. И третья мировая война кажется уже возможной и не такой страшной…. Мы утеряли дар сопереживания! Боимся катарсиса! Стесняемся плакать. Художники разучились делать конкретно и талантливо, эмоционально использовать живые наблюдения. А в искусстве: чем конкретнее, тем эмоциональнее, но это квинтэссенция реализма! Здесь же нет реализма, конкретной истории, конкретного человека. Нет конкретного горя, ужаса, крика и живопись превратилась в расчет…, и философией не стала.
Ак-Талинский хлеб. Холст, масло, 71х90,7
Ак-Талинский район расположен в Нарынской области Кыргызской Республики, включает в себя долины рек и склоны горных хребтов. Традиционно хлеб кыргызы готовят в тандырной печи. Существует множество вариаций, у каждого района свои традиции и рецепты. Автор увидел, что Ак-Талинский хлеб – это нечто особенное! Женщина держит в руках лепешку. Другая занята подготовкой. Рядом печь, тандыр, идет черный дым. Пространство условное, это может быть: луг, холм, двор. По большому счету, это ощущение от местности. Художник видит ее красной, желтой, черной. Желтый – это солнечные зайчики! Красные пятна – тени от облаков! Черный и охра – крестьянский труд! Воздух высокогорья, жар от тандыра, запаха дыма!
Что хотел сказать своей работой живописец? Для модерниста это глупый вопрос. Художник передает свои ощущения и всякие словесные пояснения тут абсолютно бесполезны. Это живопись, а не роман. Искусствовед Ольга Попова пишет о художественном методе автора следующее: «Как правило, картины этого художника бессюжетны; пафос и образная глубина их достигаются выразительностью формы». Лучше не скажешь. Можно только добавить: здесь нет загадки, нет странности, нет ничего… необычного. Это именно тот случай, когда модернистская абстракция превращается… в декоративное панно. И к нему можно применить любые штампованные определения, которые ни о чем не говорят: прекрасное, самобытное, талантливое и так далее! Это и есть квинтэссенция эпохи развитого социализма: и власти не против, и художник доволен. Главное – ничего не происходит, кроме волнений в душе от встречи с прекрасным!
Размышление. Холст, масло, 119,5х135, 1984
По центру композиции стоит во весь рост женщина и смотрит прямо на зрителя. Она скрестила руки на груди, во взгляде вопрос. Одета в античный хитон, на голове косынка. Ось центра смещена влево. Чуть дальше стоит женщина постарше, в чапане и элечеке, протягивает руки к уходящим фигурам молодых мужчин. Это о разрушении семьи? Как в гениальной повести «Джамиля»! Только несколько карикатурно нарисовано. О разрушении традиций и нежелании детей жить по патриархальным лекалам? Как в гениальном фильме «Пастбище Бакая»! Но живописная картина не только об этом – она о разобщенности современного общества вообще! И не об этом тоже! Она о чем-то большем, неуловимом…. Женщина в традиционной одежде вопрошает к упитанным городским недорослям. А женщина в центре – это универсальный символ. Это равновесие, к которому надо стремиться…, правда, не всегда получается…. В канун «перестройки» Республика оказалась в ситуации неопределенности. Жить как раньше не хотела, а по-новому не могла. И, когда окунаешься в атмосферу тех лет, понимаешь, что эта картина – адекватное отражение той реальности. Более того, ситуация неопределенности продолжается до сих пор. Долгое время символом нашей Независимости была женщина в античных нарядах. Добавилась проблема трудовой миграции. Теперь понятно, куда на самом деле бегут мужчины…. Живописные образы, созданные в середине 80-х годов прошлого века, актуальны до сих пор. Это символы, нашедшие свою форму и живущие своей собственной жизнью. Правда, от частого употребления, живые символы превращаются в карикатурные штампы.
