Это вторая часть обзора работ художника Мурата Бекджанова (род в 1946 г.) из собрания Кыргызского государственного музея изобразительных искусств имени Гапара Айтиева. Как прежние выпуски обзоров, в нем мы представляем взгляд искусствоведа Гамала Боконбаева.
Во второй части, как и в первой, можно увидеть 9 работ художника.
МУРАТ БЕКДЖАНОВ (род. 1946) — Плакатист. Живописец. Заслуженный деятель культуры Кыргызской Республики. Родился 17 ноября 1946 года в городе Токмак. В 1966 году окончил Фрунзенское художественное училище, в 1972 году — графический факультет Московского художественного института им. В.И. Сурикова, мастерскую плаката Н. Пономарева. С 1976 года-член Союза художников СССР. Работы находятся в Кыргызском национальном музее изобразительных искусств им. Г. Айтиева, а также музеях СНГ (Сведения с сайта ГНМИИ им Г. Айтиева)
Утро. Картон, масло, 70,2х50,8, 1982
Ранняя весна, утро, солнце приятно греет, не слепит и, сидя на веранде, можно читать газету, свежие новости и умные статьи о слиянии города и деревни. И мечтать о селе, в котором уютно будет жить современному молодому человеку: художнику, учителю, интеллектуалу. И не нужно многоэтажек из железобетона – можно из жердей и соломы создать стильный современный дизайн! Лаконично, фрагментарно, идеально! Стена дома и крыша создают рамку для открывающегося вида на своеобразный портик. Земля, как пол; небо, как стены; тени, как элементы конструкции. Рисунок, вычищенный до схемы, оживляют: тон, фактура, тончайшие оттенки. В качестве основы – японская простота и метафизические пространства Джорджо де Кирико*. И аил вместе с почтой и другими коммунальными удобствами, получает: модернистский дизайн, универсальную графику, новое понимание жизни, как красоту простых форм, без утомительного декора, всех этих подушечек, слоников, кисочек. Это же элементарная пошлость! «Неужели это трудно понять? Ведь это же в наших руках – сделать жизнь интересной». Какая прекрасная живописная утопия! Здесь приятно будет жить художнику-минималисту, но непонятно: как все это работает и как финансово самоокупается? В Советской Киргизии 80-х в эту утопию верили, а сейчас – нет. И в 21 веке в Кыргызской Республике идет процесс слияния города и деревни! Город становится похожим на большой аил.
*Джорджо де Кирико (1888-1978) — итальянский художник, основатель метафизической живописи, предшественник сюрреалистов. В работах чувствуется влияние античности и Возрождения. Вкладывая в бездушные предметы тайное значение, стремясь раскрыть их истинный замысел, совмещая несовместимое и играя с подсознанием, он стал предвестником одного из масштабных направлений в искусстве ХХ века — сюрреализма.
У зеркала. Холст, масло, 120х89,7, 1980
Немолодая женщина стоит перед зеркалом и видит за своим отражением отражение многих людей, которых уже нет. Это память об ушедших… Это не родственники – коллеги по работе, соратники по строительству новой страны! Это с ними она прошла (символически) Революцию, Гражданскую войну, Великую Отечественную, работала над восстановлением разрушенного народного хозяйства. Есть среди подружек совсем юная девушка в тебетее*, есть стриженная в гимнастерке. Все комсомольцы, наверное, есть и партийные. Простые работники – не начальники. Есть и друзья постарше с книгами в руках. Трудовая интеллигенция! Они все ушли, а она осталась. И на закате жизни любимые подружки, друзья и сослуживцы приходят к ней в отражении зеркала… Советский колорит – контраст оранжево-кирпичных – хрущевских – и серо-зеленых – панельных – оттенков. Лица брутальные, суровые. Суровый советский человек! Сейчас нет ничего странного в том, что немолодая женщина по вечерам видит в зеркале… призраков. Типичный триллер. А тогда живописная картина могла вызвать вопросы у компетентных органов, могла стать основой дискуссии среди интеллектуалов! О чем она? Это советский мистицизм? Хорошо, что тогда такие вольности допускались. И художники своими талантливыми работами раздвигали рамки возможного: и зрителям интересно, и начальство одобряет. Считалось, что это социалистический романтизм эпохи развитого социализма: содержание однозначное (понятно какое) – форма любая, но без экстремизма. Картина в 80-е будет куплена музеем, а сейчас ее значение трудно объяснить молодым.
