ДЕНЬ ЗА ДНЕМ. Ровно 100 лет назад в Туркестане. Сегодня день 50 от начала описания — 2 сентября по новому стилю и 20 августа по старому стилю, использовавшемуся в 1916 году. Только на основе документов.
«Хищники» добились своего: кровопролитие началось и продолжалось, но только там, где были земли, которые приглянулись «хищникам», как ареал их обитания.
ЛЕТОПИСЬ Туркестанской Смуты
Дата: 20 августа 1916 года, суббота
Место действия: Семиреченская область
К 20-му августа большая часть кочевого населения Пишпекского и Пржевальского уездов пришла в движение. Причем только малая часть этого движения была направлена в сторону русских поселков с целью нападения на них. Сводный отряд сарыбагишей Загорных волостей — 4-5 тысяч аскеров — делали последние попытки захватить Токмак и Покровку.
А подавляющее большинство — десятки тысяч кибиток киргизских родов — сдвинулись с места, стремясь просто уйти куда-нибудь подальше от русских поселков и от маршрутов движения военных отрядов.
К третьей декаде августа количество таких отрядов на территории двух взбунтовавшихся уездов Семиречья росло день ото дня. В архивном фонде подполковника Б.П.Тризны, который в 1916 году был воинским начальником Черняевского уезда Сыр-Дарьинской области, есть запись, касающаяся движения войск в эти дни. Информированный свидетель тех событий записал об августовских днях 1916 года (Примечание № 246 Сборника 1960 г., стр.735).
Для подавления восстания в Семиреченскую область были направлены войска из других областей края: три дружины, семь рот стрелков из состава запасных полков, пять сотен казаков и 14 орудий. Войска эти были высланы в Семиречье в трех, направлениях: со стороны Андижана — на Нарынское укрепление, со стороны Черняева — вдоль почтового тракта на Пишпек и Токмак; и окружным путем по железным дорогам — на Семипалатинск, а оттуда походным порядком на Сергиополь — Лепсинск — Верный. Кроме того, из действующей армии были присланы, два казачьих полка с казачьей батареей и двумя пулеметными командами, из коих 7-й Оренбургский казачий полк был направлен через Черняев, а 9-й Сибирский казачий полк — через Семипалатинск на Верный.
Помимо направления в мятежные уезды имеющихся в крае войсковых соединений, транспортировки туда крупных подразделений из состава действующей армии, военная администрация спешно создавала «ополченские» сотни из тех русских туркестанцев — казаков и старожилов, которые по Уставу о воинской повинности были освобождены от призыва.
20 августа Начальник Штаба Туркестанского военного округа направил Рапорт Начальнику Генерального штаба [копия рапорта прилагается]
Рапорт
Вследствие ряда ходатайств, возбуждавшихся по поводу сформирования 4-х ополченских сотен Семиреченского казачьего войска, по приказанию Командующего войсками округа доношу, что до возникновения беспорядков в Семиреченской области Командующий войсками оной генерал-лейтенант Фольбаум, располагал на всей огромной территории Семиречья только 3 дружинами, одной ополченческой сотней, 2-мя сотнями 3-го Семиреченского полка и одной запасной сотней.
Командующий войсками, руководствуясь статьей 12 правил о местностях, объявленных на военном положении, разрешил Командующему войсками Семиреченской области сформировать 3 отдельные сотни из запасного разряда и 4 отдельные сотни из ополчения, о чем донесено на ВЫСОЧАЙШЕЕ имя рапортом от 14 августа с.г. за №28068
За Начальника Штаба полковник Михайловский
По этому рапорту в Семиречье было призвано и вооружено порядка 1000 человек, преимущественно казаков, которых направили на проведение карательных операций в отношении киргизов. Именно эти сотни из местных жителей, наряду с уже проявившими себя отрядами под командования хорунжих А.В.фон Берга, В.В.Угренинова, Александрова, проявили наибольшую жестокость по отношению к коренным жителям — своим бывшим соседям. И не удивительно: местные русские понимали, что изгоняя и истребляя киргизов они освобождают земли, которые достанутся прежде всего им — казакам и старожилам. Потому что русские новоселы самовольцы, после всего произошедшего, им не конкуренты. Во-первых, потому что мужская часть этих семейств призвана защитить «престол и Отечество», во-вторых, потому что в «кровавые пржевальские дни» порядка 3 тысяч представителей новоселов, также преимущественно мужского пола, были убиты киргизами; и, в-третьих, вследствие того, что приблизительно 10 тысяч оставшихся в живых полностью разорены, а у этой бедноты ни за что не найдется средств на восстановление хозяйств. Лучшая судьба, которая могла ожидать этих «новоселов» — это стать работниками на плантациях казаков и старожилов.