На джайлоо. Холст, масло, 90х90, 1983
Холст квадратный, колорит пестрый, формы абстрактные, живопись пастозная, выделяется сидящая женщина. И без разницы, о чем она думает. Смешалось все в кучу: сухая трава, краешек юрты, кошма, кусочек голубого неба, темная туча и косой дождь. Похоже на джайлоо? … Для новых работ нужны новые формы. Автор пробует менять манеру, но эксперимент не удался, и новые формы ни о чем не говорят. Не нажито, не передумано, не перемучено и не найдено. Да! Художник свободен в своем творчестве! Но у свободы есть обратная сторона. Безбрежная свобода ведет к фрустрации и к ощущению бессмысленности жизни, которая заполоняет все и ничего более не важно. Нет ни контекста, ни идеи, ни смысла – есть только чарующие, бесконечно красивые, изысканно-пестрые пятна великолепного коврового узора. Картина имеет конкретное название, но вряд ли она о жизни на джайлоо. И не похоже, чтобы живопись отражала условия, в которых создавалась… Но надо признать: иногда кажется, что в этих отвлеченных абстракциях угадано нечто… неуловимое! О времени, о себе, о жизни на джайлоо.
Песнь. Холст, масло, 67х90, 1982
В условном пространстве стоит немолодой мужчина в фуражке и плаще и играет на кыяке*. Рядом лежит собака, тайган с длинными ушами. Мужчина одноногий, с протезом, наверное, инвалид Великой Отечественной войны. Сторож, егерь, обходчик? Название настраивает на эпический лад, нечто историческое или героическое! Это персонаж гениальных повестей Чынгыза Айтматова! Играет песнь о вселенском одиночестве! В 1980 году был опубликован роман «Буранный полустанок (И дольше века длится день)». Он сразу стал невероятно популярным и, конечно, привлек внимание художников. Герои Чынгыза Айтматова всегда привлекали иллюстраторов своей неоднозначностью. Но персонаж этой картины ни на кого не похож. Кыяк, тайган, протез делают его оригинальным. Художник создал обобщенный образ. У него свой узнаваемый почерк, примитивный рисунок, колючая фактура. Но мы здесь видим иллюстрацию. Мы везде видим персонажей классика национальной литературы! Мы так видим! И отказываем оригинальной картине в оригинальности! Этот случай показывает, какое сильно влияние оказал Чынгыз Айтматов на нашу визуальную культуру. Модернист попробовал эту зависимость преодолеть и потерпел неудачу. Этот случай говорит о том, что дело не в форме. Дело в чуть-чуть. Чуть-чуть приемлемо и это уже иллюстрация к Великому произведению Великого писателя. Типовая иллюстрация – не больше. Это наиболее не оригинальная, не станковая, работа довольно-таки самобытного художника.
*Кыяк — кыргызский национальный смычковый инструмент
Память. Холст, масло, 71х90, 1982
Сидит на корточках девушка, рядом бьет копытом белый конь. Он будто возник из-под земли, нижней части не видно. А, скорее всего, это плод воображения одинокой городской девицы. Она смуглянка в летнем сиреневом платье на запа́х. Без платка. У нее модная прическа, обесцвеченная перекисью водорода… или палитрой художника? Она смотрит вдаль, в безбрежную глубину своего подсознания. Это картина-загадка и можно делать только предположения. Судя по названию, это память о далеких предках? Непохоже… О вечных архетипах? О жеребячьем первобытном инстинкте, спрятанном за условностями цивилизации? Память многое помнит… Застой превращался в старческий маразм. Но прямо говорить об этом было нельзя, да и не нужно. В парадигме модернизма: картина – это всегда неразгаданная загадка. В работах главных представителей кыргызского живописного модернизма – Сатара Айтиева, Амана Асранкулова, Джамбула Джумабаева – всегда присутствует невыразимое. В СССР они заложники чего-то, что едва проглядывает в картинах. Только намеком. В необычной фактуре, в диссонансных сочетаниях, в странных персонажах. Эти картины вызовут негодование одних, а «другие» поймут из какого источника льется этот сладкий яд декаданса.
