1916: ЛЕТОПИСИ

1916 ГОД. ТУРКЕСТАН. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ ОБЗОР. ДЕНЬ 8

ДЕНЬ ЗА ДНЕМ — события ровно 100 лет тому назад. Наступил день 8-й нашей летописи. 22 июля 1916 года по новому стилю. 9 июля по старому стилю.  Драма разворачивается.


ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты

Дата:9 июля 1916 года, суббота
Место действия: Вся территория Туркестанского генерал-губернаторства

1916-06-30-telegramma-shtyurmeraПубликация в газетах и размещение по городам и селам текстов Высочайшего повеления породила новую волну сомнений и слухов в Туркестанском крае. Дело в том, что до 8 июля в качестве призываемых возрастов в основном называли диапазон «от 19 до 31 года».  Но в народе ходили слухи и о другом диапазоне «от 19 до 43 лет», то есть, как говорили в те времена, — «мужчины 24 возрастов».

Такая разноголосица была вызвана тем, что диапазон «в 24 возраста» был указан в п.1 царского указа от 25 июня, а более узкий — в телеграммах Председателя Совета Министров Б.В.Штюрмера и и.д. Туркестанского Генерал-губернатора  Ф.В.Мартсона, направленной в Туркестан, как известно, еще до публикации Высочайшего повеления и явившейся основанием для начала «составления списков». Правового противоречия или злого умысла тут не было. Пунктом 2 Высочайшего повеления (см. текст в День 7) право «определить возраста, подлежащего привлечению к работам » поручалось Совету министров Российской империи. Поскольку автором одной из телеграмм был Председатель Совета Министров Штюрмер, то он, руководствуясь пунктом 2 Высочайшего повеления, в своей телеграмме и установил более узкий диапазон возрастов. Безусловно, это было грубейшим нарушением, во-первых, положения 1 указа (в нем говорилось, что возраст должен был быть установлен соглашением  министров внутренних дел и военного»), а во-вторых, — общих правил принятия и введения в действие нормативных правовых актов.

У населения же эта чехарда с цифрами вызвала полное смятение. Дело в том, что 12-ти летний диапазон возрастов назывался буквально со 2-го июля, с ним смирились. Несмотря на то, что слухи о том, что будут призваны все мужчины 24 возрастов, тоже ходили в народе, все-таки усилиями власти людей убедили, что призовут только более молодых людей. И тут в Высочайшем повелении понятными каждому цифрами черным по белому написано — «мужское инородческое население империи в возрасте от 19 до 43 лет включительно». Это был шок. Власть опять выглядела абсолютно лживой. И опять самую негативную роль сыграли «опережающие ход событий» телеграммы из Петрограда. Ведь если бы сначала поступил указ с 24 летним диапазоном, а позднее — после некоторой паузы выяснилось бы, что он снижен в два раза, эффект бы был весьма позитивный. Но в результате нарушения очередности подачи информации вместо успокоения в народ получил сильный и очень негативный импульс.

Властям Туркестана пришлось все начинать с начала, указывать на пункт 2 повеления, на какие-то телеграммы. Но кто в это верил? Достаточно сказать, что до сих пор — сто лет спустя! в статьях вроде бы образованных, и даже остепененных, людей можно встретить утверждения, что призвать к окопным работам собирались всех мужчин 24 возрастов.

На фоне этой информационной аварии (в XXI веке, когда важность «информационной войны» стала известна всем, это назвали бы диверсией) локальные события, происходившие в населенных пунктах Туркестана, несколько меркли. А между тем, по сравнению с любым днем предыдущей недели ситуация резко ухудшилась. Число инцидентов с применением насилия возросло и достигло 5 за день, номенклатура населенных пунктов тоже расширилась, появились новые жертвы, уровень беспокойства мирного населения достиг высшей точки. Но декларируемым и реальным объектом гнева и насилия со стороны туземного населения по-прежнему остаются только их одноплеменники. Русских не бьют, им даже не угрожают. И, тем не менее, есть основания предполагать, что именно в этот день в Ташкенте было принято решение «надавить» на русскую администрацию, проверить ее на способность активно сопротивляться. Способом «давления» было решено избрать локальные акции, инструментом управления ими — прекращение духовными лицами сдерживания стихийных выступлений.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота

Место действия: Сырдарьинская область

В столице края — Ташкенте описанная выше негативная реакция на публикацию указа, была усугублена еще одной путаницей с цифрами. Вот как это описывает в своих показаниях от 17 июля 1916 года советник Сыр-Дарьинского областного правления Н.Е.Колесников, временно занимавший должность полицмейстера туземной части Ташкентского уезда  (документ № 169 Сборника 1960 г.):

Числа 7 — 9 июля и. д. начальника [Ташкента] г-н Кочан собрал туземцев во дворе мечети Шейхантаур для объявления им распоряжения о реквизиции рабочих. Здесь было объявлено, что на старый город Ташкент падает наряд в числе около 7 тыс. Между тем, на самом деле наряд был высчитан в размере 13 600 чел. на русскую и туземную часть Ташкента, причем на туземную часть приходилось около 12 тыс. чел. Сведения об этом несоответствии объявленной цифры подлежащего реквизиции количества населения с действительной, проникли в население, которое [высказывалось]по этому поводу, что цифра эта произвольная, не может все увеличиваться.

Вместе со столицей волновалась вся Сыр-Дарьинская область. Информационное поле было наполнено угрожающими слухами. Должностные лица туземной администрации, в частности, казии (судьи из туземцев) получали письма с угрозами. Коренное население было переполнено недовольством, отказными настроениями, готовностью к сопротивлению призыву и не скрывало этого, и русские чиновники сообщали об этих настроениях друг другу. В качестве примера таких сообщений, телеграмма начальника железнодорожного разъезда № 71 Карпова и. д. начальника военных сообщений Туркестанского военного округа Михайлову  (документ № 161 Сборника 1960 г.):

«…по случаю призыва на работы по обороне среди окрестных киргизов усиливаются слухи [о] предстоящем ближайшем возмущении [на] железнодорожной территории, разрушении телеграфа, мостов и сооружений, о чем доношу для принятия мер.»

Адресат пересылает сообщение начальника разъезда № 71 в Штаб Туркестанского военного округа, и, в конце концов, телеграмма попадает на стол самого Генерал-губернатора, командующего войсками округа, который ставит резолюцию: «Составить соображения об охране дорог».

Как поется в песне «… в воздухе пахло грозою…».

Дата: 9 июля 1916 года, суббота

Место действия: Ферганская область

В предыдущий день беспорядки произошли в одном населенном пункте — селе Катта-Авган, Кокандского уезда, но практически сразу начали поступать сведения о волнениях в других поселениях этого уезда. 9 июля, выступления начинают множиться, но областная власть пока ещё справляется собственными полицейскими силами и солдатами гарнизонов, стоящих в городах Коканде, Андижане, Намангане.

В сводном реестре инцидентов, имевших место в Ферганской области с 8 по 18 июля  (документ № 148 Сборника 1960 г.) записи о беспорядках 9 июля стоят под № 1 и № 40 и звучат следующим образом

     1) 9 июля в г. Андижане толпой туземцев были произведены беспорядки на почве нежелания дать рабочих для тыла действующей армии согласно высочайшего повеления от 25 июня 1916 г.
При подавлении беспорядков ранен камнем в голову казак 4-й Уральской отдельной казачьей сотни Кутаев и из числа туземцев убито три человека и ранено 8 человек. Главари задержаны..

40) 9 июля в 5 ч. утра в сел. Газы-Яглык Араванской волости Кокандского уезда убит возбужденной толпой араванский волостной управитель Ибрагимджан Хасанбаев, его мирза и джигит.

Протест выражается в основном в препятствовании составлению списков и требованиях их уничтожить, на том основании, что они составлены «несправедливо». В случаях, если составители списков отказываются поступать в соответствии с требованиями граждан, к ним применяют методы силового воздействия: попросту говоря, — бьют. Иногда гнев толпы распространяется не только на руководителей переписи — волостных старшин, но и на писарей. Если переписчики активно сопротивляются или в дело вступают их охранники — джигиты, то дело заканчивается кровопролитием с обеих сторон.