Так что жители станиц и старожильских поселений, освобожденные от обязанности идти на войну с внешним врагом (и совсем не страдавшие из-за того, что их не берут защищать Родину), с большой охотой шли во вновь созданные ополченческие сотни. Они точно знали, для чего их зовут «повоевать». И главный радетель интересов этой части населения Семиречья — военный губернатор М.А.Фольбаум делал все для создания здесь нового типа хозяев этого края — класса семиреченских помещиков плантаторов и конезаводчиков — с земельными угодьями в десятки и сотни тысяч десятин. Примерно таких, какие уже имел один из идеологов этой долгосрочной программы — полицмейстер города Верного Ф.А.Поротиков.
Именно поэтому, напомню, еще 8 августа помощник генерал-губернатора М. Р. Ерофеев отправил телеграмму министру внутренних дел Б. В. Штюрмеру, в которой сообщал о восстании в районе ст. Самсы и о просьбе губернатора Семиреченской области М.А.Фольбаума об экстренном разрешении «сформировать казачьи сотни не только запасного разряда, но и ополчения…». К 20 августа, как следует из рапорта начальника Штаба Туркестанского военного округа полковника М.Н.Михайловского, эта просьба была удовлетворена.
И теперь будущим аграриям-капиталистам нужно было «немного потрудиться» ради собственного светлого будущего: полностью изгнать всех «иноверцев» с лучших земель Семиречья. Изгнать, конечно же не ради захвата их земель и скота (как можно такое подумать!), а исключительно за то, что эти туземцы, посмели воспротивиться исполнению Высочайшего повеления, да к тому же еще — «пролили русскую кровь».
Наиболее откровенно эта идея была выражена в совместном докладе от 3 сентября 1916 года начальника Пржевальского уезда полковника В.А.Иванова (второго, после верненского полицмейстера «хищника» по определениюВ.Ф.Железнякова) и войскового старшины Семиреченского казачьего войска П.Бычкова (документ № 37 Сборника 2011 г., [ЦГА Республики Казахстан, ф.44.ю оп.1, д.5038, л.225-225 об. Подлинник):
«По тщательно собранным сведениям оказывается, что киргизы в количестве 60-70 тысяч человек со скотом сосредоточились на урочище Сырты, где имеются проходы в Китай (Бедель и др.), каковые считаем необходимым заслонить, дабы не дать им возможность уйти безнаказанно и предотвратить возможность набегов в будущем.
Имеющийся в наличии отряд 500 человек, является недостаточным для окончательного подавления восстания, а может лишь ограничить свою деятельность отобранием части скота, нанеся сравнительно легкий удар противнику.
Принимая во внимание те ужасы, которые уже нанесены Семиречью, в частности южному и северному побережью озера Иссык-Куль, где уничтожены селения Кольцовка, Гоголевка, Барскоун, Тарханы, Покровское, Рыбачье, Курское, Долинка, Григорьевка, Семеновка, Каменка, Алексеевка и Озерно-Фольбаумское, в которых вырезанное население надо считать сотнями, а угнанный скот десятками тысяч, мы полагали бы заслонить проходы в Китай, что нам дало бы возможность окончательно подавить восстание, а для этого необходимо увеличить состав отряда, хотя бы придав ему одну батарею, одну роту пехоты, если возможно с пулеметом и две сотни семиреченских казаков (говорим семиреченских потому, что они, зная характер и бытовые условия киргиз и превосходно ориентируясь в горах, являются самым надежным элементом для уничтожения киргизских скопищ). А поэтому ходатайствуем отряд, находящийся в Токмаке, передвинуть в Пржевальск.
Этот отряд, в случае неисправности мостов через реку Чу, должен пройти через самсинский перевал, перейдя реку Чу у Столыпино, идти на станцию Орто-Токой и от неё по прямой дороге на реку Улахол и далее — по южному берегу Иссык-Куля до Барскаунского перевала, где будет сосредоточен общий сборный пункт для операции на Сыртах.