*Тебетей — кыргызский головной убор в виде бархатной шапки отороченной мехом куницы или другим
Портрет Темира. Холст, масло, 70х50, 1977-1980
«Юноша бледный со взором горящим…»* одет в простенький костюм, без галстука; на рубашке верхняя пуговица не застегнута; непослушные вихры раскинулись в разные стороны. Красив энергией молодого человека эпохи Возрождения Кыргызской культуры. Не тихоня, и не карьерист, хочет понять – где истина? Готов спорить с каждым, кто не согласен с его идеями. Очень удались художнику глаза, пытливые, ожидающие ответа. Точно вылеплены губы и наивный детский подбородок. Прекрасная реалистическая картина, есть характер, пластика, энергетика! Здесь явное обращение к реалистическим методам, но уже на другом уровне! Фон – это экспрессия и не надо зализывать брутальную фактуру – пропадет движение, порыв, уникальность! А в чем собственно разница между модернизмом и реализмом? И почему реализм – это плохо? Главное – чтобы было талантливо о новом по-новому. Вот если бы художник назвал свою работу «Портрет комсомольца», тогда разговор был бы совсем другим (как сильно на восприятие влияет название!). Но на комсомольца Темир не похож. Может он и комсомолец формально: тогда все были комсомольцами. Но слишком он беспокойный, какой-то не приглаженный и ищет ответы на метафизические вопросы! И пусть ответов не найдет, молодежь должна быть такой… И молодым художникам можно посоветовать почаще обращаться к натуре. Другое дело, что портрет незнакомца сегодня никто не купит и приходится сочинять… С натуры работают! Но для чего она нужна – подзабыли. Художник и теоретик Константин Шкурпела эту ситуацию определил так: «В 70-е делали картины не о натуре, но натура в них была! В наши дни работают с натуры, но натуры в работах нет!» … Автор портрета в жизни увидел то, что в «смутном сне» воображения «еще неясно различал» – увидел конкретную форму и запечатлел идею! Вот такая она была – молодежь Кыргызстана в 1980 году!
Можно добавить: даже абстракцию, полезно делать с натуры! Художникам ничего не остается, как сочинять великую историю и великий пафос. Нужна выдумка! Вспоминается работа Сатара Айтиева “Молодежь Кыргызстана”. И, кажется, что там издевка, анти-плакат. Полемика между картинами делает работу Мурата возвышенной. Нужен скепсис, нужно позитивное настроение. Здесь нет издевки как в работах Сатара Айтиева. Судя по датам создания, художник делал этот портрет 3 года! Трудно поверить… Наверное, атрибутика страдает неточностью.
*Цитата из стихотворения В.Я. Брюсова
Солнце. Холст, масло, 150х200, 1977
Солнце восходит и озаряет своими лучами собравшихся. Свет падает на часть холма, на некоторые лица и фигуры. Слева угадывается конь, мужчина в тебетее; в центре – группа людей; справа – женщины в элечеках, кобыла с жеребенком. Все они возникают, как будто из воспоминаний. Кто-то на свету, кто-то в тени. Но как таковой тени нет – все в светлых рефлексах, в оттенках красного с небольшими включениями белил и коричневого. Вспоминается повесть Кубатбека Джусубалиева «Солнце не закончило свой автопортрет» (1967). По мнению живописца – солнце принесло свет! И тепло! Не могло не принести – это же солнце! Подразумевается полемика с работами Сатара Айтиева: «Посвящение» (1972), «Поэты» (1973). Сатар жестче, его любимая тема – тема безысходности… Произведение искусства можно рассматривать по-разному. Можно сказать, что это красное солнце социалистической революции разбудило людей от многовекового сна средневековья; что это Возрождение после холодной зимы 1916 года! А возможно, это весенний День Победы в Великой Отечественной войне 1945! Трактовать можно по-разному, и все это будет значимо, как исследование. Но о чем эта картина конкретно? Непонятно! Отсутствие конкретного адреса станет слабостью кыргызского советского модернизма… Погодите. А может, это так видится из нашего времени? А тогда намекать на события 1916 года – это было конкретно смело! Получается, чтобы оценить эту талантливую работу, нужно полностью погрузиться в ее время! А возможно ли это? И нужно ли это? Этот художественный опыт сейчас не нужен. И говорить птичьим языком уже не требуется. Сегодня художникам нужно высказываться прямо и по существу!.. Нужно отложить на будущее разбор этой прекрасной работы, которая говорит намеками о многом и… ни о чем!