Трио. Молодежь Киргизии. 1983. Холст, масло, 90х100
Это продолжение темы. И тема, как наваждение. Картина связана с событиями прошедшей эпохи, но несколько странным образом… В далеком 1984 году страна собиралась отметить 60-летие Советской Киргизии, Коммунистической партии и … Комсомола Кыргызстана! (годом начала процесса формирования Республики и всех ее властных структур «назначили» 1924 год). Предполагались масштабные празднества, речи, тосты, … выставки, показывающие достижения народного хозяйства и, конечно, о молодых. Художники должны были представить нечто новое, программное! Что-нибудь задорное, комсомольское! Надоело по старинке. Вспомним, к 50-летнему Юбилею Советской Киргизии, Коммунистической партии и Комсомола появился «Портрет современника». И через десятилетие – эта работа…. На пригорке трио. Одна девушка играет на темир комузе, другая на кыяке, а вот третья… Кажется, она держит в руках народный ударно-шумовой инструмент, деревянные чашечки или тарелочки. Карсылдак? Это вопрос…. По сюжету все вроде бы правильно, стиль монументально-декоративный, национальный по форме. Девушки не забывают традиции и славят современную жизнь. Но само изображение! Оно – странное! Эстетски-модные размытые узоры, отвлеченные концертные костюмы. Придуманные: земля, небо, облака. Свободная импровизация, пастозная техника, мелкозернистая фактура и примитивный рисунок. Зачем здесь примитивизм? Придает движение? Добавляет подлинности? Демонстративно примитивен. С вызовом! «Да, скифы – мы! Да, азиаты — мы, …». Скандала не было. Если и был, его быстро замяли, патриархальную воспитанность проявили. Талантливый искусствовед Ольга Попова умно написала о праве художника иметь «собственную формалистическую концепцию». Публика решила: «Художника пожалеть надо, он так видит, бедненький». Но желание скандала от художника-мажора невольно поведало о чем-то большем – современная молодежь примитивна!
Песня (Молодость Киргизии). Холст, масло, 89,8х100,2, 1981
Известный искусствовед Ольга Попова пишет об этой работе так: «Художник … образ человека упростил до схематического объемно трактованного знака, своеобразной марионетки с призрачной жизнью, протекающей в замкнутом пространстве-времени по своим микрокосмическим законам. Внешне статичные произведения С. Айтиева обладают качеством внутреннего движения, страстностью неясных мечтаний, выраженных, однако, четко сформулированной живописной системой». Девушки в призрачном микрокосмосе, в поле или на холме, на коричневой земле. Сверху облачное закатное небо. Похоже они играют в самолетики, и как на параде составляют заученные фигуры. Цвета платьев – желтый, синий, зеленый, красный. Это символы? Может, они кого-то ждут вечером? И подают с горы условные знаки, овеянные «страстностью неясных мечтаний» … Гротескность, театральность – это оценка, данная многими советскими искусствоведами экспериментам советских художников в годы застоя. В искусстве появляются убогие и симпатичные персонажи: деревенщина Василия Шукшина, городские чудики от Виктории Токаревой, комедии Эльдара Рязанова, Георгия Данелия и так далее… Но в данном случае симпатии не возникает. Убогость есть, а симпатии – нет! Чудовищные куколки. Это уже открытое издевательство над шаблонами соцреализма, как и в соц-арте, но более глубинное. Официальный концептуализм Советской Киргизии! Жаль, название вовремя не подобрали. Это можно было назвать «пугающий соцреализм». Напряжение в лицах и в фигурах, как на гениальных полотнах Семена Афанасьевича Чуйкова о Восстании 1916 года! … Это молодость Киргизии? Так и осталось это явление не изученным и не понятым.
Мотив. Холст, масло, 40х60,9. 1978
Перед нами поясной потрет неизвестного в бледно-зеленой футболке. Худенький и хиленький, и ручонка безвольно повисла без сил. Розовый цвет лица, скорее болезненный; настороженные зеленые глазки, как у инопланетянина; непонятно, что на голове: прическа или косынка? Автор назвал работу «мотив». Так делают, когда чувство есть, а конкретных слов – нет. Это подросток? Может портрет горожанина? Асфальтовый киргиз. Странное существо. Ни пола, ни национальности. Потомок брутальных кочевников, которого город превратил в неженку и хлюпика. И даже на «Крик*» сил нет. Крупнозернистая фактура, стружки и опилки, замешанные в цементе. Персонаж появляется после ремонта из стерильной чистоты. Художник увидел тип, удивился и изобразил. Трактовал в соответствии с представлениями своего времени. А теперь таких много! И выглядят они иначе… чуть привлекательнее…. Привыкший занимать меньше места, не выделяться, уступать. И тем не менее не вызывает симпатий. А чудаковатых горожан надо любить. «Это они возвели многоэтажные здания, провели канализацию и водопровод, замостили улицы и осветили их электрическими лампами. И когда все было готово», когда город принял сравнительно благоустроенный вид, появились… приезжие. И решили, что горожане – это не то. Не те, на кого можно рассчитывать. Ошибаетесь! Надо полюбить кротких и умных горожан. И картина не о примитивности современной жизни – о высокой духовности увлеченных Достоевским. Это городские во втором поколении и красота у них совсем другая.