Вот такая предупредительность. Опасается полковник В.А.Иванов и старшина П.Бычков, что солдаты из других регионов (например, Оренбуржцы или Уральцы), не имеющие личной заинтересованности в «уничтожении киргизских скопищ», не проявят достаточной активности (вроде той, которую уже вторую неделю демонстрировал в уезде семиреченский хорунжий А.В.фон Берг) и не обеспечат освобождение Иссык-Кульской котловины от киргиз на вечные времена. Поэтому и просят именно семиреков Бакуревича и Гейцига, и даже дорогу им указывают.
Вот бы «Валериану Великолепному» такую предусмотрительность и настойчивость по приглашению войск проявить для защиты русских переселенцев месяцем ранее…
Но тогда ему и его единомышленникам это было не выгодно… Им нужна была «пролитая русская кровь», но только, чтобы это была не их кровь…и они сделали все, чтобы пролилась новоселов и киргизов.
«Хищники» добились своего: кровопролитие началось и продолжалось, но только там, где были земли, которые приглянулись «хищникам», как ареал их обитания.
Дата: 20 августа 1916 года, суббота
Место действия: Семиреченская область, Пишпекский уезд
20 августа завершилась еще одна трагическая страница киргизского бунта: был разгромлен и пленен отряд пишпекских «дружинников», в течение 8 дней оборонявшийся в школе не далеко от села Белоцарское (ныне — селение Куланак). Хроника этой обороны и предшествующих событий приведена в деле «Выписки из архива Жандармского управления г.Верный» [ЦГА КР Ф. И-75. Оп. 1. Д. 49. Л. 100–102]
«6 авг[уста] из Пишпека выехали в распоряжение заведующего полицейской частью Загорных волостей [подполковника Меньшикова] 16 дружинников, командированные Пишпекским уездным начальником [подполковником Ф.Г.Рымшевичем]. Команда эта следовала во главе с Борисенко и Романовым [или Романенко?]. За Токмаком в горах им встретился заведующий полицейской частью Загорных волостей и взял из них двух человек с собою, в число их попал Романенко. Остальные поехали в школу.
Дня через два [8-9 августа] по прибытии отряда к старшему отряда Борисенко явился волостной управитель и попросил 7-8 солдат в помощь при наборе лошадей, так как многие киргизы стали отказываться давать лошадей в казну. Борисенко командировал 7 человек. Командированные, набрав лошадей уже возвращались в школу, когда им джигит заведующего [Меньшикова] сообщил, что киргизы сожгли поселок Белоцарский и движутся к школе. Дружинники поспешили и, проехав остальные 15 верст, прибыли в школу в 10 утра [10 августа] благополучно.
Оставшиеся в школе под командой Борисенко дружинники в ожидании наступления киргиз, заняли позиции вокруг школы. Возвратившиеся 7 человек примкнули в ним. В этот день появились киргизы, но стрельбу открыли лишь на другой день [11 августа] на рассвете. Позицию они заняли на противоположном берегу речки и этим отрезали школу от воды.
На стрельбу киргиз дружинники отвечали также стрельбой. Киргизы повели атаку в конном строю, но были отбиты огнем дружины. После этого дружинники стали обстреливать киргиз, засевших в саду за дувалами.
Эти перестрелки продолжались 6 суток [до 16 августа] и за все это время был ранен один дружинник. Киргизы стреляли из винтовок казенного образца, очевидно из разграбленного транспорта: дружинники находили пули от патронов «Бердан».
Школа была окружена со всех сторон и выйти из нее осажденным было невозможно. Киргизы предлагали им сдаться, но дружинники ответили, что не сдадутся, пока есть патроны.
Не спавшие 7 дней дружинники были страшно изнурены. Пища была также неудовлетворительная, лучшую часть ее приходилось уступать детям, которых было в школе 13 душ. Романенко, бегая от одного стрелка к другому, уговаривал их не спать до утра.
На восьмой день [18 августа] киргизы прислали в школу записку, что бунты везде прекратились, и мы (киргизы) с вами воевать не будем, которые [хотят жить] тут — живите, которые [ не хотят] — уезжайте. Записку принес киргиз. Осажденные не поверили киргизам и передали, что, если это правда, то пусть придет Мурабек и 2-3 почетных киргиза, и мы с ними будем говорить.