Девушка в голубом. Холст, картон, масло, 50х70, 1977
Сидит девушка в окружении голубых стен. За окном расположился на холме голубой город. Это одноэтажная террасная застройка? Не понять. Такого у нас нет. И не Москва, и не Париж. Фантазия! «Снятся людям иногда голубые города, у которых названия нет». Так пели в СССР в 70-е… Рефлексы делают белый джемпер голубым. И в контраст голубому – коричневый – деревянный стул, шатенка. Коричневое – теплое, живое. Оно борется с холодом и согревает модель прозрачными, нежнейшими, телесными оттенками. Волшебная девушка светится и загадочно улыбается, но зеленые глаза пока пустые. И не покидает ощущение неестественности: зимний холод и теплое тело, фантазия и пыльный хрусталь, гордая осанка и диспропорции акселератки. Не Галатея, и не Джоконда, и не Снежная Королева. Не доросла. И не дорастет, потому что стеклянный колорит напоминает цвет зеленых советских бутылок из-под кефира. Принцесса стеклотары на фоне приемного пункта стеклопосуды. Художник отвоевывает себе право разрабатывать категорию диссонансов в искусстве и в жизни, хотя такой эстетической категории в советском искусствоведении нет. Живописец экспериментирует на грани художественности, исследует понятия «неестественного», «неуместного». Ничего не боится и лезет в самые темные закоулки подсознания. Автор имеет на это право, но за голубую фантазию обидно и девушку немножко жаль.
Девушка в зеленом шарфе. Картон, масло, 49,5х36, 1976
Округлость лица подчеркнута боковым освещением. Оттенки охры: от беленого, до зеленовато-коричневого. Выделяется зеленый шарф, обмотанный вокруг шеи. Живые натурные наблюдения и обобщенный образ – национальный, советский, и, конечно, модернистский. Форма простая и образ простой – энергичный, дружелюбный, приветливый! Смотрит ясно и улыбается слегка. Цикл портретов, созданный Муратом Бекджановым, Сатаром Айтиевым, Аманом Асранкуловым, Джамбулом Джумабаевым – это образы городской культуры 70-80-х. Как правило, это не знаменитости (не профессора, не писатели, не герои труда) и привлекает в них какой-то один формальный признак. Как в этом случае – зеленый шарф. Лучше заниматься формальными поисками в стиле городского примитива, чем прославлять монтажниц, мотальщиц, вязальщиц… Парадокс: отрицали пафос, а пришли к духовности! Это как? Может, во всем «виноват» нимб над головой девушки? Хотя, скорее всего, это бессмысленное следование форме: для композиции понадобился ореол. Не спешите! А может, это уникальная советская религиозность? Это когда безбожник упоминает о Голгофе (или о Фудзияме) и разглагольствует о том, что каждый должен нести свой крест, не совсем понимая, о чем здесь идет речь. То есть, понимая! Но по-своему. Картинно страдая за все человечество, нехотя строя коммунизм, чтобы потом загнать туда всех, как баранов! Неблагодарная работа… А может, все проще и выше, и это портрет о том, что каждая девушка похожа на ангела в ожидании простого человеческого чуда.
Девочка в юрте. Картон, масло, 50х35,4, 1975
Известный искусствовед Ольга Попова об этой работе написала так: «Пространственные задачи решает художник и в картине «Девочка в юрте» (1975). Работа выполнена эскизно, объемы в ней вылеплены без деталировки, цветовые отношения взяты обобщенно».
В юрте у порога сидит девочка, поджав под себя ноги. На ней бледно-розовое платье, бледно-желтая косынка, бледно-голубой пиджачок. Доминирует охра, с ней спорят бледно-зеленые и бледно-голубые. В проеме видны небо, горы, холмы, предгорья и речка. Если бы не название, можно было бы решить, что изображен интерьер домика в горах: слишком ровный косяк, слишком прямой угол. Чем девочка заинтересовала художника? Это не знаменитая «Дочь Советской Киргизии», не герой и не символ. Автор понимает: не имеет смысла оживлять идеалы прошедшей эпохи. Не все поедут учиться в Москву, не все станут академиками, как Алтынай из повести Чынгыза Айтматова «Первый учитель». Эта девочка тихая, скромная, не смелая, не боевая. Приоделась, позирует, ворот платья широковат для тонкой шеи; пиджак по случаю вынут из сундучка, где сложена «парадная» крестьянская одежда вперемежку с нафталином. Художник не зря вписал в композицию бушующую речку. Талант ничего просто так не делает. Он хочет сказать, что эта девочка, как эта речка: собирается маленькими капельками, становится скромным ручейком, немного погремит по ущельям и потом разольется благодатной полноводной рекой по цветущей долине! И ее течение будет неудержимо! Но пока она сидит тихо, и даже не догадывается какая энергия таится в ней и именно этим и интересна! Неосуществленными возможностями! Она — как народ, который не демонстрирует по пустякам свою духовную мощь и проявляет ее только в годы испытаний. А пока смущается и робеет.