Степень насилия в большинстве случаев зависит от уже сложившегося отношения жителей той или иной волости к своему правителю. Если его считают коррупционером и вымогателем, то, пользуясь возможностью, с ним сводят старые счеты. Часто зачинщиками и организаторами беспорядков становятся представители «партий», проигравших последние выборы волостных начальников. Это и понятно, ведь именно они становятся первыми жертвами «несправедливостей», их первыми включают в списки на рытье окопов.

Направляющая, тем более, руководящая роль мусульманского духовенства явно не выражается. Но и свидетельства того, что они используют свое влияние для успокоения толп, тоже отсутствуют. Успокаивать пытаются в основном представители русской администрации — начальники всех уездов все дни проводят в разъездах, встречаются с народом и старейшинами. Чаще всего за их спиной уже стоят казаки и полицейские чины, так как в Ферганской долине знают — слушающая начальство толпа может перейти к погромам в считанные мгновения.

Генерал-губернатор А.Н.Куропаткин во Всеподданнейшем докладе от 22 февраля 1917 года  (документ № 49 Сборника 1960 г.) события этого дня в Ферганской области резюмировал следующим образом

Отдельные проявления беспорядков были направлены преимущественно против полиции и лиц туземной администрации и имели целью препятствовать в той или иной форме составлению списков рабочих. Первые беспорядки произошли 9 июля одновременно в городах Коканде и Андижане, причем в последнем толпа с участием фанатично настроенной молодежи из учеников медресе грозила перерезать всех должностных лиц и бросала камнями и палками в полицию и казаков; после нескольких выстрелов, коими были ранены22 туземца, толпа разошлась.

Сведениями о погибших в этот день людях А.Н.Куропаткин решил государя не беспокоить. Наверно и правильно: ко дню получения этого доклада Николай Александрович Романов уже был бывшим российским императором.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота
Место действия: Андижанский уезд Ферганской области

9 июля город Андижан и Андижанский уезд тоже показали, что не напрасно считаются колыбелью и символом мятежности сартов. Правда, местные уездные власти тоже знали об имидже этого города и были готовы к выступлениям, наверно, лучше, чем где бы то ни было еще в крае. В телеграмме о волнениях в Андижане, направленной 9 июля 1916 года начальником Андижанского уезда полковником И. А. Бржезицким военному губернатору Ферганской области, нет и тени паники (документ № 93 Сборника 1960 г.):

Сегодня [в] мечети Джами лично объявлял, пояснял высочайшее повеление городскому населению, большинство собравшихся спокойно выслушало меня, но учащаяся молодежь медресе крикнула: «Не пойдем на работы», чем возбудила толпу. Мои просьбы замолчать не действовали, толпа зашумела так, что увещания были уже неуместны. Я приказал толпе разойтись, а затем лично отправился к начальнику гарнизона, просил его выслать по городу патрули [для] наблюдения порядка.
Толпа [в] числе примерно до 500 чел. направилась на Скобелевский проспект, я лично встретил толпу на Гуль-Тюбинской площади и вновь призывал ее [к] благоразумию и спокойствию. Народ кричал, что он готов жертвовать всем своим состоянием на нужды войны, но от помощи людьми в каком-либо виде категорически отказывается [по] религиозным соображениям, дальнейший разговор об этом требовал прекратить [и] выдать подписку в том, что требование людей [на] нужды войны будет отменено, иначе грозил сейчас же перерезать всех пятидесятников и должностных лиц и разгромить их имущество.
Неоднократные мои увещания разойтись спокойно, обсудить настоящее положение не действовали, толпа начала задираться полицией, я приказал взводу казаков оттеснить толпу при помощи лошадей и объявил толпе, что буду действовать оружием, если она не разойдется, но и это не подействовало. Толпа наступала на полицию и казаков, начала бросать камнями, кетменями, палками. Один казак получил ушиб камнем, тоже — несколько полицейских, после чего я приказал казакам встать в ружье.
Камни посыпались градом, толпа бросилась на нас [с] криком: «Бей их, им стрелять нечем», ввиду чего я приказал казакам полиции открыть огонь. Десять туземцев были тяжело ранены, после чего толпа разбежалась, раненые отправлены [в] больницу.
По соглашению начальника гарнизона два взвода казаков и полурота местной команды высланы [в] туземный город [для] наблюдения [за] настроением туземного населения.
Туземная администрация, почетные
лица уверяют, что такое настроение толпы есть результат событий в Ходженте, Коканде; в связи с уразой просит отсрочить все распоряжения по данному делу до окончания поста уразы, за это время детально разработать план призыва рабочих, постепенно приготовить народ, иначе беспорядки могут повториться вновь…
[Одно слово утрачено]… население города отнеслось [к] происшедшим событиям вполне спокойно.
Помощнику своему приказал приступить к расследованию обстоятельств дела.
[Во] избежание повторений беспорядков, распространения их на уезд необходимо усилить местный гарнизон казачьими частями для командирования их в распоряжение участковых приставов.
Прошу распоряжения [о] закрытии [на] неопределенное время для занятий медресе Джами и Халбеккушбеги, учеников их расселить [по] своим квартирам. Копии этой телеграммы посланы прокурорам судебной палаты и окружного суда, начальнику охранного, местному жандармскому.