Мурабек сам не приехал, а приехали какие-то другие 3 человека, которые сказали, что ссориться с русскими больше не будут и очень просили освободить их от набора в солдаты. Дружинники ответили, что они этого сделать не в правах, это дело старшего начальства.
Уезжая, киргизы обещали пригнать лошадей, которых они угнали из школы, но обещания своего они не выполнили.
Провизия к этому времени в школе кончилась и ожидать ее неоткуда было. Дальше оставаться в школе было невозможно, и осажденные решили пробраться в Кочкорку.
На 9-е сутки осады [19 августа] в 9-10 часов вечера осажденные оставили школу. С дружинниками выехали семейства двух стражников, лесообъездчик и заведующего полицейской частью Загорных волостей [Меньшикова]. Отъехав 5-7 верст, они были замечены киргизами, которые зажгли школу и подняли крик, созывая мятежников. Когда они [беглецы] подъехали к саду, на них посыпались выстрелы. Дружинники открыли стрельбу по саду и, выбив оттуда киргиз, заняли сад, поставив лошадей за дувал, находившийся тут же. Всю ночь и следующий день дружинники [20 августа] отстреливались. После чего, часов в 6 вечера киргизы повели наступление со всех сторон, вытеснили дружинников из сада, рассеяли и, похватав, обезоружили и отобрали патроны.
Схваченных обитателей школы киргизы развезли по разным волостям. Своих пленных киргизы раздели и многих побили. Из 16 человек дружинников вернулись только 5 человек. Судьба остальных не известна. Детей и женщин киргизы забрали себе, как какое-то имущество. Жена Меньшикова убита.
Заведующего полицейской частью Загорных волостей Меньшиков, при приезде из Пишпека на место службы, поймали киргизы, причем двое из них схватили его за руки, а третий — Сабир (борец) убил его ударом ножа.
Дополнительные сведения о жертвах нападений киргизов рода сарыбагиш на русские отряды районе Белоцарского приводит начальник Пишпекского уезда Ф.Г.Рымшевич в рапорте от 28 ноября 1916 года (документ № 261 Сборника 1960 г.).
13 августа получены были частные сведения из Загорных волостей, что бунтовщиками сожжено и занято сел. Белоцарское, проживавшие в Черакчинской волости техники убиты, женщины взяты в плен, убит заведующий полицейской частью Меньшиков, один солдат из его конвоя и два волостных писаря.
…
22 сентября получено донесение сусамырского волостного управителя, что бывшая в Загорных волостях жена чиновника Меньшикова убита, киргизом Каракечинской волости Балбоком Колбаевым, который и увез с собой ее детей, якобы в Китай.
Упоминание о роли суусамырского волостного управителя в освобождении плененных русских людей имеется и в делах Жандармского управления г.Верного [ЦГА КР Ф. И-75. Оп. 1. Д. 49. Л. 103]
Многие женщины и несколько мужчин захваченных в этом районе по распоряжению сусамырского волостного управителя Туркменом Сартпековым и Чинынбаем Касымбековым были доставлены Избаскенскому приставу (Ферганская область).
Далее в том же ноябрьском рапорте (документ № 261 Сборника 1960 г.) начальник Пишпекского уезда еще раз излагает историю гибели заведующего полицейской частью Меньшикова, его семьи и отряда пишпекских дружинников со слов управителя Каракечинской волости и конно-полицейских стражников
Восстание в Загорных волостях каракечинский волостной управитель описывает так:
9 августа киргизы его волости собрались толпой человек тысячи полторы, разграбили и сожгли с. Белоцарское, перебив жителей, как об этом сказал явившийся в аул киргиз Тыналы Нурали.
Услышав об этом, волостной [управитель] поехал к заведующему полицейской частью, по дороге его встретили человек 10 почетных лиц во главе Комболота Баймамбетова и Болбака Камбарова и человек 200 бедных киргизов, которые, отобрав у него шашку, погнали его с джигитами в аул № 3, где, показав ему труп убитого ими заведующего Меньшикова, стали угрожать лишить и его жизни, если он доведет до сведения начальства все слышанное и виденное, говоря, что и с тобой будет то же, что и с заведующим, и когда он принял по-мусульмански присягу в молчании, они его отпустили домой.