Портрет скульптора Мергенова Эркина. Холст, масло, 70х50, 1974
Вот как о работах художника писала известный искусствовед Ольга Попова: «В 70-е годы как тонкий портретист зарекомендовал себя Мурат Бекджанов, не оставшийся в стороне от формальных исканий. Логика формально-пространственного решения (четкий ритм различных тонов, сближенных по цвету плоскостей, организующих пространство) портретов создает определенный психологический настрой, связанный с характером и духовным обликом моделей («Портрет скульптора Е. Мергенова», 1974; «Девушка, освещенная солнцем», 1974)» … Мергенов Эркин (1940-2015) – казахстанский художник и скульптор. В 1973 году окончил Московский художественный институт имени Василия Сурикова, факультет скульптуры. Мурат окончил в 1972 году графический факультет того же самого института. В момент написания портрета Мурату было 28 лет, Эркину – 34 года… Небольшая лаконичная работа, а как много сказано! О друге, о времени, о себе. Молодой человек один в комнате; сидит странно (на двух сиденьях?), обняв руками спинку стула. Здесь заявка! Претензия на необычность! Опустил глаза, задумался. Все просто, ровно, чисто, будто причесано; белый свитер в полоску, вельветовые коричневые джинсы. Даже вихры штукатурки уложены вертикально и приглажены. Желание начать с чистого листа, с порядка, с элементарного, с архитектуры, со строительства. И окно – это не окно! Это условный проем, связь внутреннего мира с внешним. С городским пейзажем, многоэтажками, утопающими в зелени. Это Фрунзе? Алма-Ата? Москва? А может это во Франции? В Гавре? Или в Италии? В Милане? Поколение будет грезить модернистской чистотой формы, как будто в форме есть покой. Мечтать об правильном, о правилах. Хотелось стильного, европейского. Всю жизнь ждали и не дождались. Не получится: ни в строительстве, ни в архитектуре, ни в дизайне. Получится в живописи! В чистоте линий – чистота помыслов.
В степи. Картон, масло, 39,5х63,2, 1973
Работа двадцатишестилетнего художника. Год назад автор окончил графический факультет Московского художественного института имени Василия Сурикова. Осень, сумерки: доминируют оттенки серого и охры. Стог сена (или саманный дувал?), забор и ворота из жердей, загон для скота. Больше ничего не видно, ни людей, ни домашних животных. Нет живописных контрастов: света бы ярче и потемнее тени. Но молодой художник уловил тренд и включился в увлекательнейший эксперимент: создание основ кыргызского мажорного модернизма. Он понимает: нужно нарушать все общепринятые правила. Нужно видеть только то, что тебя привлекает, можно фрагментами. Живопись или графика? Да какая, в сущности, разница. Живопись – это брутальная графика, с включением бледных оттенков. Побольше странностей и поменьше соцреалистического темперамента – это тогда было в моде: художник сразу становился интересным и смелым, и музеи такие работы покупали. Без шуток: автор смело и честно увидел безлюдное разоренное колхозное хозяйство в степи и больше ничего не увидел, и оказался на уровень выше лакировщиков той, советской, действительности. Советский автор увильнул от идеологии, интеллектуал не стал иронизировать, а городской художник сыграл в супрематистскую* игру прямоугольников, составленных… из жердей. Кроме жердей, слева расположен прямоугольник стога сена, снизу прямоугольник земли, сверху темный прямоугольник теневой части навеса и зеленоватый прямоугольник неба. Вся композиция – это контраст-нюанс прямоугольников. Тонкая, интеллектуальная игра! Но уместен ли урбанистический супрематизм для трансляции субъективных впечатлений от степного пейзажа?
*Супрематизм — направление в авангардистском искусстве, основанное в 1915 году Казимиром Малевичем. Является разновидностью абстракционизма и выражается в комбинациях разноцветных плоскостей простейших геометрических форм, таких как прямая линия, квадрат, круг и прямоугольник.
<= ВЫПУСК 15 ДАЛЕЕ (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…)
Обо всех новостях Фонда в телеграм-канале:
Фонд Санжарбека Даниярова.
Если интересно, подпишитесь