*«Крик» — созданная в промежутке между 1893 и 1910 годами серия картин норвежского художника-экспрессиониста Эдварда Мунка. На них изображена кричащая в отчаянии человеческая фигура на фоне кроваво-красного неба и крайне обобщённого пейзажного фона.
Вечер. 90х100, 1979
В конце 70-х в палитре автора появляются яркие оттенки: красный, желтый, синий, зеленый. Что это? Психологически это понятно: мрачная палитра декаданса начинает надоедать, однотонный нуар утомляет…. В знаменитых пейзажах Гапара Айтиева, отца Сатара Айтиева, гармонично сочетаются абстрактный верх и реальный низ. Этот контраст становится особенностью кыргызского пейзажа. В работах сына эта плодотворная линия продолжается, но по-другому. Сверху пестро-цветастый узор, отдалено напоминающий реальное небо. Горы и земля снизу тоже изображены условно. Это может быть все, что угодно. Это брутальная фактура, состоящая из камней и песчинок. Это глина, кожа, толстые ватные халаты. Чудовище с горбом, голова которого скрыта в тумане. Гротеск и театральность…. Отступает белый свет, состоящий из всех цветов радуги. Но этот анилиновый «светофор» совсем не похож на отсветы заходящего солнца. Так не бывает. Скорее всего, это наступают радужные огни ночного города. Наступают на природу, на горы. И современный ала кийиз – это пестрая мишура неоновых вывесок. Так еще никто не делал! Никто не сравнивал древний орнамент и световой рисунок ночного города. Выделяется одинокий валун слева, по композиционным законам он становится главным. Он очень маленький и одинокий, спрятался или заблудился, прислонился к склону и беззвучно плачет…
Портрет. Холст, масло, 60х47, 1978
Две девушки, подруги, сестры, таинственно появляются из темноты. Черные копны волос, как, едва различимые, объемистые массы. Одинаковые платья – изумрудно-зеленое и лазурно-синее. Одна бледная, другая смуглая, обе одинаково мечтательны, одинаково вглядываются в огромный мир. Он отражается в их испуганных глазах чернотой…. Еле уловимое движение влево. Та, что слева, наклонилась, удерживаясь, а та, что справа, надвинулась, захватывая все пространство. Девушки как будто танцуют и надеются на внимание. Трогательно и беззащитно. И главная ось работы – эта неустойчивая между ними диагональ. Почему? А почему работа названа портрет? Двойной портрет? Или это две ипостаси одного? Театральные маски? Нет здесь трагедии, нет и комедии. Это одно и то же! … Справедливо указывает Ольга Попова: «Этот мир близок миру музыкальных шкатулок и щелкунчиков, …». Это игрушечный, выдуманный мир, без трагедии, без комедии. Без сильных чувств, без сладких вдохновений. Время полунамеков. Застойная эпоха отнятой реальности. Что-то обозначилось – романтичное, прекрасное, оригинальное. Но неустойчивое должно стать ненастоящим, не различимым, растворится в огромном, чуждом, непонятном мире коллективных действий.
Ак-Талаа. Картон, масло, 60,5х83, 1975
Ак-Талаа – район в юго-западной части Нарынской области, включает в себя долины рек, склоны горных хребтов… Автор последовательно разрабатывает найденный метод. Его почерк узнаешь сразу. Пастозная техника позволяет достичь физического ощущения: неба, облаков, гор. Ничего лишнего – главное цветная фактура! Кыргызский пуантилизм*! Точка очень большая и уже сама – узор. Колорит сдержанный, самодостаточный. Ощущение подлинности достигается аскезой: точным соотношением простейших форм. Автор смело упрощает. Звучит как вызов! Развитие не в усложнении, а в упрощении. Простую форму оживить проще. Желание новой жизни удовлетворено. Горы – это не как аппликация – это натуральная аппликация из масляных красок! Сквозь натуральную толщу проглядывает натуральная синева, чуть-чуть намеком – жара степи и холодное горное озеро. Намек становится объектом! Условность нового уровня! Национальное без условностей! Небо – это ковер, это ала кийиз, это дух! Горный ландшафт – это игра и быт, это глиняные игрушки, сосуды из кожи. Назад! К безыскусной, первозданной живописи! Она покажет, как движется вселенная легенды! Нагромождение, перемешивание, варение. Соединение неба и гор, воды и земли – так рождаются народные узоры. И не нужно ничего уточнять: рождение мифа – это в фантазии зрителя!