Обращает внимание, что в этом сообщении впервые прозвучали религиозные мотивы сопротивления. До этого декларируемые мотивы активных действий толпы заключались исключительно в персональных претензиях к составителям списков и справедливости их действий. Но и в Андижане, наполненном студентами медресе, угрозы звучат не в адрес русских, а относятся к своим местным управителям.

Андижан, как и в 1898 году, готов стать ареной серьезного противостояния официальной русской власти и неформального лидерства мусульманского духовенства.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота
Место действия: Кокандский уезд Ферганской области

Сельские жители аулов Кокандского уезда Ферганской области, начавшие активное препятствование составлению списков еще в пятницу 8 июля, с самого утра субботы продолжили атаки на переписчиков.

События 9 июля описаны в рапорте зам. начальника Кокандского уезда подполковника А. Г.Катаева военному губернатору Ферганской области А.И.Гиппиусу (документ № 96 Сборника 1960 г.):\

      9 июля после 5 ч. утра мне доложил посланный пристава первой части, что в селении Газы‑Яглык Араванской волости около канцелярии волостного управителя собралась большая толпа туземцев и слышны были выстрелы. Я немедленно послал караульщика узнать, в чем дело, а сам начал одеваться. Вернувшийся караульщик доложил, что в сел. Газы- Яглык убит волостной управитель и еще несколько человек.
Прибыв немедленно в уездное управление, я сделал распоряжение приставам о высылке свободных от службы полицейских и от гарнизона просил выслать взвод пехоты. Около 6.30 утра, посадив для ускорения воинскую команду и пеших полицейских на извозчиков, я прибыл на место происшествия совместно с приставом Классовским, Тушмановым и Юфимовичем. У канцелярии волостного оказалась толпа человек в 300. Толпа была окружена и арестована.
Убитыми камнями оказались: волостной управитель Араванской волости Ибрагимджан Хасанбаев, его мирза и джигит. Из толпы, по-видимому, волостным управителем убит один револьверным выстрелом.
Арестованные в числе 316 чел. разделены на три категории:
1) опознанных сельским старшиной и другими, как игравших роль зачинщиков — 51 чел.;
2) на лиц не опознанных, но имеющих на платье следы крови или ушибы на теле, указывающие на их участие в свалке — 24 чел.;
3) и на лиц, участие коих в свалке ничем не установлено, но кои арестованы, как захваченные на месте происшествия, прибыв из других соседних селений Араванской волости — 241 чел.
Об этом происшествии донес по телеграфу вашему превосходительству, прокурору окружного суда и прокурору судебной палаты.

В мерах, предпринимаемых властью, появляется новый инструмент — массовое задержание участников протестных выступлений. Обращает внимание, что большинство — 80 % задержанных, люди, просто «подвернувшиеся под руку», то есть зеваки, в том числе явившиеся на место убийства из других сел. Чем это считать, —  превентивной мерой по устрашению населения или признаком неуверенности власти в своих силах и совершения неразумных действий, сказать трудно. Но одно ясно: на преступные действия толпы власть отвечает методами подавления, не стесняясь выходить за рамки законности.

Еще один адрес актов сопротивления назван в отчете о беспорядках в Ферганской области, представленном полковником П.П.Ивановым — преемником генерала-лейтенанта А.И.Гиппиуса на посту ферганского генерал-губернатора (документ № 159 Сборника 1960 г.)

В сел. Шейхляр Янги-Курганской волости Кокандского уезда по призыву имама собравшаяся толпа туземцев ворвалась в дом скрывшегося сельского старшины 2-го Бачкирского сельского общества, уничтожила списки и подожгла дом. Беспорядки окончились до прибытия русской администрации в тот же день.

В данном случае обращает внимание указание на то, что погром был осуществлен «по призыву имама», но, учитывая известные взгляды полковника П.П.Иванова и историю обретения им поста главы Ферганской области, к подобным утверждениям надо относиться с недоверием.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота
Место действия: Скобелевский уезд Ферганской области

Административный центр области город Скобелев и прилежащий к нему уезд тоже готовы взорваться. Начальник Скобелевского уезда Е. М. Гоштовт в рапорте от 11 июля военному губернатору Ферганской области описывал ситуацию 9 июля следующим образом:

      Утром 9 июля (в субботу) в уездное управление были созваны участковые пристава уезда и полицейский пристав г. Старый Маргелан для установления порядка составления списков мужского туземного населения, и тогда же бланки списков были выданы частью им на руки, частью были отосланы в участки почтой.
Никаких данных о возможности беспорядков, впоследствии происшедших, тогда не устанавливалось, сбор сведений о настроении населения через туземцев также не давал оснований ожидать явлений крупных беспорядков.
В тот же день к вечеру стали получаться сведения о волнениях, имевших место в Ходженте при составлении списков, и тогда же участковые пристава, а также полицейский пристав г. Старый Маргелан были предупреждены о необходимости не спешить с составлением списков до выяснения этих волнений, и работу было поручено прежде всего обратить на разъяснение населению условий исполнения повинности.

Проинструктированные военным губернатором А.И.Гиппиусом уездные власти работают очень аккуратно, гибко, сообразуясь с текущей информацией о происходящем в соседних районах. Скажем честно — хорошо работают ферганцы.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота
Место действия: Самаркандская область

В городах и селах Самаркандской области в субботу 9 июля, как и в предыдущий день, было относительно тихо. Команда военного губернатора генерал-лейтенанта Н.С.Лыкошина, организовав активную пропагандистскую кампанию, осуществлённую уездными начальниками в сопровождении казачьих отрядов, смогла успокоить простой народ.

Здесь в полном смысле использовали ставший чуть позже очень известным принцип убеждения: «с помощью доброго слова и кольта можно добиться гораздо большего, чем с помощью только доброго слова». Заметим: Кольт — самая популярная марка пулемета, принятая на вооружения в императорской армии. Пулеметы этой фирмы широко применялись при проведении карательных операций в Семиречье.

Воспользовавшись затишьем, военный губернатор организовывает «зачистку»: в местах особого напряжения выявляют и арестовывают наиболее активных противников «реквизиции». Агенты и полицейские ведут сбор сведений, отслеживают слухи, готовятся реализовать идею Генерал-губернатора о взятии заложников, ведут активную переписку. Обо всем этом Н.С.Лыкошин рапортует Генерал-губернатору М.Р.Ерофееву в донесении с грифом «Совершенно секретно» (документ № 59 Сборника 1960 г.)

[… в Ишим-Аксакской волости …] Мною, по указанию волостного управителя, изъяты руководители, бывшие уже дома. Лично я на этом сходе не был, имея в виду указание вашего превосходительства, что поездка моя с казаками имеет одно лишь назначение: приведение Дагбитской волости к порядку и отнюдь не должна иметь чего-либо общего с реквизицией. К обнаружению остальных ближайших участников убийства и беспорядков и их задержанию приняты меры.

Кроме этого, получены сведения от разных лиц и агентурные, что туземцы старого города закапывают свое более ценное имущество в землю и выезжают в окрестности Самарканда. Так, Пенджикентская дорога полна таких беженцев.
То же наблюдалось и в селении Агалык Ходжа-Ахрарской волости. Богатые туземцы стараются отправить своих детей за пределы области. Вчера на скотском базаре в туземном городе наблюдался небывалый пригон скота для продажи, который туземцы старались сбыть за цены ниже установившихся. Также наблюдается усиленная продажа лома меди, который продавался по 6 руб. за пуд, вместо обычных 32 руб.
Донося о вышеизложенном, прошу распоряжения вашего превосходительства начальнику Самаркандского сыскного отделения установить негласный тщательный надзор за действием влиятельных туземцев: Магомед Рахимбая Ходжа Мухамедбаева и др., могущих употребить свое влияние во вред России.

Приказание вашего превосходительства относительно заложников там же на вокзале передал полковникам Рубаху и Россу.

Все ловят всякие сведения из Самарканда, Ташкента и других крупных центров и обсуждают их. Распоряжение о приостановке составления реквизиционных списков предупредило возникновение вероятных беспорядков. На 10 сего июля я вторично собираю волостных управителей, народных судей и влиятельных лиц из города и волостей и постараюсь убедить их в необходимости подчиниться. Туземцы в Катта-Кургане говорят, что в Самарканде в ожидании чего-то торговцы туземцы убирают из лавок товар и прячут куда-то, в Ташкенте будто бы население предложило деньги, вместо людей, что также поступили и в Бухаре.

Дата: 9 июля 1916 года, суббота

Место действия: Семиреченская область

В Семиреченской области в целом идут те же процессы, что и в коренных областях края. Только они как бы запаздывают и, судя по сообщениям, лишены агрессивности и радикализма. Вот как о настроениях и событиях  этих дней и.д. начальника Джаркентского уезда Н.Н.Ступин рапортует военному губернатору Семиреченской области М.А.Фольбауму  (документ № 215 Сборника 1960 г.).

      Киргиз Сатаевской волости Картанов, когда увидел, что киргизы из его волости приготовились к бегству в Китай, сумел их уговорить не делать этого и успокоил их.
От кольджатского участкового пристава поступили донесения: первое—о том, что он 7 и 9 июля имел беседы с представителями от волостей его участка, которые ему доложили, что среди населения участка некоторое брожение, надеются, что они по приезду разъяснят населению суть дела, и оно успокоится.
Второе — о том, что составлять списки рабочих население не соглашается и писать списки писарям не позволяет, угрожая их убить.

Если в Ферганской и Самаркандской областях жители отнимают и уничтожают списки, сопротивляющихся переписчиков бьют и даже убивают, то киргизы самое большее грозятся. Но есть и специфика — кочевники подумывают о бегстве, а у большинства оседлых сартов такой возможности нет. Но пока что даже от этой пассивной формы уклонения от набора кочевников удается отговаривать.

В то же время администрации военных губернаторов «коренных областей» активно готовятся к выступлениям, в том числе вооруженным, а в администрации семиреченского военного губернатора М.А.Фольбаума считают, что особых поводов для беспокойства нет.

О настроении в области позже писал герой нашей первой статьи — заведующий Верненским розыскным пунктом В.Ф.Железняков — один из немногих, кто крайне озабочен ситуацией. В частности 9 июля он предпринимает вполне действенные шаги, направленные на то, чтобы не потерять ориентацию в происходящем Документ на сайте http://semirechye.rusarchives.ru

      9-го июля за № 468 я разослал всем шести Уездным Начальникам и Полицеймейстеру города Верного спешный циркуляр следующего содержания: «ВЫСОЧАЙШИМ повелением приказано призвать в рабочие дружины инородцев, о чем и последовало соответственное распоряжение Военного Губернатора по составлению списков лиц призываемых в дружины. Прошу Вас выяснить, возможно, точно, как реагирует инородческое население на призыв их в дружины, не стесняясь Вашим отзывом.
По полученным мною сведениям этот призыв подействовал угнетающе на киргиз и других инородцев, так как они предполагают, что «рыть окоп» — это значит быть впереди войск, т.е. на линии обстрела. По тем же сведениям многие из подлежащих призыву предполагают скрыться в пределы Китая или в места, откуда их трудно призвать /например Балхаш/.
О последующем прошу уведомить меня в возможно непродолжительном времени.
В случае, если Вами будут обнаружены лица противодействующие агитации, или же чем-либо другим к призыву дружин /но не по недоразумению/ причем, это противодействие может вызвать по Вашему мнению, нежелательные эксцессы, благоволите таких лиц задерживать, арестовывать в порядке охраны, зачисляя их за собой, а всю переписку немедленно препровождать мне».

Кроме ротмистра В.Ф.Железнякова озабоченность происходящим проявляет Джаркентский уездный начальник подполковник Н.Н.Ступин. Остальные убаюкивают себя и руководство Туркестанского генерал-губернаторства песенкой в стиле «В Багдаде все спокойно».

Дата: 9 июля 1916 года, суббота

Место действия: Закаспийская область

Изменение ситуации, обусловленное вступлением в силу Высочайшего положения и выразившееся в праве использовать силовые методы подавления протестов, сразу сказались в поведении полицейских чинов и администраторов Закаспийской области. До 9 июля они в основном фиксировали акты неповиновения, в том числе выраженные в разговорах отказы идти на окопные работы. Как следует из рапорта начальника Асхабадского уезда полковника И.Л.Карпинского от 10 июля 1916 года  (документ № 282 Сборника 1960 г.)., начиная с 9 июля тех, кто слишком много болтал в предыдущие дни, стали арестовывать.

Секретно  Спешно

В настоящее время с достаточной ясностью установлено, что непосредственно перед явкой 7 июля туркмен к вашему превосходительству с заявлением о несогласии подчиниться распоряжению о наборе рабочих, во время моего пребывания на ст. Безмеин 7 июля и 8 июля на ст. Геок-Тепе, действовали возбуждающе на толпу распространением в ее среде ложных и волнующих слухов о наборе нижеследующие лица:
1) аула Эрри[к]-Кала Молла Мухаммед Назар Молла Мюльк-оглы, выступивший
7 июля от имени собравшейся около канцелярии начальника области толпы, а затем того же числа на ст. Безмеин утверждавший в присутствии толпы, что набор придумали «полковники» для отличия, а указа о реквизиции нет. Вообще же, этот Молла вел себя в высшей степени вызывающе и демонстративно по отношению власти, заражая этим толпу;
2) аула Геок-Тепе № 2 Сулейман Копанчи-оглы, выступавший 7 июля от имени толпы; 8 июля он же на ст. Геок-Тепе разжигал толпу всякими кривотолками о наборе, запугивая туркмен, что их обманывают, берут в солдаты, а не в рабочие;
3) аула Геок-Тепе № 3 Мерген Хезрет Кули-оглы собравшимся наст. Геок-Тепе туркменам разъяснял, что указа о наборе рабочих нет, а все дело в том, что начальство растратило казенные деньги, платить рабочим денег нет, а потому теперь хотят даром набрать туркмен.
Означенные лица мною были задержаны: Молла Мухаммед Назар Молла Мюльк-оглы 9 июля, Сулейман Копанчи-оглы 10 июля и Мерген Хезрет Кули-оглы 15 июля.
Признавая пребывание этих лиц среди населения во время набора вредным, а потому недопустимым, ходатайствую перед вашим превосходительством об арестовании каждого из них на три месяца в порядке обязательного постановления за сознательное распространение среди населения ложных, волнующих умы слухов о наборе, а первых двух сверх того за демонстративно вызывающее в отношении власти поведение.
Желательно также выселение этих лиц из области на все время действия исключительных положений.

Начальник уезда полковник Карпинский

 ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ДЕНЬ                        СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ 


Автор
Владимир Шварц

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *