Daniyarov.kg

В данной статье из 5 частей представлены изложение и анализ одного из ключевых событий в Семиречье, собственно и составивших “восстание киргизов 1916 года”. Как всегда, публикуя этот материал, мы поместили на сайте наиболее важные документы, на которые опирались в своих исследованиях. Каждый из документов опубликован в виде сканированных оригиналов, перепечаток текста и комментариев к ним. Ссылки – в конце публикации

Винтовки для повстанцев.
(Дело о захвате киргизами транспорта с оружием в 1916 году)

ВВЕДЕНИЕ

Все значительное начинается с малого

Семиреченское восстание 1916 года — одно из ключевых событий в истории киргизского народа. Несмотря на безусловный интерес, проявляемый в современном Кыргызстане к этому восстанию и неразрывно связанному с ним Уркюну, есть все основания утверждать, что значимость этих событий, их роль во всех последующих перипетиях киргизской жизни, киргизским обществом полностью еще не осмыслена и не оценена. У большинства граждан страны, включая людей образованных и начитанных, отсутствуют точные, устоявшиеся, хронологически, фактологически и логически обоснованные представления об отдельных, локальных эпизодах этого восстания. Не только в общедоступных, публицистических изданиях, но и в специальной научной литературе нет ответов на вопросы о причинно-следственных связях этих эпизодов, о местонахождении и перемещениях киргизских волостей в период восстания, о роли и действиях лидеров родов и «главарей» восстания. Отсутствует непротиворечивая хроника исхода кочевых волостей на китайскую территорию. Очень много неясного остается и в описаниях обстоятельств разгрома русских переселенческих поселков и действий карательных отрядов.

В школьных учебниках нет даже однозначного, документально обоснованного и датированного описания начала этих событий, хроники первых дней протестных выступлений, описаний поведения людей, инициировавших эти выступления.

В мировой истории было много массовых по числу участников, грандиозных по последствиям, длительных по времени и сложных по содержанию явлений, — завоевательных походов, войн, революций, восстаний, национально-освободительных движений. Про большинство из них известно, что в начале масштабного процесса был какой-то знаковый первичный эпизод, который принято считать «спусковым крючком» или «запалом» последующих событий. К числу наиболее известных относятся — для американской революции 1772 года — инцидент на таможенном судне «Гаспи», для Великой Французской Революции 1889 года — взятие Бастилии; для Первой мировой войны 1914 года — убийство эрцгерцога Фердинанда в Сараево, для Февральской революции в России 1917 года — бунт учебной команды Волынского полка; для Октябрьской революции — выстрел крейсера «Аврора» и взятие Зимнего Дворца; для Второй Мировой войны — провокация с захватом радиостанции в Глайвице 31 августа 1939 года. Те, кто в деталях знаком с этими событиями нового и новейшего времени, знают, что в ходе нескольких из перечисленных эпизодов участники «захватывали оружие», и, по крайней мере, один из этих «запалов» являлся спланированной провокацией. Все перечисленные исторические события изучены и описаны в деталях и известны не только гражданам тех стран, где эти события произошли, но жителям других государств. Все они — часть мировой истории и каждое детально изучено.

Имеется подобный эпизод и в восстании семиреченских киргизов в 1916 году. Можно предположить, что таким событием стало издание 25 июня 1916 года Высочайшего повеления о реквизиции инородцев на окопные работы, но для событий в Пишпекском и Пржевальском уездах — это не соответствует действительности. Сам царский указ, безусловно, шокировал всех, кого он напрямую касался. Однако в отличие от жителей других областей Туркестана, киргизы Семиречья не отреагировали на это известие протестными действиями. В Семиречье о предстоящей реквизиции стало известно 3 июля 1916 года, а первые активные действия со стороны киргизов, живших в Пишпекском и Пржевальском уездах, начались не ранее 7 августа 1916 года. Как видим, между указанными двумя событиями прошло более месяца. За это время собственно «указ», уже перестал быть «горячей новостью» и потому не мог служить «запалом» для протестного взрыва, как это произошло во многих населенных пунктах Сыр-Дарьинской, Ферганской и Самаркандской областей.

Нет оснований соглашаться и с рапространенным утверждением, будто «пламя восстания из коренных областей перекинулось в Семиречье». Во всех трех коренных областях, где в первых числах июля прошли спонтанные выступления оседлого сартовского населения, к концу этого месяца полностью завершились не только беспорядки, но и жестокие карательно-репрессивные ответные меры. Известия об этих жестоких расправах скорее должны были отбить у киргизов всякое желание восставать, чем дать толчок к восстанию. Так и произошло в реальности: в коренных областях все «восстания» отгремели и завершились, а в Семиречье, по крайней мере внешне, царило спокойствие. Почти две недели — с 23 июля по 2 августа — вр.и.д. Туркестанского генерал-губернатора М.Р. Ерофеев с радостью телеграфировал в Петроград, что «во всех местностях края спокойно». В частности, 27 июля 1916 года Главный начальник края доложил военному министру[1]:

В Семиреченской области население Верненского, Пишпекского и Пржевальского уездов вполне осознало, что от них требуется и готово выполнить данный наряд рабочих. В уездах Копальском, Лепсинском и Джаркентском близость китайской границы внесла некоторое осложнение, так как менее развитая часть населения, не разбираясь обстановке, прежде всего ухватилась за мысль о бегстве, однако и здесь положение заметно улучшилось. Проживающие в Пржевальское сарты, вознеся молитвы за государя, заявили полную готовность поставить требуемое число рабочих.

Еще через неделю — 1 сентября, по мнению вр.и.д. Туркестанского генерал-губернатора, общая ситуация в крае стала настолько стабильно нормальной, что он запросил Петроград о разрешении отменить чрезвычайные меры в части информирования[2]:

Перемен [в] общем благоприятном положении не произошло. Ввиду наступившего полного успокоения испрашиваю разрешение доносить о настроении и происшествиях [в] крае один раз в сутки 5813 Ерофеев

С учетом приведенных обстоятельств в официальной историографии семиреченского восстания, а точнее — восстания пишпекских и пржевальских киргизов — «запалом» принято считать не Высочайшее повеление от 25 июня 1916 года, а локальное событие, вошедшее в историю как «захват киргизами транспорта с оружием на местности Кутемалды». Этот исторический эпизод и является центральным предметом данного исследования.

Цель настоящей работы — насколько возможно полно и объективно исследовать этот небольшой, но очень важный фрагмент «семиреченского восстания». Для воссоздания полной картины этого события нами будут названы, процитированы и проанализированы все без исключения, в том числе косвенные и очень короткие, состоящие из нескольких слов, упоминания этого исторического эпизода и его последствий, имеющиеся в документах того времени и письменных воспоминаниях очевидцев. В нашем исследовании будут упомянуты и работы историков, но только для того, чтобы продемонстрировать ограниченность этих работ или несоответствие содержащихся в них описаний документам или объективным обстоятельствам.

Внимание к этому эпизоду, актуальность его детального изучения и описания представляются нам логичными и важными, хотя бы потому, что традиция придавать захвату оружейного транспорта в Боомском ущелье символическую значимость, сравнимую с «захватом Бастилии», была положена еще царскими администраторами. Позже с такой оценкой соглашались как современники восстания, так и несколько поколений исследователей.

Но вот удивительный парадокс: указывая на важность этого эпизода, никто из авторов не приводит подробное описание самой акции. В настоящей работе мы попытаемся, во-первых, восполнить эту историческую несправедливость, а во-вторых, — предложить объяснение причин, по которым это не было сделано за предшествующие более чем сто лет.

Самый известный эпизод Семиреченского восстания

Упоминание о захвате повстанцами транспорта с оружием присутствует практически в каждой более или менее серьезной исторической публикации о «восстании киргизов Пишпекского и Пржевальского уездов»[3]. В большинстве книг и статей указано, что захвачено было оружие, следовавшее из Верного в Пржевальск, что произошло это на западной оконечности озера Иссык-Куль, неподалеку от поселка Рыбачье, бывшее Бачино, а ныне — Балыкчи. Авторы обязательно отмечают, что совершили этот захват киргизы Сарыбагишевской волости, называют количество обретенных ими ружей и патронов, хотя в этих данных могут быть и некоторые разночтения. Дату захвата — 9 августа 1916 года — упоминают не всегда, но непременно утверждают, что произошло это «в начале восстания».

Как правило, исследователь указывает, что, хотя оружие захватили сарыбагиши, часть винтовок они отдали людям родов бугу и саяк. На этом основании делается вывод, что эта «щедрость» способствовала распространению повстанческих настроений на другие волости, что и придало восстанию общекиргизский характер. Авторы книг и статей о событиях 1916 года сходятся на том, что обретение оружия, воодушевило как пишпекских, так и пржевальских киргизов, и потому отдают ему роль «стартового выстрела» или «запала» восстания. На этом утверждении, в подавляющем большинстве публикаций, рассказ о захвате транспорта с оружием заканчивается.

Единственное научное издание, в котором имеются некоторые конкретные подробности этой истории, вышло в свет более 80 лет назад. В сборнике документов и материалов «Восстание 1916 года в Киргизстане», изданном в 1937 году под редакцией Т.Р. Рыскулова, в разделе «Примечания»[4] помещена информация о захвате транспорта (подробнее эта незаслуженно забытая публикация будет рассмотрена ниже). Некоторые детали этого эпизода, в частности имена двух активных участников нападения, приведены в монографии К.У. Усенбаева[5]. Но даже в этих двух работах рассказ об ограблении оружейного обоза укладывается в один-два абзаца и не содержит никаких деталей.