*Пуантилизм — это стилистическое направление в живописи неоимпрессионизма, возникшее во Франции около 1885 года, в основе которого лежит манера письма раздельными мазками правильной, точечной или прямоугольной, формы. Характеризуется отказом от физического смешения красок ради оптического эффекта, подразумевается «смешение» на сетчатке глаза зрителя.
Серебристый Иссык-Куль искрится. Холст, масло, 66х44,5, 1972
Молодой художник хочет обнажить метафизику национальной природы и последовательно убирает все лишнее, преходящее – оставляет только озеро, горы, небо. Он отказывается от всех банальных приемчиков традиционной живописи и опускается на уровень фактуры, которая всегда – идеальная абстракция. Прочь искусная имитация жизни! Да здравствуют сакральный примитив и говорящая окраска. Модернист хочет доказать, что масляная краска своей серебристой фактурой и искрящейся материей может произвести волнующее впечатление. Волнующую метафизику! И это ему удается! Удается показать другие волны, другие склоны, другую глубину. Молодой художник находит свой творческий метод. Вместо сюжетного реализма – абстракционизм. Вместо деталей – микрокосм брутализма. Вместо трафаретных узоров – национальное в рваном ритме, в отсутствии геометрии, 
в дикой стихии войлока, без устоявшихся берегов…. Визуальная революция! Городские интеллектуалы восприняли такую живопись как свою, «другую», не официальную, не соцреалистическую ложь и не суровую блажь. Как аутентичный элемент реальной жизни, убогой сегодня и многообещающей завтра. Продолжается Эпоха Чудес в Советской Киргизии 70-х!
Гапар Айтиев. Сверкающее озеро. 1960 год.
Портрет академика Адышева М.П. Холст, масло, 94,5х75, 1975-1976
Муса Мирзапаязович Адышев (1915-1979) – доктор геолого-минералогических наук (1969), профессор (1971), директор Института геологии Академии Наук Киргизской ССР (1953-1975). Член Президиума (1957-1979), а затем Президент Академии наук (1978). Депутат Верховного совета Киргизской ССР (1975-1979) … С середины 50-х годов XX века начинается становление новой интеллигенции Советской Киргизии. В 60-70-х годах художники Кыргызстана создают масштабный цикл живописных и скульптурных портретов. Благодаря этому в изобразительном искусстве Советской Киргизии есть прекрасный мир, населенный выдающимися личностями, сильными и талантливыми. В 1975 году Т. Садыков создает замечательную скульптуру «Академик Муса Адышев». А в 1979 году очень своеобразный портрет академика напишет отец Сатара Айтиева – Гапар Айтиев…. Работы, сделанные кыргызскими модернистами, обогащают цикл соцреалистических портретов, привносят разнообразие и глубину. Неоднозначности и парадоксов! Эта картина не о том, как ценят в нашей стране ученых, преданных партии и народу, как осыпают их наградами и должностями. Не о самодовольстве, и даже не об аскетах-тружениках. Это представление о науке художника-модерниста. Нет ничего, свет выхватывает только лицо и руки. Темный костюм, рубашка, галстук. Мерцает геологическая порода масляных красок. Портретное сходство в глазах, прорезанных мастихином. Пальцы сложены в таинственную формулу, которую никому не разгадать. Кажется, обозначена линия стола. Или кажется? Если долго вглядываться в светящуюся субстанцию слева от фигуры, начинаешь обнимать хаос вечной материи и волю мирового духа, и во тьме мерещатся знакомые лица…
<= ЧАСТЬ 8 ДАЛЕЕ (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…)
Обо всех новостях Фонда в телеграм-канале:
Фонд Санжарбека Даниярова.
Если интересно, подпишитесь
