18 июня 1916 год. Хроника Кровавого Повеления. 7 дней до Высочайшего соизволения…
18 июня 1916 года и в Военном министерстве и в Министерстве внутренних дел размышляли о том, как лучше подготовиться к предстоящему междуведомственному совещанию.
Начальник Главного штаба генерал от инфантерии Н.П.Михневич опять рассылал приглашения тем же представителям других ведомств и подразделений, которых напрасно побеспокоили 10 июня 1916 года (см. обзор событий 9 июня 1916 г.). Только на сей раз чиновники Главного Штаба решили, что для достойной представительности недостаточно участия в совещании полковника Александрова из Мобилизационного отдела Генерального Штаба, а следует привлечь самого вр.и.д. начальника Генерального Штаба генерал-лейтенанта П.И. Аверьянова. Соответствующее отношение от 18 июня 1916 г. № 97918/533 было отправлено и свидетельствует о том, что военные понимали, что «свободный обмен мнениями» с представителями МВД лёгким не будет. Тем не менее военные по-прежнему надеялись провести набор инородцев в порядке, схожем с набором по воинской повинности и прошедшем утверждение в Государственной Думе.
В этот день вопросами подготовки межведомственного совещания занимался и помощник Военного Министра генерал от инфантерии П.А. Фролов. Две предшествующие недели он не участвовал в этой работе, но после письма МВД от 16 июня 1916 г № 17729 активно подключился к ней. В связи с этим стало заметно, что сам Военный министр Д.С. Шуваев несколько отошел в сторону, по-видимому, передав курирование этого нервного дела своему помощнику.
18 июня 1916 года генерал от инфантерии П.А. Фролов начертал две резолюции на документах, о которых мы уже рассказывали в предыдущих обзорах событий.
Первую резолюцию, написанную на упомянутом выше письме товарища Министра внутренних дел князя В.М. Волконского № 17729, к сожалению полностью прочесть не удалось, хотя она крайне интересна. Вот ее увеличенная копия
Первая фраза из трех слов понятна: «Военному м[инис]тру доложено.» А вот во второй фразе читаются только последние три слова и подпись: «… о реквизиции труда. Ген[ерал] Фролов 18/VI -1916». Остальные слова в этой фразе разобрать не удалось. А ведь это крайне важно понять: какое именно поручение дал Военный министр «о реквизиции труда» 18 июня?
Важность расшифровки этой резолюции еще больше возрастает в связи с тем, что вторая резолюция, которая начертана генералом от инфантерии П.А. Фроловым на Докладной записки Главного Штаба от 17 июня 1916 г. № 142, самым непосредственным образом связана с той, которая написана на письме князя В.М. Волконского. Ниже — скан второй резолюции, которую удалось прочесть полностью.
Помощник Военного Министра пишет :
«Резолюция мною наложена на письме кн[язя] Волконского от 16 июня за № 17729 и изображена чернилами, прошу об этом сообщить д[ействительном] с[татскому] с[оветнику] Степану Александровичу Куколь-Яснопольскому. Ф[ролов] 18/VI -1916».
Между прочим, отметим, что в этой резолюции помощник Военного министра П.А. Фролов опять допускает ошибку, понижая чиновника III класса — тайного советника С.А. Куколь-Яснопольского до действительного статского советника, что на один класс ниже. Но это — мелочи, главное — в самой резолюции. Из нее следует, что генерал от инфантерии П.А. Фролов считал необходимым довести мнение Военного министра «о реквизиции труда» до сведения приглашенного на совещание представителя МВД еще до начала самого совещания.
Зачем это было нужно? И каким было это мнение? Положительным, отрицательным или нейтральным? Ответы на эти вопросы помогли бы лучше понять происходившее в те дни в министерских кабинетах.
Может быть кто-то из наших читателей сможет прочесть, что именно сказал Военный министр «о реквизиции труда» 18 июня 1916 года?
Между тем, оппоненты Военного ведомства в Министерстве внутренних дел, скорее всего, осознали, что, как только суть «принципиального разномыслия» двух министерств будет вынесена на открытое обсуждение с участием представителей третьего ведомства — Государственной Канцелярии, шансы реализовать весьма неоднозначный в правовом отношении принцип «реквизиции» существенно понизятся. Начальственные намеки, убеждения, саботаж и угрозы были апробированы, но не сработали. Поэтому у людей гофмейстера Б.В. Штюрмера оставались два вида «железобетонной» аргументации — административный ресурс, он же рукотворный форс-мажор, или … методы из коррупционного арсенала.
В опубликованной в 1995 году и недавно размещенной на нашем сайте статье «Еще раз к вопросу о событиях 1916 года в Казахстане и Средней Азии» ее автор — историк из Казахстана А.В. Панфилов, проанализировав выступления депутатов Государственной Думы на заседаниях 13 и 15 декабря 1916 года, отмечает:
…дебаты в Государственной думе однозначно говорят не только о сознательной и противозаконной акции (кстати, практически все выступавшие имели высшее юридическое образование), но и называют главного, по их мнению, виновника происшедшего: Б.В.Штюрмера. И даже указывают, почему Штюрмер мог быть заинтересован в появлении на свет указа от 25 июня, — коррупция. Это допущение вполне логично и целиком вписывается в нравы тех лет…
И далее в той же статье А.В. Панфилов, указывая на не мотивированную объективными обстоятельствам поспешность проведения «реквизиции инородцев», предполагает, что гофмейстер Б.В. Штюрмер действовал с подачи самого «старца» Г.Е. Распутина, выполнял какие-то обязательства перед «… теми помещиками и фабрикантами, которые и получили основную массу тыловых рабочих под предлогом выполнения военных заказов…»
Так вот, 18 июня 1916 года гофмейстер Б.В. Штюрмер, не сумев принудить Военного министра принять свой план набора инородцев путем официальной переписки от имени МВД и коллегиального обсуждения на заседаниях Совета Министров, перешел к действиям, безусловно, имеющим гнилой душок коррупции. В этот день Б.В. Штюрмер отправил Военному министру письмо на бланке Председателя Совета Министров, но не с аргументами, и даже не с приказом, а с просьбой принять и выслушать доверенного человека — тайного советника С.А. Куколь-Яснопольского. А до разговора с ним совещание всё-таки отложить…
Сегодня в нашем Архиве 1916 мы представляем скан этого письма, заверенная копия которого аккуратно подшита в Дело № 3/1916 Отдела Пенсионного и по службе нижних чинов. Полагаем, что тем самым у версии «коррупционного следа» в дополнение к словам и предположениям депутатов Государственной Думы, высказанным 13 и 15 декабря 21916 года, появляется и документарное обоснование…
Но 18 июня 1916 года письмо гофмейстера Б.В. Штюрмера с просьбой принять и выслушать представителя МВД в Военное министерство еще не поступило. О том, как это письмо повлияло на военных, мы расскажем в следующих обзорах Хроники Кровавого Повеления.
< ЧИТАТЬ: ЗА 8 ДНЕЙ ДО… ЧИТАТЬ: ЗА 6 ДНЕЙ ДО… >