Такой стиль описания и оценки этого исторического события сложился буквально сразу, то есть еще летом 1916 года, и оставался неизменным в течение целого века. Первые сообщения о захвате транспорта появились в рапортах туркестанских военных администраторов, поданных через несколько дней после нападения; затем об этом эпизоде информировали министров, а еще несколько месяцев спустя — самого императора. Примерно в то же время были сделаны записи в дневниках случайных очевидцев и современников; о захваченных винтовках говорится в протоколах допросов взятых в плен киргизов. Количество свидетельств увеличивалось, но все описания самого события оставались краткими, а его последствия объявлялись грандиозными.

Менялась власть, падали режимы и властители, исчезали старые и появлялись новые государства — число публикаций с упоминанием о «захваченном транспорте оружия» множилось из года в год, но содержание оставалось прежним: суть самого события преподносилась кратко и схематично, а его значение всячески возвеличивалось.

В первом десятилетии XXI века в научный оборот были введены исторические документы, авторами которых являются непосредственные участники событий, как со стороны атаковавших обоз киргизов, так и со стороны лиц, его сопровождавших. Эти материалы дополнили документальную базу, которая до этого состояла в основном из рапортов и докладов военной администрации Семиречья. Казалось бы, имея перечисленный портфель свидетельств по одному локальному и непродолжительному по времени событию, его можно описать чуть ли не поминутно. Увы, подобное описание мы так и не смогли обнаружить. После многолетних бесплодных поисков ничего не оставалось, как сделать вывод: детального и полного описания захвата транспорта с оружием нет, и никогда не было.

Первичные и вторичные источники

Специфической особенностью имеющихся историографических описаний захвата киргизами транспорта с оружием, опубликованных в советский период, является отсутствие ссылок на показания участников или свидетелей нападения. Главным организатором захвата оружия чаще всего называют Мокуша Шабданова, которому приписывалась роль «руководителя ограбления». Ни в одной советской монографии, ни в одной статье по истории 1916 года нет ни имен, ни должностей, ни каких-либо иных сведений о лицах, сформировавших и сопровождавших обоз. В этом отношении, начиная с 1931 года и до 1967 года, когда вышла монография К. Усенбаева, советская историография жестко и последовательно придерживалась принципа — изложение всех событий трактовались в рамках свидетельств, написанных представителями царской военной администрации и органов МВД (охранного отделения и Розыскного пункта Отдельного корпуса жандармов). Для описания «реакции общественности» на этот эпизод использовались показания двух представителей «русской интеллигенции города Пржевальска» — межевого техника И.А. Поцелуева и настоятеля Иссык-Кульского монастыря архимандрита Иринарха. Записи, сделанные каждым из них, тоже были оформлены до падения царского режима. В период русской революции, гражданской войны и последующие десятилетия ни одного нового свидетельства, раскрывающего детали нападения на обоз не появилось.

В начале 1953 года Академией наук Киргизской ССР была проведена очень важная исследовательская кампания. 10 студентов-старшекурсников исторического факультета Киргизского государственного университета были направлены в сельские районы республики с заданием собрать свидетельства людей, участвовавших в восстании и переживших Уркюн. В результате этой акции были записаны рассказы почти двух сотен современников событий 1916 года — очевидцев и участников. Однако, когда материалы, собранные студентами, были переданы организаторам исследования и обобщены, на каждой тетради был проставлен штамп «Для служебного пользования». Все материалы были отправлены в «спецхран» и их было запрещено выдавать без специального разрешения.

Единственным изданием, в котором эти документы были использованы, стала упомянутая выше книга К. Усенбаева «Восстание 1916 года в Киргизии», изданная в 1967 году[6]. В этой работе впервые в качестве организатора нападения на обоз были названы «киргиз бедняк» Ибраим Тёлеев и его соратник Джунуш Карачороев. Несмотря на эту информацию, считать, что история захвата транспорта с оружием в этой монографии была освещена хоть сколько-нибудь полно, нет никаких оснований. Десяток строк, посвященных истории с обозом, во-первых, не дает представления о том, что предшествовало этому ограблению, как оно стало возможным и как проходило нападение, и, во-вторых, не позволяет понять ту роль, которую реально сыграл захват оружия в череде событий, известных, как «восстание киргизов Пишпекского и Пржевальского уездов». По сути, изложение событий в книге К. Усенбаева ни в коей мере не вышло за те рамки, которые были установлены еще в 1917 году в направленном Николаю II Всеподданнейшем докладе и.о. губернатора Семиреченской области полковника А.И. Алексеева.

Такое несвойственное советской историографии «доверие» к дореволюционным описаниям и оценкам социальных событий, полная солидарность с царскими чиновниками и игнорирование гласа народа, не могут не удивлять и требуют объяснения. И мы попытаемся предложить такое объяснение ниже.

Новые материалы и новые возможности

После обретения Киргизстаном независимости в сборнике материалов Уркун, изданном на киргизском языке в 1993 году, был опубликован документ, хранившийся в тайне почти полвека — воспоминания истинного организатора нападения — Ибраима Тёлеева или Ыбрайыма Тёлё уулу[7]. Этот документ, который имел все основания стать исторической сенсацией, в реалиях 90-х годов прошлого века не был замечен ни историками, ни общественностью. По этой причине он до сегодняшнего дня, по сути, не введен в научный оборот, и буквально до последних дней не был переведен на русский язык. Тот же К. Усенбаев, который в 1997 году издал книгу «1916 год: Героические и трагические страницы»[8], в описании акции в Кутемалды не изменил и не добавил ни единой буквы, по сравнению с его же монографией 1967 года. И даже в преддверии 100-летия событий Уркуна не появилось ни одного специального исследования, где был бы приведен анализ этого эпизода с учетом показаний Ыбраима Тёлёева.

Такое положение не должно длиться вечно. Коль уж назвали захват транспорта с оружием ключевым моментом и «запалом киргизского восстания», то этот эпизод следует изучить тщательно и детально. На этом сайте — www.daniyarov.kg в августе 2020 года опубликованы вновь обнаруженные документы, в которых имеются данные о транспорте с оружием. В данной статье упомянуты и процитированы все документы, выявленные на текущий момент и содержащие прямые и косвенные свидетельства, касающиеся, как самого захвата оружия, так и предшествующих ему событий. Каждый из этих документов содержит определенную версию событий. Причем эти версии в значительной степени являются не бесстрастным изложением фактов, а лишь их интерпретацией в ракурсе, выгодном для автора документа.

Эпоха информационной революции, в которую мы сейчас живем, не только позволяет, но и требует использовать новые инструменты для анализа больших массивов взаимосвязанной, в частности — противоречивой, информации. За прошедший век было выявлено много различных, часто опровергающих друг друга, утверждений. Но теперь есть методы, позволяющие анализировать их комплексно, выявлять и отбрасывать явные искажения и тенденциозные трактовки, учитывать достоверность фактов, принимать во внимание осведомленность и добросовестность авторов. Все эти информационные технологии дают возможность по-новому рассмотреть известные исторические события. Наша задача — на основе известных интерпретаций и с помощью контекстного анализа добраться до истины.

Сноски:

[1] РГВИА Ф.400. Оп.19. Д.154. Л.388-390 — доклад генерала М.Р. Ерофеева от 27 июля 1916 года № 5478 в Министерство внутренних дел

[2] ГАРФ Ф. 102. Оп.125. Д.130. ч.1 т.2 Л.95 — доклад генерала М.Р. Ерофеева от 1 августа 1916 года № 5813 Военному министру

[3] Чеканинский И., Восстание киргиз-казаков и кара-киргиз в Джетисуйском (Семиреченском) крае в июле-сентябре 1916 года, Кзыл-Орда: Изд. Общество изучения Казахстана. — 1926; Рыскулов Т., Восстание туземцев Средней Азии в 1916 году, — Кзыл-Орда: Издание комиссии при КазЦИКе, 1927; Зорин А.Н., Революционное движение Киргизии (Северная часть), — Фрунзе, Гиргосиздат. — 1931; Галузо П. ред., Восстание 1916 года в Средней Азии. Сборник документов, — Ташкент, 1932; Брайнин С., Шафиро Ш., Восстание казахов Семиречья в 1916 году. — Алма-Ата, — 1935; Асфендияров С. Национально-освободительное восстание 1916 года в Казахстане. — Алма-Ата, 1936; Сулейменов Б.С. (ред), Восстание 1916 года в Казахстане. — Алма-Ата, 1947; Пясковский А.В., Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. — Москва, — 1960; Турсунов Х., Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. — Ташкент, — 1962.

[4]«Восстание 1916 г. в Киргизстане. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной. Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова». — Государственное социально-экономической издательство. — Москва, 1937. — С. 165. (Примечание 13)

[5] Усенбаев К., Восстание 1916 года в Киргизии. — Фрунзе, 1967. — с. 180-181.

[6]Усенбаев К., Восстание 1916 года в Киргизии. — Фрунзе, 1967.

[7]Уркун. 1916. Документально-исторические очерки. — Бишкек, 1993. Изд «Ала Тоо» — 240 с.

[8] Усенбаев К., 1916 год: Героические и трагические страницы. — Бишкек, 1997. Изд. «Шам» — 204 с.