28 августа поступили донесения от конно-полицейского стражника Загорных волостей Хмырова и старшего объездчика Сивоконева, из которых видны следующие подробности мятежа в Загорных волостях: Меньшиков убит 10 августа каракечинскими киргизами, конвой его с голоду вынужден был сдаться киргизам, выдержав 9 дней.
Нападение производилось киргизами Джумгальской, Каракечинской, Курманходжинской, Кочкорской и Абаильдинской волостей. Гидрометрическая станция разграблена и уничтожена киргизами Черакчинской волости.
Курсистка Марецкая жива, положение ее тяжелое, не менее тяжко положение и других женщин, оказавшихся в руках киргизов.
Позднее, в дополнительном рапорте от 24 декабря 1916 года, подполковник Ф.Г.Рымшевич, отвечая на вопрос о числе погибших в его уезде русских, пишет
Пункт 6. Пострадавших из чинов русской администрации было в загорных волостях: чиновник Меньшиков, волостные писари — Александров, Сахнов, Важенин, Киселев, Гаврилов и конно-полицейский стражник Плужников, причем первые пять убиты, а двое последние пропали без вести.
Отсюда следует, что из 16 дружинников (набранных из волостных писарей) и 2 стражников, оборонявшихся в школе под Белоцарским, остались в живых и к декабрю были вызволены из плена 13 человек.
Однако, во Всеподданнейшем рапорте и.д.военного губернатора Семиреченской области А.И.Алексеева Николаю II от 4 марта 1917 г. (документ № 268 Сборника 1960 г.) об этой трагедии сообщается следующее
9 августа полторы тысячи каракиргизов Каракечинской Загорной волости неожиданно напали на образованное в Джумгальской долине переселенческое сел. Бело-Царское, разграбили и сожгли его, а жителей перебили.
На следующий день мятежники убили заведующего полицейской частью в загорных волостях Меньшикова, разграбили и уничтожили гидрометрическую станцию и перебили всех бывших на работах техников, а семьи их увели в плен. Бывший при Меньшикове небольшой конвой в течение девяти суток выдерживал осаду, но на девятый мучимый голодом сдался и был уничтожен.
Таким образом, однозначного ответа на вопрос, сколько же все-таки русских дружинников, стражников погибло в Загорных волостях Пишпекского уезда, то есть в Джумгальской и Сусамырской долинах, не имеется. Но совершенно ясно одно, что заведующий полицейской частью Меньшиков и его жена были убиты. Причем этот полицейский чиновник стал одним из двух более-менее значимых администраторов Семиреченской области, погибших от рук киргизов за все дни Семиреченского бунта. Вторым был помощник пржевальского уездного начальник подполковник Каичев, убитый в тот же день, что и Меньшиков, то есть — 10 августа, недалеко от селения Кольцовка на Южном берегу Иссык-Куля при попытке вывести жителей из подвергшегося нападению села. При этом, как и в случае с Меньшиковым, часть конвоя, сопровождавшего чиновника, осталась цела.
Дата: 20 августа 1916 года, суббота
Место действия: Семиреченская область, Пржевальский уезд
Запись за 20 августа в дневнике хорунжего А.В.фон Берга, как и предыдущие, производит впечатление какого-то запредельного беззакония (документ № 448 Сборника 1960 г.).
20 августа 1916 г. По приказанию коменданта г.Пржевальска я выступил в 7 ч. утра в с. Теплоключинское, откуда двинулся по ущелью Теплые Ключи на восток, где, по имевшимся данным, киргизы перегоняли скот на сырты. Поднявшись на горку верстах в 3‑х от селения, мною у опушки леса замечена была небольшая группа киргиз[ов] под белым флагом.
По мере нашего приближения киргизы по нас открыли огонь, не причинявший нам вреда. Посланные дозорные группу эту уничтожили. Пройдя версты 4, мы наткнулись в лесу на второй киргизский сторожевой пост, который, за исключением одного бежавшего, был весь уничтожен.
Далее дорога пошла густым лесом, где временами попадались небольшие гурты скота, брошенное по дороге имущество, пустые юрты; вся эта обстановка показывала, насколько спешно бежали киргизы, кем-то предупрежденные о нашем походе. Пройдя верст 25, стали попадаться чаще гурты скота, много вьючных быков, люльки с грудными детьми.
…Видно было по всему, что киргизы только что бежали в сильной панике. Главная часть моего отряда уже вступила в перестрелку с бегущими бунтовщиками; прибавил аллюр и стал нагонять киргизов, которые, бросив все имущество и все верхнее одеяние, пешком поднимались в горы или рядом с дорогой прятались в заросли; тех и других уничтожали беспощадно. Ввиду того, что дорога была сильно в гору и каменистая, лошади выбились из сил.
Преследование далее за перевал было немыслимо, а поэтому мы, собравши около 7000 голов отбитого скота, пошли обратно к г. Пржевальску.
Интересно, если это дать прочитать человеку, неосведомленному о предыстории этого рейда, у него возникнет сомнение, что все это написано обыкновенным бандитом?
С 20 августа к отряду хорунжего фон Берга, действовавшему в Пржевальском уезде, прибавился еще один казачий отряд под командованием хорунжего В.В.Угренинова. В отличие от первой команды, в которую входило, по записям самого фон Берга, не более 35 казаков, в подчинении В.В.Угренинова была полноценная казачья сотня, то есть не менее 120 и не более 135 конных казаков. Хорунжий Вячеслав Угренинов тоже вел дневник, но его записи не столь разнузданно цветисты, как у Александра фон Берга. О событиях 20 августа в дневнике хорунжего В.В.Угренинова всего 4 строки (документ № 459 Сборника 1960 г.)
Выступили из с. Аксу в 10 ч. утра и вступили в г. Пржевальск в 12 ч. дня. В 11 ч. ночи сотня (выступила), вызванная по тревоге для поимки мятежников, зажегших войну. Мятежники бежали, и сотня в 2 ч. ночи вернулась обратно.
Чтобы понять, почему эти казачьи офицеры, безусловно совершавшие преступления, были столь уверенны в своей безнаказанности, что не только делали подобные самообвинительные записи, но и иногда явно приукрашивали свои «подвиги», достаточно прочесть телеграмму Семиреченского военного губернатора М.А.Фольбаума, разосланную 14 августа 1916 года (документ № 454 Сборника 1960 г.)
Одной из первых возмутилась [в] Верненском у [езде] Ботпаевская вол[ость].
Хорунжий Александров с сотней 10 августа в степи к северу от Таргапа настиг волость, 3 аула поголовно истребил, стойбища сжег, скот угнал; 12-го ботпаевцы изъявили покорность и выдали заложников. Несколько соседних волостей, угрожавших русским селениям, поспешили в балхашские пески.
Сообщается как образец действий, руководимых лично мною, 2764 — 14.VIII — 1916 г.
Фольбаум
Стоит ли удивляться запредельной бесчеловечности действий карательных отрядов по отношению ко всем киргизам, после того, как они получили от губернатора области такой «образец действий», по сути являющийся индульгенцией любых преступлений? И второй риторический вопрос, о какой исполнительской дисциплине в верхних эшелонах туркестанской власти можно говорить, если эта телеграмма, разосланная 14 августа, в корне противоречит пункту 7 «инструктивного письма» (см. обзор за 19 августа), которое 11 августа прислал лично генерал-лейтенанту М.А.Фольбауму его непосредственный начальник — генерал адъютанта А.Н.Куропаткин?
Кстати, в «Общем списке офицерским чинам русской императорской армии на 1909 год» хорунжие В.В.Угренинов и В.И.Бакуревич названы в числе офицеров 1-го Семиреченского казачьего генерала Колпаковского полка, а в «Адрес-календаре Самаркандской области за 1911 год», помимо обоих названных выше хорунжих, в составе офицеров того же полка значится хорунжий А.В.фон Берг.
Это значит, что и в 1916 году и сами командиры и все нижние чины трех карательных отрядов, возглавляемых этими офицерами, были из казаков-семиреков. Учитывая, что генерал-лейтенант М.А.Фольбаум «по должности» являлся также Наказным атаманом Семиреченского казачьего войска, его телеграмма от 14 августа была для всех семиреченских казаков прямой инструкцией к действию. Отметим, что в самаркандском Адрес-календаре за 1911 год упомянут и есаул того же 1-го Семиреченского полка по фамилии Александров, но поскольку казачье звание «есаул» выше, чем, звание «хорунжий», которое носил командир сотни Александров, устроивший 10 августа 1916 года «поголовное истребление» 3 киргизских аулов, то скорее всего в Адрес-календаре назван однофамилец «образцового» карателя.
ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ДЕНЬ СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ
